Барбара Фритти - Летние секреты

— Мать Шона попросил меня отговорить его от гонки в Каслтоне на следующей неделе, — начала Эшли.

— А ты? — спросила Кэролайн, поливая кетчупом румяную картошку.

— Я пыталась ему объяснить, что семья категорически против его участия в гонке. И я считаю, что ему незачем идти путем Джереми. Я рассказала, насколько опасно в море.

— Но Шона не волнует, что думает его семья или насколько опасно в плавании, — заметила Кэролайн. — Неужели ты думаешь, что он купится на эти доводы, Эшли? Он ни за что не захочет показаться слабаком, особенно перед тобой. То, что ты ему сказала о грозящей в море опасности, только подстегнет его. Получается, будто ты думаешь, что он не способен повторить то, что уже сделала ты. Представляешь, каково ему? Разве ты совсем ничего не знаешь о мужчинах, Эш?

Эшли удивленно посмотрела на Кэролайн. Она, очевидно, не знает о мужчинах столько, сколько ее младшая сестра.

— Я вовсе ничего такого не имела в виду. Я никогда не считала Шона слабаком или трусом. Я просто забочусь о его безопасности.

— По-моему, понятие безопасности несколько пере-оцененное. — Кэролайн подалась вперед, в упор смотрела на сестру. — Разве ты не скучаешь по морю, Эш? Разве ты не чувствуешь, что когда мы мчались по волнам — это было самое захватывающее время нашей жизни? Посмотри на нас сейчас, мы передвигаемся по одним и тем же кварталам день за днем, видим одних и тех же людей, делаем одно и то же в то же самое время. Тебе не скучно на острове? Тебе никогда не хочется большего?

Ей хочется большего? Может быть, поэтому боль не ушла до сих пор из-за желания чего-то большего, чем у нее есть?

— Иногда, — пробормотала она. — Но это к делу не относится.

— Так что же?

— Шон и Каслтон.

— Это не твоя проблема, — пожала плечами Кэролайн. — Ну и что, если он будет участвовать в гонке? Вы с ним больше не пара. И взгляни на это с другой точки зрения — Шон уедет. Разве тебе не легче от этого?

В определенном смысле легче, но сложнее в других. С тех пор как Шон вернулся в город, она ощущала его присутствие на острове и поняла, сколько энергии он принес в ее мир. Ее жизнь походила на черно-белую фотографию, окрасившуюся всеми цветами радуги с приездом Шона. Возможность видеть его, говорить с ним, прикоснуться к нему всколыхнула старые, упрятанные в тайник чувства. Было бы легче, если бы Шон уехал, но тогда его снова не будет хватать. Ей придется опять пройти через ужасный период, похожий на те, что она уже переживала за последние годы — он приезжал и уезжал. Это утомительно — любовь к нему, любовь, которая никогда не состоится. Может быть, поэтому она рассказала ему о Джереми. Ей необходим еще один барьер, еще одна стена между ними.

— Я сказал Шону, что целовалась с Джереми, — отважилась на признание Эшли.

— Что ты сделала?

— Ты слышала.

— С чего тебе взбрело в голову сказать это ему?

— Хотела убедиться, что все кончено. Хотела поставить между нами что-то такое, чего он не может простить.

Кэролайн что-то пробормотала себе под нос и занялась картошкой фри.

— Он просто встал и ушел, когда услышал, — продолжала Эшли. — Ни единого слова, ни вопроса, просто встал и ушел.

— Какая глупость с твоей стороны, — отрезала Кэролайн. — Когда Шон придет в себя после шока, он может вернуться и расспросить тебя о подробностях — какого черта, когда и где ты целовала его брата. Что ты тогда ему скажешь?

— Не знаю. Я запуталась. — Эшли покачала головой, чувствуя разочарование и досаду на себя. — Я просто хочу, чтобы он ушел. Хочу вернуться к нормальной обыденной жизни.

— Тогда незачем было отговаривать его от гонок, — резонно заметила Кэролайн.

— Но пойми, я против того, чтобы он участвовал в них. Я не хочу, чтобы Шон пострадал. Даже если мы теперь не вместе, я все равно беспокоюсь о нем. Я не хочу провести несколько недель, думая только о высоте волны в Тихом океане… — Внезапный возглас сестры прервал Эшли. — Что случилось?

— Смотри, — сказала Кэролайн, указывая на что-то вдали. — Посмотри вон туда, на воду.

Эшли проследила за ее взглядом, дыхание перехватило, когда она увидела новую лодку, входящую в гавань.

— «Мун Дансер», — выдохнула Эшли. — Она вернулась.

— Итак, это задний двор, — сказал Тайлер, стоя посреди цветущего сада Кейт.

— Да, — подтвердила она, с улыбкой протягивая ему пару садовых перчаток. — Они вам понадобятся.

— Для чего?

— Прополка, уборка, посадка.

Он смотрел на нее так, будто она говорит на другом языке, и, удовлетворенная его реакцией, Кейт не могла удержаться от смеха. Наконец-то он вышел из равновесия, это хорошо для разнообразия.

— Простите?

— Мы займемся садом, Тайлер. Вы сказали, что хотите делать то же, что и я. А это именно то, чем я сейчас займусь.

Она подвела его к кустам роз, что росли вдоль забора с одной стороны сада.

— Давайте начнем с них. — Кейт протянула ему ножницы. — Срежьте отцветшие цветы.

— Я представлял себе кое-что иное. Мы пьем пиво, едим гамбургеры, может быть, слушаем музыку, — перечислял Тайлер.

— В любой момент вы можете уйти, — отрезала Кейт. — Никто вас здесь не держит.

— Я остаюсь, — сказал он, поднимая перчатки. — Но у меня нет опыта, так что, возможно, потребуется помощь.

— Нет проблем.

— А может быть, пока мы займемся цветами, вы ответите на некоторые вопросы, — предложил Тайлер.

— Буду рада рассказать вам о саде, — рассеяла его на-дежды Кейт. — В прошлом году мне пришлось укрыть розы одеялом, чтобы защитить их от морозов. А потом на фруктовые деревья напал грибок, потом была проблема с пестицидами, которые нанесли больший ущерб растениям, чем вредителям.

— Стоп, стоп. — Он протестующе поднял руку. — Я не могу слушать рассказы о грибках и пестицидах. У любого человека есть свой предел.

Она улыбнулась.

— Тогда почему бы нам не поговорить о вас для разнообразия. Расскажите мне какую-нибудь историю из вашей репортерской жизни.

— Ну, хорошо. Я выпрыгнул из самолета над Парагваем. Это случилось во время моего побега, когда меня бросили в мексиканскую тюрьму за интервью с неправильным человеком.

— Как же вы выбрались?

— Подкупил охранника.

— Очень впечатляет, если вы не приукрашиваете.

Тайлер усмехнулся.

— Я подкупил охранника, я выпрыгнул из самолета, но, если вам от этого станет легче, добавлю — приземляясь, я растянул лодыжку.

— Мне это неважно. Мы с вами не соревнуемся. Мне действительно все равно, насколько вы храбрый и отважный.

— Вы, вероятно, были храбрее и отважней во время океанской гонки, чем я когда-либо, — свернул Тайлер на свою любимую тему.