Евгения Перова - Я все равно тебя дождусь!
– Не плачь. Ничего страшного не произошло.
– Марк, ты… ты не бросишь меня, нет? Из-за того, что Владик сказал? Я объясню, я тебе все объясню! Я сама хотела, но…
И тут Марк вспомнил остальное. Черт побери! Голос Владика снова зазвучал у него в голове: «Ты думаешь, она что, святая?! Да она трахалась со всем училищем!» Вика смотрела ему прямо в глаза – с ужасом, отчаянием и надеждой, и Марку стало так больно от ее взгляда, что он чуть не застонал – было больней, чем от всех его ран и ушибов, вместе взятых. Вика собралась что-то сказать, но Марк прикрыл ее губы ладонью:
– Тсс! Потом ты мне все объяснишь, хорошо? Поцелуй меня!
Вика поднялась, наклонилась и осторожно прикоснулась губами к его разбитой щеке. А Марк сказал очень тихо, но твердо:
– Ничего не бойся. Все будет хорошо. Я люблю тебя.
Выйдя из палаты, Вика, не в силах двигаться дальше, прислонилась к стене, съехала по ней на пол и заплакала, уткнувшись в колени. Лида кое-как подняла ее:
– Ну что ты? Все же хорошо?
Зареванная Вика, глядя ей в лицо – господи, какие же глаза у этой девчонки! – дрожащими губами выговорила:
– Он меня любит! Он сам сказал! Он все равно меня любит!
– Что ж ты плачешь, дурочка?
Они обнялись. А Саша поняла, что не может больше этого выносить. Хватит. Сил ее нет!
– Я, пожалуй, пойду. Лида, ты где переночуешь? Хочешь…
– Да мы с Викой пойдем домой. Да, Вика?
– Домой…
– К Шохину.
– Ну да, конечно.
– Александра Евгеньевна! – очнулась вдруг Вика. – Александра Евгеньевна! Марк велел вам сказать!
– Что?
– Что все в порядке! Он знает, где картина! Она в безопасности!
– Картина?
– Он сказал, вы поймете.
– В безопасности?
– Ага.
В троллейбусе Вику совсем развезло: она поминутно зевала, закрываясь ладошкой, и встряхивалась, как мокрая собака, чтобы не заснуть.
– Ой, как есть хочется! Марк меня так вкусно кормил…
– Да, готовит он хорошо. А ты когда ела-то в последний раз?
– Не помню… утром, наверно…
– А вы с Марком давно вместе?
– Мы?
Вика пыталась сообразить, как давно они вместе. Все перепуталось у нее в голове, и казалось, что между тем первым вечером и сегодняшним днем прошли годы.
– Мы… мы давно… всю жизнь…
– Всю жизнь? – Лида засмеялась. – Ладно, ты устала, а я к тебе с расспросами. Сейчас приедем, поедим чего-нибудь и отдохнем.
Но отдохнуть им не удалось – весь дом был перевернут вверх дном. Не весь, конечно, – всего три комнаты. Но с испугу показалось, что по дому прошел ураган. Вызвали полицию и тут же пожалели. Приехавшие полицейские были настроены критически, и Лида их вполне понимала – дело дохлое. Один пошел посмотреть, другой лениво задавал вопросы, попросив предъявить документы. У Лиды паспорт был с собой, а Викин остался в сумке, забытой на работе. Вика вообще плохо понимала, что происходит, только моргала, переводя взгляд с одного работника полиции на другого, поэтому Лиде пришлось взять на себя все разговоры.
– И кем же вы, гражданка… Михайлова Лидия Алексеевна… приходитесь хозяину дома?
«Хороший вопрос, – подумала Лида. – Ой, запутаем мы его сейчас!»
– Ну, если коротко, то я – бывшая жена Шохина. Неофициальная. А Виктория – как твоя фамилия? Смелянская? – нынешняя, скажем так.
– Тоже – неофициальная?
– Да.
– И где же сам господин Шохин?
– Господин Шохин в настоящий момент находится в реанимации, куда он попал после случившейся утром аварии.
– Так-так…
Полицейский смотрел на них со все большим подозрением:
– Вы можете сказать, что пропало?
– Боюсь, что нет. Я теперь редко здесь бываю и плохо знаю, что где точно находится.
– А вы, гражданочка?
– Я? Я тоже не могу…
– А может, никакого взлома и не было, а, гражданочки бывшая и настоящая? Может, это вы сами все устроили, пока ваш общий муж в реанимации? Что вы здесь хотели найти, какие такие ценности?
– Послушайте, что вы такое говорите?!
Спас их от ретивого сержанта неожиданно появившийся «старший оперуполномоченный Синельников Сергей Геннадиевич», которого Лида, впрочем, прекрасно знала. Сережа Синельников был невысок ростом, выглядел гораздо моложе собственных лет, имел вид эдакого недотепы, Иванушки-дурачка, и вовсю этим пользовался. Когда накануне к нему заявился Марк со своими неясными подозрениями и невразумительными россказнями про исчезнувшую Тамару, Сережа было отмахнулся. А, ерунда! Старуху Васильеву он тоже знал – кто ж в городе не знал «безумную Тамарку». Она бродила по улицам с вечной сумкой на колесиках, совершенно пустой на вид, и что-то мрачно бормотала себе под нос.
Сережа пошел по стопам своего отца, работавшего с Шохиным-старшим, так что Марк не зря отправился именно к нему. Марк не стал вдаваться в подробности и умолчал об Айвазовском, сказав только, что у Тамары находится одна музейная вещь, которую хорошо бы забрать, а старуха куда-то провалилась. И вот вам, пожалуйста! Шохин в реанимации, дом обыскивали – что-то тут не так. Из местных никто в здравом уме не подошел бы к дому Шохиных ближе чем на километр, значит…
Сережа первым делом поехал к Шохину в больницу и только покачал головой, увидев живописную наружность Марка:
– Ничего себе! Эк тебя угораздило!
– Да ладно. Жив, и слава богу.
– Ну, рассказывай, во что ты меня втравил.
Марк поморщился:
– Мне не хотелось бы тут говорить. Ты пообщайся с Александрой, хорошо? Она расскажет.
– Ох, развели вы тайны мадридского двора!
– А ты потом зайди, ладно, когда узнаешь подробности по ограблению? Я пойму, взяли что или нет. И про Тамару – не забыл?
Приехав к Шохину домой, Сережа обнаружил там мрачного сержанта, разъяренную Лиду и Вику почти в полуобморочном состоянии. Вику Сережа и раньше замечал – попробуй не заметь такую каланчу. Но что она делает в шохинском доме? Отправив сержанта осматривать сад, Сережа обошел разгромленные комнаты. Похоже, злоумышленник что-то нашел – третья комната была разворочена только наполовину. Или спугнули? Да нет, нашел. Кое-что Марк ему все-таки рассказал. Сережа поднял с пола старый коричневый тубус – пустой. Точно, нашел. Ну что ж, интересно, что будет дальше. Какое-то время у них есть…
– Откуда она взялась? Вика эта? – спросил Синельников, сурово глядя на Лиду.
– Ты у меня спрашиваешь?
– А у кого мне спрашивать?
– Ну, ты же его лучший друг.
– А ты кто?
Лида промолчала. Они сидели на кухне, отправив Вику спать. Лида нашла шохинские сигареты и курила, стараясь выпускать дым в сторону от Синельникова.
