Арина Ларина - Муж для девочки-ромашки
Надя судорожно соображала: получалось, что мама узнала про работу в гостинице и считает теперь дочь неизвестно кем? Глупость какая. Ведь не настолько же мать дремучая!
– Мам, ты о чем?
– Ишь ты, Зоя Космодемьянская на допросе у фашистов! – взорвалась Татьяна Павловна. – О чем я? Да как мне теперь людям в глаза смотреть? В кой веки раз решила дочкой похвастаться! Ни кожи, ни рожи, ни работы приличной, ни мужика, так хоть языки знает! Похвасталась! Спасибо тебе, дочь родная, за позор мой на старости лет!
Тут Татьяна Павловна отвесила поясной поклон и распрямилась уже похожей на фурию. Всклокоченные волосы, красные пятна на лице и злобный блеск в глазах.
«Зря я пришла. Надо было по телефону. А вещи утром забрать, когда ее нет», – обреченно подумала Надюша.
– Инге дочка крем купила импортный, дорогущий. От морщин. Ей, конечно, уже ничего не поможет. Она хоть и моложе, а рожа все равно как у шарпея. Да не в этом суть. Мне такой не светит, у меня дочки нет, которая по десять тыщ за банку для матери родной заплатить может. Не вырастила я такую! Там вот инструкция на английском. Дай, думаю, прихвастну. Ну, хоть чем-то. У нее богатая, а у меня умная. Это я так думала! Дала ей твой рабочий телефон, сказала, что ты поможешь с переводом. Звонит мне Инга вечером и спрашивает, в курсе ли я, где ты работаешь? Я говорю, мол, в курсе: контора затрапезная, но перспективы есть, а эта старая кошелка ржет и рассказывает. Звонит она туда, девица снимает трубку и говорит: «Массажный салон «Цветник». Та ей «Позовите Надю». А секретарша, или кто она у вас там, отвечает: «Надя на выезде, могу предложить Виолетту». Я, конечно, хотела, чтобы ты зарабатывала, чтобы работу нашла нормальную. Но нормальную – значит приличную! А у тебя даже на это мозгов не хватило! Неужели ты не понимала, что рано или поздно вся эта гадость выяснится?! Ты что, совсем без мозгов? Да я теперь с тобой на одном горшке сидеть боюсь!
– На одном и не получится, – мрачно усмехнулась Надя.
– А ты повеселись, повеселись! – заорала мама. – Приехали! Мать нищая, дочь проститутка!
В голову медленным сверлом внедрялась боль. Надо было собрать вещи и просто уехать, но у Надюши не было сил. Хотелось есть и еще – спать. Но пока она все не объяснит матери, ни есть, ни спать не получится. Поэтому она перебила пространный монолог родительницы повествованием в телеграфном стиле: Клякман – банкрот, фирма продана, всех уволили, она теперь работает у Вики в пятизвездочном отеле администратором. А живет у жениха. Приехала за вещами.
Тишина была настолько неожиданной и гнетущей, что даже в ушах тонко запищало. Надя опасливо покосилась на маму.
– Рабочий телефон у тебя там есть? – отмерла наконец Татьяна Павловна, как всегда зрившая в корень.
– Есть, – с удовольствием сообщила Надя. – Все желающие могут сверить его с номером в телефонном справочнике, а также приехать в гостиницу и лицезреть меня лично.
Тут она осеклась, так как визит мамы в гостиницу мог закончиться неизвестно чем. К такому повороту событий Надежда готова не была.
– Все равно ты и там что-нибудь выкинешь и все испортишь, – резюмировала после паузы мама. Ее вера в Надины способности была непоколебима.
Быстро собравшись, без всякого ужина, который, кстати сказать, никто ей и не предложил, Надежда уехала на новое место жительства. Осадок был горьким, обида жгучей, а квартира пустой. Мама так ничего и не сказала про новую прическу, которая Наде очень шла. Она так и не поверила в ее силы. Конечно, внешне любая ситуация может выглядеть гладкой, как изъеденное червем яблоко может выглядеть снаружи целым, но мама ведь не знала всех тех моментов, которые и сподвигли Надюшу на решительные и кардинальные перемены. Неужели дочь так навсегда и останется в ее глазах неумехой? Почему-то ужасно хотелось доказать, что она сможет. Хотелось удивить, заставить гордиться собой… Только сначала надо было как-то извернуться и отдать невероятный долг, сбросить с себя это напоминание о чудовищной глупости, чтобы окончательно почувствовать себя человеком.
Пометавшись по пустой комнате и обпившись чаем, Надя начала переживать. Без Валеры было тягостно и муторно, как будто даже воздуха не хватало. Бормотание телевизора только раздражало, не то что не создавая иллюзию заполненности, а наоборот, усиливая чувство безграничного одиночества. И еще Валера!
«Ну зачем, зачем он поехал на эту рыбалку? Ладно, если простудится. Поухаживать за ним – одно удовольствие. Лишний раз убедится, что я готова быть рядом и в горе и в радости».
Представив, как любимый Валера, уже почти что ее муж, такой слабый и беззащитный, кашляет, а она поит его чаем с малиновым вареньем, Надя чуть не прослезилась.
«А что, если они там выпьют и заснут на морозе? Запросто, таких случаев немало».
По затылку прополз ледяной холод нехорошего предчувствия.
«А если вообще в прорубь провалится! Или льдину оторвет от берега! Куда там они поехали рыбачить-то? Я ж даже не спросила! А если не вернется завтра? Куда звонить? Где искать? Что говорить в милиции? Они же и заявление не примут, я ведь не родственница! А кто его родители? Валера сам ничего не говорил, а я не спрашивала. Вот балда! Как теперь быть? Как быть? Я же и фамилии его не знаю! Хороша невеста: родителей не знаю, фамилии не знаю, а что я вообще о нем знаю?»
Последняя мысль вдруг отрезвила Надежду настолько, что она перестала бояться. А что она, действительно, о нем знает? Ни-че-го. Ни места работы, ни профессии, ни друзей. Вот это да. Похоже, что история с папой ничему ее не научила.
Поразмыслив, Надя решила порыться в шкафах, чтобы как-то прояснить для себя хотя бы какие-нибудь детали. Начала она почему-то со стенного, и тут же взгляд наткнулся на огромные болотные сапоги, скукожившиеся в самом низу. Они подломились, словно сухой стебель слабого цветка, и бесстыдно поблескивали глянцевым голенищем. Рядом тосковал спиннинг. Сглотнув плотный комок воздуха, застрявший в груди, Надя ринулась звонить Вике.
Красовская простонала в трубку такое «да», что Надежда на мгновение оторопела. Вряд ли подруге было плохо. Скорее всего, она была занята, причем так сильно, что звонок был абсолютно некстати.
– Извиняюсь, – просипела Надя и быстро положила трубку.
Ну не Фингаловой же звонить. Какая из Аньки советчица, только глупостей наболтает. Собравшись с духом, Надя продолжила поверхностный обыск. В ящиках компьютерного стола никаких документов не нашлось. То есть документов там было в избытке: счета на квартиру, выписанные на имя Бобрыкиной А.А., телефонные квитанции на то же имя и целые горы технической документации ко всяческой домашней технике. То, что Бобрыкина А.А. – это никоим образом не Валера, сомнению не подлежало. Убедив себя в жизненной необходимости прошерстить карманы любимого, Надя полезла в шкаф. И тут заверещал телефон. Сердце остановилось от ужаса, словно ее уже застукали, и Надюша чуть не упала в обморок. Только через пару секунд, проползших со скоростью утомленного дождевого червя, до Нади дошло – трезвонит ее мобильный.
