Проект 14 (СИ) - Ильичев Евгений

Элис вернула себе самообладание. Работа — вот, что вернет её к жизни. То, что получается у неё лучше всего. Этот раунд остался за ней, но впереди ждала долгая и кропотливая работа. Нужно было окончательно разобраться с Эдвардом Бойлем. Для решения этой проблемы у нее на руках был припасен ход, который навсегда уберет эту фигуру с игрового поля.

Глава 27

Палата реанимации была наполнена десятками посторонних звуков. Гудели куллеры компьютеров, непрерывно жужжали насосы. Мониторам, отображающим основные жизненные показатели, вторил дублирующий звуковой сигнал. Аппарат искусственной вентиляции легких, работающий в заданном ритме, не давал организму Роберта Бойля уйти из жизни окончательно. После аварии, которую он устроил для отвлечения внимания, «кроты» долго не могли разобрать завалы. Бронированный автомобиль на полном ходу протаранил здание кпп и обрушил на себя целую стену. Первое время отец Роберта считал, что в машине находятся Соловьев и Кристина, но как только из помятой, но все же, по большей части, уцелевшей машины, вызволили только его сына, Бойль-старший отдал приказ на ликвидацию беглецов. Нужно было любой ценой удержать их на территории базы. Время шло, а Роберт не приходил в сознание. Лишь спустя полчаса, когда стало ясно, что Соловьеву и Громовой удалось ускользнуть, отец обратил внимание, что сын не приходит в себя уже долгое время. В бронированном автомобиле сработали все подушки безопасности, и Эдвард был в полной уверенности, что сына просто оглушило. Проверив простейшие неврологические симптомы, Бойль почувствовал, как по спине пробежал холод. Дальше все было как во сне. Вертолет, реанимация, долгие часы ожидания в коридоре той самой клиники, где спасали Корелину. И, наконец, суровый вердикт врачей — отёк мозга и, как следствие, кома. Эдвард так был увлечен охотой, что упустил то драгоценное время, когда еще можно было помочь сыну. Теперь он сидел у кровати Роберта и медленно приходил к мысли, что, несмотря на всю стабильность его состояния, сына, фактически, у него больше нет. Из-за нарастающего отека мозг долгое время находился без кислорода, и основные его части, отвечающие за все жизненно важные процессы, погибли. Вероятность того, что Роберт когда-нибудь очнётся, была равна нулю.

Каменное лицо Эдварда, казалось было высечено из мрамора. Ни единой эмоции, ни капли сострадания или злости — абсолютное ничто. Марта провела с сыном всю ночь и покинула его ради нескольких часов сна лишь, когда вернулся муж. Эдвард не стал скрывать от нее всей серьезности положения и по отекшему лицу жены понял, что всю ночь жена провела в слезах. Постепенно весь ужас ситуации складывался в голове Эдварда Бойля в стройную и логичную картинку, в которую он всеми силами старался втиснуть доводы, оправдывающие его поведение. Но, как бы ни старался именитый хирург оправдать себя перед совестью, все упиралось в его собственные ошибки. Вместо того, чтобы заняться сыном и помочь ему после страшной аварии, он полностью погрузился в работу по разрешению кризиса. Ситуация обернулась полным крахом, а сын теперь лежал перед ним, будто овощ на грядке. После событий вчерашнего дня Эдвард ни разу не связывался со своим руководством. Конечно, они уже были в курсе его провала и, скорее всего, уже списали его со счетов. Самое ужасное во всей этой истории для Бойля, было осознание того, что в его голове трагедия семьи не была самым важным пунктом. Он все чаще мысленно возвращался к делам. Он понимал, что не сына боится потерять больше, а своё место, своё влияние. И это осознание ещё больше злило Эдварда Бойля. Он начал понимать, в какое чудовище превратился. Теперь Эдварду было ясно, почему Роберт так сильно сопротивлялся его воли. Он просто видел, каким стал его отец. Понял, что спустя годы власть и деньги превратят его в копию самого Эдварда. И, что больше всего раздражало шефа Бернской ячейки «кротов», так это то, что при всей трагичности ситуации он надеялся исправить хотя бы свое собственное положение.

