Юлия Туманова - Богинями мы были и остались
— Ты меня уважаешь?!
— Я тобой гордюсь! — ответил другой, поддерживая обеими руками стену.
Я почувствовала, что меня сотрясает смех, скорее всего, истерический. Надо было признать свое бессилие, этот бедлам разогнать мне вряд ли удастся, значит, придется искать помощи. Лихорадочно соображая, позвонить ли Владу — тому самому парню, что покупал квартиру, — я направилась к выходу. Из ванной доносилось сиплое пение Татьяны.
Я зачем-то спустилась во двор, надеясь, наверное, на свежем воздухе немного прийти в себя. И тут чуть не подпрыгнула от радости — машина Егора стояла на месте.
— Ты что тут делаешь? — подлетела я к нему.
— Вас жду, где твоя алгоколичка?
— Совсем плоха, — призналась я, — мало того, у нее там просто вертеп, мне понадобится твоя помощь.
Егор молча вышел из машины и направился к подъезду, я засеменила следом. Мне всегда нравилось ходить позади него, как верной и послушной жене, смотреть на его широкую спину, на движение крепких бедер, на беззащитный стриженый затылок. Сейчас эти мгновения пути подействовали на меня раздражающе. Я залетела в квартиру, чуть не сбив Горьку, и, подбоченясь, встала у двери комнаты.
— Повторяю еще раз, — грозно заявила я, — выметайтесь по-быстрому!
И сделала Егору приглашающий жест ладонью: мол, очередь за тобой, милый. Тот интеллигентно поздоровался с присутствующими и предложил покинуть помещение. Ни его доброжелательный тон, ни внушающая комплекция никакого впечатления на компанию не произвели. Правда, Егора хотя бы пригласили сыграть в карты, а я даже этого не удостоилась.
— Что ты с ними цацкаешься? — прошипела я, выходя на середину комнаты и выбирая жертву. Ею стала спящая за столом женщина. Схватив пьяницу за рукав, я сильно потянула ее, выкрикивая что-то угрожающее. Мужики зашевелились, кто-то даже вспомнил о Тане.
— Ее-то уж, наверное, забрали! — забеспокоились собутыльники.
— Да не, она ученая, небось в ванне отсиживается, — угадал один из них и заискивающе придвинулся к Егору: — Вы в ванне-то смотрели?
Вероятно, компания приняла нас за ментов, все немного утихомирились и даже сделали попытку поставить на место опрокинутый диван.
— Не надо, — пресек Егор, — давайте на выход.
Я все еще старательно трясла пьяную тетку, надеясь, что из квартиры она уйдет самостоятельно, а не придется ее кулем спихивать вниз. Мужики тем временем кочевряжились, выторговывали у Горьки еще минутку, называли его «господин начальник» и стреляли у него сигареты. Он вежливо протягивал пачку. Последнее меня особенно взбесило. Отпустив тетку, я допрыгнула до какого-то тщедушного мужичка, пнула его в бок и стала подталкивать к выходу.
— Давай шевелись! — будто со стороны слышала я свой, по-ментовски сытый и раздраженный, голос.
— Марин, они сами. Марина, остановись, — попытался меня урезонить Егор.
Остальные изумленно пьяными глазами наблюдали за нами. Я пихала свою жертву настойчиво и целенаправленно, мужик только покряхтывал, когда мои тычки и затрещины попадали по назначению.
— Следующий? — тяжело дыша, спросила я, возвратясь победителем.
Почти что невменяемые собутыльники, мало что соображая, выстроились в очередь. Все тот же голос снова забеспокоился о Таньке.
— Как пить, так есть, — невнятно бурчал он, — как менты, так нет Танюхи!
— Пошевеливайся! — с садистским наслаждением командовала я и, хотя в этом уже не было необходимости, удовлетворенно отвешивала пинки.
— Марин, перестань ты драться, — уговаривал меня Егор, — убьешь кого-нибудь ненароком.
— Займись лучше бабой, — распорядилась я, — выкинь ее на площадку, и всех делов!
Когда за алкашами была закрыта дверь, я поймала на себе взгляд любимого. Он был полон горечи, так полон, что казалось, будто она сейчас прольется через край и обожжет кожу.
— Что смотришь?
— Ты была на себя не похожа!
— Ха! Ты плохо меня знаешь! С такой работой нельзя остаться нежным розовым цветком, к тому же таковым я никогда и не была.
— Была. Ты и сейчас такая, просто скрываешь это.
Я демонстративно пожала плечами.
— Самое время устраивать сеанс психоанализа!
— Я остался, думал, тебе будет приятно, думал помочь…
— Ты помог, — резко ответила я.
Егор стоял ссутулившись, я никогда не видела его таким опустошенным и безнадежно усталым. Он прятал глаза.
— Я не знал, что работа тебя так выматывает.
— Не работа! Не работа! — закричала я. — Это люди такие, и я сама такая. Ты думаешь, что я беспомощна, а это не так, я давно научилась бороться!
— С кем? — тихо спросил он.
Я неопределенно махнула рукой в сторону двери:
— С этими, например.
— Марина, это были всего лишь пьяные люди. А ты набросилась на них как на врагов. Ты бы видела себя!
— Что, очень страшное зрелище? — издевательски хмыкнула я.
Егор поднял на миг глаза:
— Ты в самом деле очень устала.
— На-пи-ла-ся-я-я я пья-на-а-а! — донеслось вдруг из ванной.
— Это Татьяна, — пояснила я, — пойду вытащу ее. Ты поезжай, мы сами доберемся. Подобные сцены не предназначены для впечатлительных творческих душ. Уж извини.
— Марина! — Его голос прозвучал отчаянно.
— Иди, Егор, иди.
Горька сердито покачал головой и остался стоять на месте.
Через минуту я выволокла Кожевникову из ванной: я видела, что она уже вполне может стоять на ногах, но теперь ей хотелось покуражиться.
— Это кто у нас такой? Что за мужчинка?
— Тебя сразу убить или дать еще один шанс? — спокойно поинтересовалась я.
Она игриво хихикнула, но, наткнувшись взглядом на мои сжатые кулаки, притворно огорчилась:
— Твой, так и скажи, че нервничаешь? Кольку не захотела… А мне и не надо! Уже одеваюсь, уже. Где брючки мои беленькие? Ты не видела? — Она выглянула из комнаты и призывно улыбнулась Егору: — А ты?
Он отвернулся.
— Ладно. Не видал и не видал, брезгуешь, значит, ладно! А вот моя кофточка.
Терпение мое было на исходе.
Всю дорогу до банка Егор молчал и старательно глушил радио бредни Кожевниковой. Она наконец поняла, что к чему, вспомнила замечательную квартирку и принялась повизгивать от радости.
— Потом на новоселье ко мне, да? Всех приглашаю.
— Потом ты едешь домой и собираешь вещи, поняла? И я не отойду от тебя ни на шаг, пока ты не переедешь.
— Поняла, не дура! — весело откликнулась она, приглаживая пятерней сальные волосы.
— Могла бы и голову помыть, — проворчала я, словно мне было дело до ее головы.
— Шампуня нет, а мыло выскальзывало. Егор прыснул.
Мы опоздали на полчаса, не больше, но Горька задержал меня еще минут на десять. Таня уже вылезла из машины, в стекло я видела ее маленькую нелепую фигурку, нетерпеливо подпрыгивающую у дверей. Она приставала к прохожим, видимо клянча сигареты. Егор что-то говорил, держа меня за руку.
