Безумие на двоих (СИ) - Гранд Алекса

Недолго смотрю в окно, провожая очертания остающегося позади дома, и наполняю легкие кислородом, выискивая внутри себя храбрость.

– Мам, вот Сергей Федорович. Он же неидеальный. Как вы с ним ладите?

– У всех свои тараканы.

Спокойно пожимает плечами мама, как будто втолковывает мне что-то само собой разумеющееся, и не отвлекается от дороги, пристально следя за запрещающими знаками и за перемещением других транспортных средств. Ну, а я, наконец, озвучиваю то, чему не могу найти объяснения уже давно.

 – А ты не боишься, если однажды ты с ними не уживешься? Свою бывшую жену он бросил, когда она попала в больницу. Не думаешь, что Зимин может поступить с тобой так же?

Выпаливаю это все без запинки и крепко зажмуриваюсь, напрасно опасаясь неодобрения и жесткой отповеди. У мамы на все находится логичный ответ и океан безграничного терпения.

– Марина Марковна – мудрая женщина. Она не хотела быть обузой Сергею и со спокойным сердцем его отпустила. Это правильный ход вещей, Саша.

 Выслушав ее точку зрения, я довольствуюсь маминой безмятежностью и закидываю ее вопросами о грядущем собеседовании. Спустя три года она решила, что больше не может скучать дома, и наотрез отказалась работать в фирме под руководством Сергея Федоровича. Разослала резюме в двадцатку компаний и прыгала, как девочка, получив несколько приглашений от федеральных сетей продуктовых гипермаркетов.

– Удачи, ма! Спасибо, что отвезла.

Крепко стиснув ее пальцы в качестве ободрения, я неуклюже вываливаюсь из низкого «Жука», активно машу на прощание и жду, пока Фольксваген исчезнет за ближайшим поворотом. Давлю в зародыше угрызения совести от того, что снова планирую врать, торопливо удаляюсь от университета и, миновав несколько кварталов, ныряю в небольшой уютный дворик с ухоженной детской площадкой и пока еще пустующими клумбами.

Глубокими вдохами проталкиваю вниз по пищеводу щемящее волнение и жму на кнопку домофона, судорожно сглатывая. Слышу характерный дребезжащий сигнал, вздрагиваю и стрелой влетаю в подъезд, как будто за мной кто-то гонится. С лихорадочно колотящимся сердцем поднимаюсь на третий этаж и замираю у нужной двери, пока меня не втащат внутрь теплые заботливые руки.

Я до сих пор езжу по пятницам к Зиминой. И ни отчим, ни мама об этом не в курсе.

– Здравствуйте, Марина Марковна.

– Здравствуй, Сашенька.

Аккуратно пристроив ботинки в углу, я в этот же миг оказываюсь в теплых объятьях матери Матвея. С удовольствием откликаюсь на ее мягкие ласковые прикосновения и позволяю растрепать мне прическу. С энтузиазмом рассказываю последние новости, которые она пропустила из-за лечения в санатории, и помогаю накрыть на стол. После чего устраиваюсь на стуле, поджав под себя ноги по раздражающей Сергея Федоровича привычке.

С упоением слушаю о красотах Крымской природы, наслаждаюсь свежезаваренным травяным чаем и с блаженством отламываю кусочек лимонного пирога, который у Зиминой получается абсолютно потрясающим. А уже в следующую секунду откладываю в сторону гастрономический шедевр и вытягиваюсь в струну оттого, что в гостиной звучит знакомый голос, пробирающий меня до мурашек.

– Мам, я дома!

Осознаю, что Матвей здесь и ошибки быть не может, и высвистываю рваным тревожным шепотом.

– Марина Марковна, это вы его пригласили?

Глава 39

Мот

Подняв выше воротник куртки, я захожу в цветочный бутик и тут же теряюсь от обилия красок и запахов. Найдя в дальнем углу помещения девушку с бейджем продавца-консультанта, подзываю ее к себе и вежливо прошу собрать букет из пионов, который по цене тянет на полноценный ужин в недешевом ресторане.

Нетерпеливо отстукиваю гремящий в наушниках бит носком кроссовка и не понимаю, почему флористка так загадочно улыбается и пытается всучить мне пахнущую ванилью визитку с какими-то цифрами, дописанными от руки.

