Джоанна Кингсли - Ароматы
— Идем, бэби! — ласково сказала Нина и, обняв, повела ее по лестнице. В комнате Ви не села, не отдала котенка и даже не подняла глаз на Нину.
— Он совсем мертвый, черт возьми! — были ее первые слова.
— Ви! — изумленно воскликнула Нина.
— Его машина переехала. Джуэл увязался за мной, когда я пошла к вам. Я велела ему идти домой, но он не послушался. Я нагнулась, чтобы взять его на руки, а он побежал через улицу… прямо под машину. Проклятая машина переехала его насмерть. Подонок. — Теперь Ви плакала, отрывисто всхлипывая, как будто не умея расплакаться по-настоящему. — Убили моего друга. Моего лучшего друга.
— Бэби, бэби, — приговаривала Нина, гладя девочку по голове. — Мы похороним его. Найдем ящик и завернем его в красивый шелк. Ему будет мягко.
Ви кивнула. Нина принесла с кухни ящик и побежала в спальню. Она перебрала платья в шкафу и, выбрав темно-зеленое, в котором была с Арманом в рождественский вечер, оторвала от юбки блестящий лоскут. Ви глубоко вздохнула. Нина вынула из ящика комода ножницы, вырезала прямоугольник зеленой ткани и постелила его на дно ящика. Ви тихо подошла и положила в ящик Джуэла.
— Мой бедный маленький дружок, — всхлипнула она и повернулась к Нине, отдаваясь в ее власть. Нина сняла с нее жакет, помыла под краном руки и повела в ванную. Быстро наполнив ванну водой, добавив пены, она вымыла Ви губкой, промыла шампунем волосы и расчесала их. Вытерев ее большим полотенцем, она надела на нее свою ночную сорочку.
— Теперь мы зароем Джуэла, — спокойно сказала Ви.
— Да, только сначала выпьем чаю, и ты обсохнешь.
Вдруг Ви снова начала плакать. — Ну что ты, что ты, бэби, — беспомощно повторяла Нина.
— Никто никогда в жизни не мыл и не причесывал меня… — всхлипнула Ви. Нина, потрясенная, уставилась на нее, — она ощутила, как рос этот обделенный жизнью ребенок.
— Я пришла, чтобы попросить вас помириться с папой. Я больше не могу, — плакала Ви. Нина тоже заплакала.
Через час они вышли из дома, зарыли Джуэла в саду и положили на могилку несколько крокусов и подснежников, сорванных с клумбы. Нина была тщательно одета и причесана. Она поймала такси и повезла Ви домой.
Арман не протестовал. Он так истосковался по Нине за эти дни, что чувствовал себя полумертвым. Взяв за руку, он повел ее в свою спальню, где они долго занимались любовью. Им было хорошо. Нина любила Армана, но вернулась к нему только из-за Ви.
Они решили договориться с миссис Мэрфи, чтобы за дополнительную плату Нина поселилась у Армана. Свою квартиру Нина решила сдать.
3
1960–1961
В 1960 году Нина стала одной из «виндзорских леди» — замужних женщин, которые, чтобы немного подработать, обходили в субботу и воскресенье дома своего района, предлагая домохозяйкам косметику фирмы «Виндзор».
Это была самая большая косметическая фирма Америки, имевшая лицензии на право торговли в Европе, на Дальнем Востоке и в Южной Америке. Хелена Рубинштейн называла «Виндзор» фирмой дешевых сосисок, но доходы Виндзора были выше доходов фирм Рубинштейн и Элизабет Арден. Не выдерживали конкуренции с Виндзором ни Авон, ни производящие изысканные духи фирмы Ревлона и Маргарет Пирсон. Язвительное прозвище возникло оттого, что «Виндзор» побивал конкурентов дешевизной и масштабностью. Секрет был прост — экономия на рекламе. «Виндзор» не выпускал красочных рекламных проспектов и не печатал дорогостоящих объявлений в газетах. Фирма платила комиссионные своим «виндзорским леди», обходившим клиентов с каталогами товаров фирмы и чемоданчиками с образцами. Домохозяйки выбирали и заказывали товар, а если губная помада или тени не приходились по вкусу, то покупательница могла вернуть их товарному агенту в следующее посещение.
