Измена. Во власти лжи (СИ) - Анна Томченко
Мама дёрнулась ко мне, обхватила лицо руками, провела пальцами по щекам.
— Все будет хорошо, Рустам, все будет хорошо, надо папе позвонить, надо папе позвонить, — повторила зачем-то мама и прижала меня к себе, заставила наклониться, я обнял её и не мог даже слова вымолвить.
У меня родился сын, ещё один сын.
Маленькая копия меня и Еси.
Наверное, у него будет её маленький носик и мой тяжёлый взгляд.
— Мальчик, у нас мальчик, папа у меня братик, — выдохнул Тимур, обхватывая меня своими длинными ручищами.
— Да, у тебя, братик, — произнёс я, словно в бреду, потому что на фоне счастья, радости, шока от рождения ребёнка следом меня накрыло лютым страхом о том, что с Есенией может что-то случиться о том, что Есения…
Нет, нет…
Такого быть не может.
Все будет хорошо.
Все правда будет хорошо.
Она выкарабкается, она сильная девочка у меня, она же сильная, она тогда в аварии выкарабкалась и сейчас выкарабкается. Я же знаю свою Есю. Но как бы я себя не убеждал, как бы не шептал мне внутренний голос, что все будет хорошо, сердце противно и больно сжималось в груди, так, что я несколько раз ударил себя кулаком по грудной клетке, стараясь разогнать эти неприятные и совсем неправильные спазмы.
— Пап, ты его видел, пап, какой он? — тихо спросил Тимур, не понимая, что я находился в шоке, в какой-то прострации.
— Он самый крутой, Тим, на тебя похож.
— Да ну врёшь, — усмехнулся сын, и я, переведя на него взгляд, заметил, что глаза у него стали влажные, заблестели.
— Зуб даю на тебя похож.
Я обнял сына, прижал его к себе, уткнулся носом в макушку, стараясь сосредоточиться хоть на чем-то, и чтобы отогнать все дерьмовые мысли от себя.
Не будет ничего плохого.
С Есей все будет хорошо.
Сейчас врачи поправят ситуацию, сейчас давление восстановится, все будет хорошо.
Я правда, думал, что все будет хорошо, но мать, которая нервно заламывала руки, сын, который опасливо оборачивался на коридор, ведущий в родовые…
Это ничего не добавляло спокойствия.
Я сам пристальным неотрывным взглядом следил за дверьми, когда они откроются.
Мне было важно, чтобы они открылись и вышел врач, и сказал, что все обошлось, что с Есенией ничего не случилось, чтобы знать, что Еся в порядке.
Я стоял.
Наблюдал за тем, как минута за минутой ничего не происходило, и впадал в отчаяние.
Что могло не так пойти в родах, она же родила. Почему потом началось все плохое? Почему?
Я только сглотнул, нервно прошёлся вдоль входа в родовые, зажал пальцами глаза, запустил руку в волосы, дёрнул сам себя.
Дебил, старый дурак, она ж боялась и переживала. Надо было нахрен эту Ладу сразу послать. Ну я же такой, мне же надо и на ёлку залезть, и жопу не ободрать. Я же думал, все умудрюсь и с партнёром отношения не испортить, и перед Есенией выкрутится, да, хотя что мне выкручиваться то было, таскал я Ладу с собой на все мероприятия. Ну и что? Она все равно работала как ассистент, собирала информацию, записывала данные будущих партнёров и ничего более. И вдруг ей почудилось, что что-то не так. Что-то большее. Надо было ей дёрнуться стерве именно в тот день, когда Еся решила прийти.
Я тяжело вздохнул и резко обернулся на лязг защёлки.
Наш акушер вышел из дверей и наткнувшись на меня взглядом застыл.
Дрожащей рукой медленно стянул повязку с лица.
— Рустам Булатович…
Глава 39
Рустам.
—Рустам Булатович, — тихо повторил наш врач, а я сжал кулаки до посинения, потому что мне не нравилась интонация, мне не нравилось то, с каким лицом вышел из родовой медик.
— Что случилось? — Спросил я холодно и безэмоционально, потому что подозревал, что, как только услышу я ответ, меня затопит дичайшей лютой болью.
—Такое случается крайне редко. У трех девушек из миллиона. Это примерная статистика. У вашей супруги произошёл разрыв яичника. Нам пришлось экстренно оперировать её и к сожалению, сохранить яичник левый не удалось. Из-за кровотечения, из-за родов мы не можем спрогнозировать, как было бы, если бы мы пробовали сохранить его. Кровь могла потом выпадать в брюшную полость. Поэтому нами было принято решение об удалении.
Я только сглотнул и понял, что сейчас выйду и наложу на себя руки.
Это была полностью моя вина и моя зона ответственности. И эту ответственность я не смог выдержать. Есения пострадала по моей вине, и таким образом я понимал, что муж из меня настолько дерьмовый, что проще удавиться.
— Сейчас состояние вашей супруги будет стабилизироваться, но пока что мы переведём её в постреанимационную палату, а не в обычную. Она пришла в сознание. Она увидела ребёнка. Малыша мы переведём в детское отделение и надеемся, что в скором времени вся эта ситуация сможет стабилизироваться, и тогда мы уже переведём в палату…
— Как такое могло произойти? — Дрожа всем телом, уточнил я понимая, что у меня просто не было сил, я не знал, как теперь жить с этим, я не знал, что теперь делать, и Есения этого не переживёт.
— Это стремительные роды, во время них все может быть. Собственно, из-за чего как бы они являются очень опасными, — тихо сказал врач и тут же добавил: — Но должен вас успокоить, на репродуктивную функцию это никак не повлияет, потому что все обязанности системы на себя возьмёт второй яичник.
— И вы думаете, меня это утешает? — Спросил я с такой интонацией, что сразу было понятно, что я вот лично не утешен никак.
— Нет, я понимаю, что вас это не утешает, но тем не менее, я хочу сказать, что при таком начале родов это все равно лучшее, на что мы могли рассчитывать. Обычно в таких ситуациях, когда происходит разрыв яичника, апоплексия, удаётся сшить ткань, убрать разрыв, но в нашем случае это было просто невозможно, потому что произойди такое вне родов, мы бы смогли справиться, но роды только усугубили все это состояние…
— Что может быть причиной?
— Причиной может быть абсолютно все что угодно, но у беременных это