После недолгих раздумий я все-таки допираю, что кокетливо хлопающая ресницами цветочная фея в синих брюках и белоснежной блузке рассчитывает на более близкое знакомство. Беззвучно вздыхаю и с самой серьезной миной возвращаю девчонке кусок картона, принимая огромный сверток, перевязанный голубой атласной лентой.

– Сдачи не надо.

Зафиксировав еще одну попытку подсунуть мне совершенно ненужный номер телефона, я быстро бросаю несколько купюр на стойку и вылетаю на улицу, как пробка – из бутылки шампанского. Прыгаю в стоящее в нескольких метрах от магазинчика такси и мысленно поторапливаю шофера, мечтая скорее увидеться с мамой после долгой разлуки.

Она прилетела в город несколько часов назад, пока я ползал под машиной в мастерской Креста и увлеченно искал причину неисправности.

– Мам, я дома!

Ору во всю глотку из коридора и не сразу замечаю чужие женские ботинки со шнуровкой и висящее на крючке пальто пепельно-розового цвета. Мозгом еще не могу сложить разрозненные детали простого, в общем-то, паззла, а сердце уже разгоняется до непозволительных ста двадцати, и ступни сами с грохотом шлепают по теплому полу, занося мое непослушное тело на кухню.

Разряд! Еще разряд! Мы его теряем…

Рефреном крутится в голове, потому что на жестком деревянном стуле сидит моя Сашка, поджав под себя ноги, и нервно кусает алеющие губы. Загоняет раскаленные иглы мне под кожу своим изумленно-ошеломленным взглядом. Плавит выдержку одним движением тонких пальцев, пробегающихся по корпусу мобильника и переворачивающих его экраном вниз.

Только я все равно успеваю поймать бесящую до хруста костяшек надпись: «Латыпов Илья».

Разряд! Еще разряд! В глазах все двоится…

Очертания окружающих предметов подергиваются сизой дымкой. Фантомный пар валит из ушей и из носа. Желание схватить Сашкин вибрирующий айфон и шкварнуть им со всей дури об стенку взмывает до самых небес.

От одной только мысли, что Баринова с баскетболистом серьезно мутит, внутренности скручивает. Окатывает серной кислотой. На ошметки разрывает.

– Привет, Матвей.

Звенит своим музыкальным голосом сводная сестра, от которого у меня фейерверки за грудиной бахают и сознание в очередной раз уплывает. И я ничего не могу с собой поделать. Нависаю над застывшей девчонкой, губами висок осторожно цепляю, ладонью поглаживаю плечо, проверяя свое и ее самообладание на прочность.

– Привет, Саша.

Запирая эмоции на замок, я скупо отвечаю на ее приветствие и не задаю вопросы, вертящиеся на языке. Что у тебя с Ильей? Ты с ним спала? Какого хрена он продолжает названивать, если ты не берешь трубку?

Впервые за долбанные три года испытываю такую всепоглощающую ревность, что не сразу соображаю, что пугаю Александру своим напором. По крайней мере, она неловко ежится и соскакивает со стула, поправляя съехавший вниз свитер, оголивший правую ключицу.

– Пожалуй, мне пора. Спасибо за все, Марина Марковна.

Частит Баринова, неуклюже запихивая телефон в задний карман узких джинсов, и срывается с места, исчезая в длинном коридоре. Во мне же срабатывает заложенный природой инстинкт хищника, требующий догнать ускользающую жертву.

Вспышка справа. Полочка с мамиными пузырьками и стекляшками. Вспышка слева. Мешающий нормально развернуться комод.

Со скоростью спринтера преодолеваю разделяющее нас с Сашкой расстояние. Надежно пригвождаю ее к двери. Впечатываюсь своим разгоряченным телом в ее дрожащее. Упираю ладони в металлическую поверхность по обе стороны от ее лица. Сам трясусь так, как будто пару инъекций адреналина всандалили.

Выдыхаю мучительно медленно и замираю в паре миллиметров от рта сводной сестры, потому что она дергано высекает.

– Не надо, Матвей…

– Почему?

– Просто не надо…

Ничего не объясняет она, но выглядит так воинственно-решительно, что я все-таки отстраняюсь. Опускаю руки по швам и пристально наблюдаю за тем, как Сашка с третьей попытки зашнуровывает ботинки, путается в широких рукавах пальто и выскакивает на лестничную клетку, будто за ней гонится стая бешеных псов.