На связь внезапно вышел Кэбмен и уверил, что знает, где прячут Кристину Громову. Киллер подтвердил свои догадки фотографиями Корелиной в обществе агентов Ми-6 и назначил свою цену. Посудив, что Кристину будут прятать там же, где прячут Корелину, Бойль согласился заплатить. Избавиться от Громовой на территории британской разведки показалось ему отличным ходом. Тогда никто не посмеет связать этот заказ ни с ним, ни с его организацией. Прямо из палаты сына, Эдвард Бойль перевел часть суммы на указанный таксистом счет и стал ждать развязки. Уходить из больницы он не решился, поскольку в глазах Марты это выглядело бы ужасным. Он просто сидел рядом с кроватью Роберта и глядел на его спокойное лицо. "Со стороны это должно выглядеть крайне трогательно", — подумал Эдвард и тут же мысленно упрекнул себя за столь кощунственные мысли. По телефону он приказал выставить возле палаты охрану и, сделав паузу, заказал себе ужин. "Гниение души никак не должно быть связанно с муками телесными" — решил он, осознав, что последний раз ел еще утром, в кафе, в обществе сына.

***

Перелёт занял чуть больше часа. Возле аэропорта Элис Смитт поймала такси и назвала водителю адрес частной клиники, где по её данным находился Роберт Бойль. Ей уже сообщили, в каком состоянии находился молодой учёный, и Элис было искренне жаль Роберта. Единственное, чего Смитт желала в данный момент, это чтобы жертва, которую принес Роберт, не оказалась напрасной. Элис знала, что на данный момент она переиграла «кротов», и понимала, что эта маленькая победа не могла серьезно повредить столь крупной организации. Однако до нее в мире никто и не смел бросать им вызов. Тот факт, что ей удалось получить это дело в свои руки, грел девушке душу, и теперь оставалось лишь поставить шах и мат Эдварду Бойлю.

Такси остановилось у парадного входа клиники, и Элис, ничуть не таясь, вошла здание. Она была прекрасно осведомлена о том, что Бойль усилил свою охрану и что её никто просто так к нему не пустит, и потому не сильно удивилась, когда в центральном вестибюле больницы её окружили четверо мужчин в чёрных костюмах. Служба безопасности «кротов» была укомплектована серьёзными аналитическими кадрами, которые собирали, сортировали и структурировали всю информацию, которую только можно было достать о потенциальных врагах организации. Элис знала, что после операции по вызволению Корелиной, её физиономию мог бы узнать даже рядовой боевик кротов. И потому, когда её досматривали и связывались по рации с начальником охраны, не проявила ни капли беспокойства или раздражения. У ребят такая работа, надо смириться. Как только старший из группы получил добро, девушку проводили в палату реанимации. По виду медперсонала, изредка встречавшегося на их пути, Элис поняла, что «кроты» оккупировали всю больницу и своим присутствием сильно мешали работе. Поскольку львиная доля спонсорских денег поступала из бюджета именно этой странной организации, главный врач больницы призвал персонал с максимальным пониманием отнестись к сложившейся ситуации. Медсестрам, санитаркам и врачам ничего больше не оставалось, как молча терпеть присутствие вооруженных людей на территории больницы.

Четверо боевиков провели безоружную девушку к палате, возле которой дежурило ещё двое громил. Один из них, деликатно постучавшись в дверь, на минуту скрылся за ней, и, вернувшись, дал знак заводить гостью внутрь. Девушку проводили в тускло освещенную палату. На кровати, по пояс прикрытый одеялом, лежал Роберт. Изо рта молодого человека выходила массивная трубка. Ученый был подключен к системе жизнеобеспечения многочисленными датчиками и катетерами. Его грудь неестественно высоко вздымалась в такт шипению аппарата искусственной вентиляции легких. Вся палата была наполнена многочисленными сигналами аппаратуры, поддерживающей жизнедеятельность Роберта. Элис показалось, что в таком шуме она не услышит даже собственный голос, как же в таком случае вести переговоры? Но внезапно посреди этой вакханалии звуков она услышала тихий, но вполне слышимый голос Эдварда Бойля.