Анна Шилай - Дар Солнца
Они уехали — Ариадна до последнего не сводила с меня взгляд, а когда мотор в автомобиле Насти завелся, начала даже хныкать, — и я провожал габаритный фары до самого поворота, за которым они исчезли. Ну вот, всё, пора и мне уезжать…
За месяц, что Ариадна была у меня, мы впервые расставались дольше, чем на двенадцать часов…
Звякнула смс-ка, что Дарина ждет меня, и я стряхнул тоску — в том, что я уезжаю, есть плюсы — больше не надо придумывать, как свалить к любовнице. Никто не знал, что я еду с ней — о существовании Дары в моей жизни вообще не было известно никому из моих знакомых — следовательно, ей пришлось ждать, пока я отделаюсь от сестры.
— Всё прошло успешно? — спросила она, закинув свой чемодан на заднее сидение и устраиваясь рядом со мной.
— Более чем, — ответил я и потянулся за поцелуем.
Двумя днями, конечно же, не обошлось. От другой фирмы, совместно с которой мы делали проект будущей постройки, архитектор приехал — видимо, Арнольда надо будет депремировать, урода — и тут же выступил против того макета, что был у меня. Завязался спор, заказчик не знал, что именно он хочет — тоже, блядь, молодец, такие меня бесят до дрожи в кулаках, — доверил решать нам, поэтому я тут застрял до компромисса.
Первую неделю, пока мы думали, что сможем прийти к общему решению без включения посторонних лиц, я возвращался в отель на взводе и Дарина, не спрашивая, просто помогала мне успокоиться. Что ещё мне помогало, это звонки Насти по Скайпу, где она показывала мне Ариадну в разных забавных костюмчиках: пчелы, и когда девочка шевелила головой, усики, прикрепленные к шапочке, смешно качались, вызывая у меня непривычный счастливый смех; был костюмчик поросенка, и когда Ариадна, увидев меня на экране — может, она и не понимала, что это я, но голос она слышала, а так как ноутбук у Насти очень качественный, он должен был быть более-менее похож на мой, а его она могла различить ещё с первых дней нашего совместного проживания — тянула ручки, затянутые в рукавчики в виде копытец, я бился головой о клавиатуру, а Настя называла меня бесчувственным придурком, издевающимся над ребёнком. Это я-то издеваюсь, если учесть, кто натянул это нечто на него?
После особо долгих дебатов, после которых было решено вызвать "медиатора"[1], я вернулся в номер раньше обычного, Дары ещё не было — гуляла по городу, как и всегда за эту неделю — и я решил позвонить сестре. Она, смущенно отводя глаза, призналась, что Ариадна не спит уже больше пяти часов, и она не знает, что делать — колыбельные, сказки, танцы у шеста (это был оборот речи, вряд ли Настя правда пыталась так угомонить мою дочь) не помогают. На заднем плане носился Саша, которому плачь двоюродной сестры также не давал покоя, а мать, из-за неё же, не могла уделить ему внимание. Поняв, что спасать ситуацию надо мне, я велел Насте уложить Ариадну в кроватку и поставить компьютер поближе к ней. Когда всё было сделано, я сам устроился поудобнее, поднес микрофон в наушниках к самым губам и тихо, но как мог нежнее запел "In joy and sorrow" группы "HIM" — в дни ранней юности, я заслушивался Вилле Валло и сейчас понадеялся, что либо любовь к этой песне Ариадна унаследовала генетически, либо мой голос хоть чуть-чуть смог передать бархатистые нотки этого финна.
— Матвей, ты всегда так классно пел? — спросила тихо Настя, когда я смолк. В её глазах, появившихся на моем экране, я видел уважение. — Даже Саша заснул на моих коленях. Понесу его в его спальню. Спасибо, братишка.
— Не за что. — И даже когда я выключил Скайп, улыбка всё ещё блуждала на моих губах — пусть я и далеко, но связь с дочерью не уменьшилась.
Вторая неделя командировки была более положительная — мы с архитектором сошлись во мнении и уже вдвоем спорили с "медиатором" и заказчиком, который, мать его за ногу, обрадовался, что есть общее решение и отверг всё, что мы предложили. Это с учетом того, что в офисе фирмы его устраивал тот макет, что мы с Арнольдом ему показали!
Возвращаясь в отель в девять-десять часов, я встречал Дару в новых нарядах, купленных для выступлений, которые она демонстрировала мне для критики. Наряды эти состояли чаще всего из коротких обтягивающих топов и шортов или юбок, под которыми не было нижнего белья, и надолго на девушке они не задерживались.
А когда Дара уходила в душ, я звонил или по телефону, или по Скайпу к Насте, иногда натыкался на Марию Валентиновну — они с Алисой по-прежнему работали с Ариадной, только теперь дома у моей сестры и её мужа, помогая уже с обоими детьми — и узнавал, как у них дела. То ли разрешение монитора утрировало, то ли малышка становилась больше. Росла… Её лицо приобретало свои черты, волосы отрастали, свиваясь в колечки — Настя предложила подстричь её, но я пока не разрешал — и было в ней что-то неуловимо знакомое, что вновь и вновь убеждало меня, что эта некая Солнечная была в моей жизни и я её знал, просто сейчас не мог вспомнить.
Третья и последняя неделя была потрачена на работу уже непосредственно с объектом и на месте будущей застройки. Я проверял количество и качество материалов, забраковывал то, что не подходило, и заказывал новое. Наверняка, со стороны окружающим я казался невыносимым типом, потому что я не давал даже самую маленькую поблажку как работникам, так и тому, с чем им надо будет работать, часто увеличивая графу расходов в смете, но я не заморачивался об этом. Потом спасибо скажут, потому что то дерьмо, которое подсунули изначально, развалилось бы через двенадцать, максимум пятнадцать лет, а так теперь это здание, что будет здесь по завершению, простоит и сто лет, если его не запускать.
Два раза на этой неделе звонил отец по поводу удочерителей Ариадны. Предложил семью эмигрантов из Венгрии, состоятельных, есть родной сын пяти лет, возраст уже не позволяет жене родить ещё одного, а они очень хотят девочку. Я отказал из-за этого самого возраста — если они скопытятся раньше, чем моему ребёнку исполнится восемнадцать, её отдадут в приемную или опекунскую семью, и только Бог знает, что там произойдет. Нет уж. Вторая семья была не особо богата, но крепкая, супруги не могут иметь своих детей из-за биологической несовместимости, а в остальном полностью здоровы. Их я пока со счетов не сбрасывал, но и решать без меня отцу не позволил, сказал ждать моего возвращения.
По пути назад, когда Дарина болтала с братом по телефону и я был предоставлен сам себе, я задумался и понял, что даже когда она была рядом, такая красивая и сексуальная, мне все равно чего-то не хватало. Все эти недели я непроизвольно прислушивался, оглядывался, что-то искал. Складывая наши вещи обратно в багажник, я заглянул в большой картонный пакет и увидел, что он полон игрушек, как кукол в красивых платьях, так и машинок, и все они были… для Ариадны. Ну да, я пару раз покупал особо понравившиеся вещи для неё, но не думал, что эти "пару раз" окажутся далеко не парой.
