Джоанна Кингсли - Ароматы
Вино, еда, одежда… Прилежная ученица Армана, Нина стала изысканно и стильно одеваться, избегая кричащей, дурного вкуса одежды многих американок. А еще он ввел ее в неведомый многим мир запахов. «Обоняние — самое тонкое и индивидуальное из всех чувств», — говорил он ей. И теперь, просыпаясь на рассвете, она испытывала наслаждение, вдыхая ароматы раннего утра, упивалась запахом кожи Армана, похожим на очищенный миндаль.
Любовь угасла, и Нина больше не пыталась искушать Армана. Могучие крылья любви печально опустились. В память о любви, в расплату за нее Нина продолжала тянуть свою лямку. Она начала неудержимо полнеть и не боролась с этим бедствием стареющих женщин — ей стало безразлично собственное тело, больше не пробуждавшее желание у Армана.
Ви не могла понять, почему не чувствует себя счастливой. Как будто бы все было хорошо. Ее мечта осуществилась, — у нее была мать, и даже к лучшему, что не родная — Ви чувствовала себя ровней Нине, они обо всем говорили как подружки-ровесницы. И при этом Ви, наконец, ощущала нежную заботу и ласку старшего: Нина расчесывала ей волосы по утрам, заставляла принимать лекарства во время болезни, убирала постель, если она торопилась в школу.
Ви нахмурилась. Нет, дело не в Нине. Нина идеальна, она — лучшее, что досталось Ви в жизни. Ви нежно коснулась губами лепестков чайной розы, только что купленной в цветочном магазине, — у Нины был сегодня день рождения. Тогда в чем же дело? Что-то было не так. Причина тревоги не Марти. Марти ни при чем, она всегда была посторонней, чужой. Она перестала волновать Ви с тех пор, как появилась Нина. «Не подходит… — повторила про себя Ви и вдруг поняла, — семья! Марти всегда была вне семьи, а вот Ви и Нина связаны семейными узами. Но Арман и Нина… Что происходит между ними? Они уже не подходят друг другу, между ними исчезла душевная связь, сегодня день рожденья Нины, но Ви знала, что Арман не сделает ей подарка. Так разве это семья, если души существуют врозь?»
Тяжелое жаркое лето медленно подходило к исходу. Нина прибавила за полгода пятнадцать фунтов и с трудом переносила жару — одежда теснила располневшее тело, лицо блестело от пота.
В первую субботу сентября Нина взяла с собой к своим покупателям Ви — та давно просила ее об этом. Ви надела свое самое красивое платье — они купили его вместе с Ниной на распродаже — прямую рубашечку без рукавов с маленькими розами на светло-сером фоне, с широкой розовой лентой вместо пояса.
«Словно фарфоровая статуэтка…» — подумала Нина, глядя на Ви, выглядевшую совсем юной и хрупкой. Длинные тонкие руки, нежная шея, светлое лицо без косметики в рамке блестящих волос. Ви была в том возрасте, когда одежда очень меняет облик. В узком черном платье она выглядела бы молодой женщиной, а сейчас — молоденькой девушкой на пороге расцвета.
Постоянные покупательницы знали, что Нина еще молода, чтобы иметь дочь-подростка, и она представила Ви. — Это моя сводная сестра. Правда, мы похожи?
Ви польщенно улыбнулась, не замечая шутливого тона Нины. Ей хотелось, чтобы их приняли за сестер, хотя Ви была высокая и худенькая, а Нина — толстая коротышка, с более темными волосами и более грубой кожей и чертами лица, чем у Ви, лицо которой словно было вылеплено из алебастра.
В бледно-голубой гостиной грузная пожилая женщина приветливо улыбнулась и сказала Нине, показывая на Ви: — Предложите из своих товаров те, что сделают меня похожей на нее!
— Сейчас поищем! — отозвалась Нина, приставляя карандашик к носу с видом глубокого раздумья. Пожав плечами, она улыбнулась: — А вам действительно хочется снова стать шестнадцатилетней, миссис Макколи?
— Да пожалуй, нет. Но неплохо было бы сбросить несколько годочков и избавиться от морщин.
— Вот этого мы сможем добиться! — весело подхватила Нина. Она достала каталог и принялась расхваливать достоинства смягчающего крема, косметических примочек и нового сорта мыла, способствующего раскрыванию и очищению пор кожи. Слушая уверения Нины, что все эти средства возвратят лицу свежесть и мягкость, женщина одобрительно кивала головой. Внимательно наблюдавшая за ней Ви увидела, что на ее усталом лице появилась милая улыбка, и она как будто помолодела.
На пути к следующей клиентке Ви попросила Нину открыть секрет ее успешной торговли.
— Да никаких секретов! — хихикнула Нина.
— Но вы учились этому?
— Фокус несложный. Три правила. Первое — проникнуть в дом. Второе — польстить клиентке. Если она страшна как смертный грех, то хвали ее умение варить кофе, ее мебель, ее канарейку. Третье — воспользоваться ее некомпетентностью и внушить ей то, что ты хочешь.
— Как это?
— Ну, например, ты говоришь, что у нее нежная кожа, но ее совершенно необходимо подпитывать увлажняющим кремом. И небрежно сообщаешь, что фирма только что выпустила крем именно для такой кожи, как у нее.
— Ну и что?
— Обычно срабатывает, — улыбнулась Нина. — Почти все клиентки обнаруживают, что никогда не пользовались лучшим кремом, и заказывают его снова.
— Что-нибудь еще? — настойчиво расспрашивала Ви.
— Подожди, подумаю, — сказала Нина и вдруг прыснула.
— Ну что?
— Понимаешь, бэби, — Нина с трудом сдерживала смех, — мы на этой работе начинаем чувствовать себя врачами, которые обходят больных со своими чемоданчиками и волшебными средствами и возвращают им здоровье и бодрость духа. Они сами внушают нам это! — Нина снова залилась смехом.
— Как странно!
— Я не знаю, почему, но это так. В общем-то было забавно делать эти «врачебные обходы». Да, утомительное лето, но хорошее. Приятно будет вспоминать, — закончила Нина, словно подводя итог. Она уже не смеялась, на ее лице появилось задумчивое, даже печальное выражение.
В следующем доме их окутал властный запах кэрри[13], в котором Ви различила едкость кардамона и остроту кориандра. Их приветствовала темнокожая женщина из Вест-Индии в белом халате медсестры. Нина спросила, как себя чувствует ее больной.
— Не так уж плохо, — бодро ответила та. — Из комнаты не выходит, но кушает исправно. Давайте и мы съедим по кусочку бананового кекса — я испекла к чаю.
— Вы снова за свое, Наоми! — запротестовала Нина. — Сколько раз я говорила, что безобразно толстею.
Толстые люди веселее, возразила та, отправляясь на кухню. Пока Наоми была на кухне, Нина приготовила для нее набор косметики. — Она любит голубой и синий цвета, — объяснила она Ви, раскладывая на столике аквамариновые тени для век, синюю краску для ресниц и карандаш для бровей под названием «Синее небо».
