Звездочка миллиардера. Это моя дочь! (СИ) - Виктория Вишневская
А нет «или». Другого пути не будет.
— Ложись, — говорю ему, поглядывая на постель.
Услышав меня, Глеб подхватывает край футболки и быстро снимает её, кидая на ту же кровать.
И я сглатываю при виде подтянутого тела и кубиков. Они, кстати, не такие выраженные, как пару недель назад. И мне это даже нравится. Не люблю перекачанных мужчин. Всё должно быть в меру!
Эй, а почему меня вообще заботит тело Пожарского?
Всё равно мне!
Глеб падает в спальных штанах на постель, уткнувшись носом в подушку. Подхожу к нему, забираю гель из ладони.
Сажусь рядышком и прошу показать, где болит.
— Здесь, — указывает в районе шеи. — И тут.
На пояснице, угу.
Киваю собственным мыслям, пытаюсь вспомнить, где нажимать точно не стоит. А то сделаю Глеба инвалидом, и пиши пропало…
Вздохнув и сосредоточившись, приступаю к делу.
На удивление картинки с мамиными движениями сами всплывают в голове. А параллельно звучат слова инструктора на курсах детского массажа. Представляю, что передо мной лежит маленький карапуз.
Просто чуть-чуть перекачанный…
Нажимаю на место, где у него болит. И прощупываю эту забитую мышцу, отвлекаясь на мужской рык.
Ой, а рычит он эротично…
Кстати, об этом.
Краснею, когда вспоминаю недавний сон, когда на моём месте был Пожарский, делающий мне массаж. И как я возбудилась от его прикосновений и ладони, проникающей под полотенце.
Мотаю головой и перехожу к шее. Здесь возникают трудности — сидеть сбоку очень неудобно.
Но это хорошо! Больше буду думать о массаже, а не о тайных фантазиях.
Чего? Я сказала «фантазиях»?
Не-не-не. Тот сон — всего лишь проекция.
Я думала о сюжете романа, когда засыпала! И герои там занимались сексом!
— Можешь сесть на меня, — вдруг звучит от Глеба. Становлюсь пунцовой, когда понимаю смысл его слов. Он что городит?! — Блин, нельзя такое порнушнице говорить.
Смеётся над своей же шуткой.
— Да ну тебя, — обиженно бубню, но его предложение принимаю. Аккуратно сажусь на его ягодицы, подаюсь вперёд и подбираюсь к шее. Так, безусловно, удобнее!
А ещё…
Не могу скрыть улыбку.
— Я тут вспомнила, что ты женоненавистник, — смакую каждое слово. — Вот и думаю, каково тебе, когда девушка берёт над тобой верх…
Не знаю, кто тянул меня за язык, но я не смогла промолчать.
А теперь тело Глеба напрягается.
Что, задела тебя? Сексист, блин.
— Ты мне пришла помочь руками или пожалить языком?
Продолжаю разминать его шею под облегчённые вздохи.
— М-м-м, чёрт, — раздаётся протяжно от него. — У тебя золотые руки, Нежная.
Ого! Это точно Пожарский?!
— Приятно слышать это от вас, господин сухарь.
И почему «господин»?!
Мысли у меня слишком извращённые. А всё из-за нашей позы и его мычаний. Он так ещё дышит тяжело… Иногда мельком поглядываю на его скривившееся от боли лицо. Но оно быстро расслабляется, когда прогреваю мышцы движениями.
Руки быстро устают, и я останавливаюсь, наслаждаясь краснеющей спиной Глеба. Поясницу промяла, помазала, шейно-воротниковый отдел хорошенько промассировала.
— Как ты там? — спрашиваю его аккуратно, даже заботливо. Надеюсь, ему поможет. А то я спать спокойно не смогу.
— Превосходно.
И бодро встаёт, скидывая меня со своей задницы. Не успеваю ничего понять, как заваливаюсь на бок. Руку не выставляю — она занята тюбиком и крышкой. Поэтому падаю ровно на кровать, касаясь головой подушки.
А в следующую секунду я вижу перед своим лицом физиономию Пожарского.
Ощущаю его между своих ног.
И его горячую ладонь, сжимающую моё оголённое из-за ночных шортиков бедро.
Это мне сейчас тоже кажется, или всё происходит в реальности?!
Точно реальность! Запах Глеба ни с чем не спутаю.
И от осознания задыхаюсь. Не могу нормально втянуть носом воздух. Мужчина настолько близко, что мы едва не касаемся носами.
Мои пальцы моментально всё выпускают, и я упираюсь ладонями в его стальные плечи.
— Ты чего? — пытаюсь не выдать дрожь в голосе.
Да меня уже всю трясёт от страха и злости!
— Каково тебе лежать под мужчиной, которого ты ненавидишь, м, Нежная? — произносит с издёвкой, улыбаясь.
Ах, это месть за ту фразу…
Но ответить я отчего-то не могу.
Мне бы втянуть носом воздух, да так, чтобы не коснуться грудью его торса. Но уверена, только шелохнусь — мы станем ещё ближе, хотя, казалось бы, уже некуда.
Воздух вокруг и так словно накалённый.
— Твоя ладонь, — шепчу, ощущая засуху в горле. — Ты…
Его пальцы скользят от коленки выше и выше… Прямо как в том сне.
— Так ответ я услышу? — останавливается у самого края шорт.
— Никак, — выпаливаю в испуге, а также из вредности. — Даю мужчине иллюзию того, что он всевластен.
Сглатываю от прокатившегося по всему телу жара.
Господи, почему мне так не по себе?
В лёгких начинает гореть от недостатка кислорода.
И отчего-то появляется навязчивая мысль… что мне нравится. Наша поза, наш диалог, наша перепалка.
Давно меня никто не держал в таком тонусе. Точнее, никогда.
Я вообще безобидная, с людьми так не ругаюсь. Но Пожарский вытащил моих чёртиков, словно предводитель, и даёт им вволю попроказничать.
— Вот оно как, — хмыкает. — То есть ты полностью контролируешь ситуацию?
Его пальцы скользят ещё выше, под шортики, и я натягиваюсь, как струна.
— П-полностью, — на секунду заикаюсь.
Вру. Ни капли ситуация не в моих руках.
Хуже — она выходит из-под контроля.
Почему Пожарский такой красивый?
И подлец одновременно.
Притягательной, искусительный подлец.
Боюсь, если он вдруг продолжит, я дам слабину. Зайду за грань.
Я остановлюсь, зная себя, и очнусь от морока. Но не сразу.
Сначала возобладают чувства. Женские чувства, требующие ласки, заботы и эмоций.
А потом только вернётся разум.
И сейчас мне очень страшно, что я могу его потерять.
— Да? — выдыхает мне прямо в губы.
Как ему ответить?! Только начну — коснусь его.
И Пожарский меня опережает.
Накрывает своими губами мои. Нежно так, неторопливо, будто издеваясь.
Совсем не думает о том, что могу сейчас залепить ему пощёчину.
И я этого не делаю.
На мгновение, почувствовав вкус его губ, прикрываю глаза.
И наконец-то дышу полной грудью, словно освободившись от оков. То, чего я боялась, уже случилось. И можно спокойно дышать. Но я по-прежнему в плену, стиснутая цепями. И вместо того, чтобы биться и вырываться…
Мои пальцы скользят на его шею. И я, теряя рассудок, отвечаю на поцелуй.
ГЛАВА 42
Глеб
Чёрт знает, как это вышло. Нахлынуло. Током ударило. Нет-нет, ужалило. Острым языком Сказочницы.
Да, меня поддели её слова. Хотя и отмахнулся поначалу, посчитав