Система себя оправдывала — «виндзорские леди» получали неплохие комиссионные, и это обходилось фирме дешевле, чем широкая реклама товаров. К тому же создавался постоянный круг покупательниц, приверженных «своим леди».
Косметические товары продавались дешевле, чем у других фирм, но цены были не очень низкие, чтобы не дискредитировать фирму. Покупательницы среднего класса не могли выбирать духи или помаду, исходя из принципа «чем товар дороже, тем он лучше», но не хотели и дешевки. Поэтому «Виндзор» никогда не продавал за пятнадцать центов крем для лица себестоимостью десять центов — цена назначалась минимум вдвое выше, что давало акционерам фирмы немалые доходы.
Нина начала работать на фирму в середине ноября, через несколько дней после того, как Джон Кеннеди был выбран президентом. Нина голосовала за него, и Арман тоже, — он впервые участвовал в выборах как полноправный американский гражданин. Они отпраздновали победу Кеннеди дома, с местным вином, так как с деньгами в семье было очень туго.
Нина надеялась, что таким образом сможет помочь семье выпутаться из затруднений. Ей казалось, что работа будет интересной и не трудной, так как многие домохозяйки были преданы фирме «Виндзор» и постоянно заказывали товары у «своих леди».
В субботу Нина вышла с чемоданчиком, наполненным образцами и каталогами, не забыв прихватить широкую улыбку. Вечером она вернулась измученная, но торжествующая, заработав тридцать долларов комиссионных. Ей понравились и работа и женщины, которых она обслуживала. Нина любила делать людям хорошее, а покупка косметики давала утомленным нудной работой домохозяйкам минуты отдыха.
В воскресенье она опять заработала тридцать долларов и пять домохозяек пригласили ее на чай с кексом.
— То, что я не получу в долларах, доберу в фунтах, — шутливо сказала она, целуя Армана в макушку. — Будет у тебя жена с талией в три обхвата. — Хотя Нина устала, но испытывала приятное возбуждение — работа ей нравилась. Этой ночью они с Арманом впервые за несколько недель занимались любовью.
Им всегда было хорошо вдвоем, но за этот год они занимались любовью очень редко. Секс отступил на второй план, каждый был занят своей работой и ее проблемами, и совместная жизнь свелась к обсуждению налогов, счетов и обеденных меню. Они как-то забыли о том, что свело их друг с другом, незаметно утратили что-то важное. Не ощущая этого, они жили повседневной жизнью, забывая, что тело и воображение — тоже часть реальности.
Но в это воскресенье желание вспыхнуло, как прежде, прорвав унылый покров скуки. Нина медленно раздевалась в вечернем сумраке спальни, обнажая свое нежное тело — груди, бедра, ягодицы, плавно поворачиваясь перед Арманом, словно впервые демонстрируя ему свою наготу.
Этот медленный стриптиз все более возбуждал его. Ее тело казалось Арману незнакомым и пленительным. Он забыл, как волнует ее нагота, и, коснувшись груди Нины, вздрогнул в эротическом порыве. Она легла рядом с ним и словно раскрывалась навстречу ему, увлажнившаяся кожа блестела, когда он гладил ее плечи, пышные груди, живот и темный треугольник лона. Он ввел руку в щель, открывающуюся среди рощицы кудрявых волос, и почувствовал тепло и призывный трепет. Он вынул руку, и Нина застонала, умоляя его продолжать. Арман встал на колени, нагнулся над ней и пробежал языком от пупка до темного треугольника, очертив его своей слюной. Потом приник к нему ртом, и сосал ее соки, а она, подавляя стон оргазма, схватила подушку и откинулась в нее лицом извиваясь от наслаждения. Тогда он оторвал от ее тела свои губы, приподнялся над ней, вошел в нее и немедленно кончил.
