Полюби меня такой - Dana D
— Не смей что либо говорить в её адрес, уяснила?! Закрой рот и выйди!
Разворачивается к ней через плечо и ядовито шипит сквозь зубы.
— Я больше не собираюсь терпеть всех твоих шлюх! Хочешь чтобы я сама её спровадила?! Да без проблем!
София напористо надвигается на меня с искаженным в гримасе омерзения лицом, ещё немного и она набросится на меня, но Герман не позволяет и пальцем ей до меня дотронуться, перехватывая её за руку.
— Разучилась меня слышать?! Я сказал тебе выйти!
— Ты посмотри как эта сука влезла в твой мозг! Да я её сейчас…
Закрываю глаза в ожидании её удара. Мне все равно… Пусть наносит эти хлесткие и унизительные удары. Может через физическую боль прекратится внутренняя душевная, такая намного страшнее. Все же ведь пройдет. Ссадины можно залечить, а вот боль в разбитом сердце, её так просто не унять. Но и её я не чувствую. Герман подхватывает решительно меня на руки, прижимает к себе и уносит в комнату, закрывает дверь на ключ. Но его невеста все не унимается.
— Открой дверь! Ты не имеешь права так поступать с матерью своего ребёнка! Открой!
Герман не обращает внимания на крики Сони, ставит меня на ноги, я боязливо отступаю, а он надвигается плавно на меня. Один, потом второй испуганный шаг назад, и вот я уже упираюсь в холодную стену, а крепкие руки Германа обхватывают мои хрупкие плечи. Слышу как стучит неистово его сердце. Ему больно. Больно так же как и мне. Ненавижу! Ненавижу и одновременно люблю. Но боль застилает глаза слезами, а разум ядовитой обидой.
— Давай спокойно поговорим как взрослые люди, выслушай меня.
— Не говори ничего, не хочу. Противно! И ты противен!
Судорожно хватаясь за горло обеими руками я будто задыхалась сейчас, испытывая мучительную боль, не смотрю в его глаза, не хочу там ничего видеть, жалости точно к себе я не выдержу. Герман сам властно приподнимает мой подбородок, заставляя насильно меня на него смотреть, и я набираюсь смелости. Смотрим пристально друг на друга.
— Уль, пожалуйста, ты сейчас на эмоциях, но не надо так… Давай мы с тобой сейчас все обсудим…
Утираю холодными ладонями нескончаемый поток слез, и набираюсь смелости. Дура! Дура что позволила проникнуть в свою душу! Зачем?! Зачем позволила себе открыться и довериться этому мужчине?! Сейчас я умираю, и решаю сделать осознанно больно ему.
— Знаешь почему я пришла?
— Нет.
— Пришла лично сказать тебе, что нам больше не надо общаться. Сказать тебе, то, что было между нами, это было ошибкой, одной сплошной огромной ошибкой.
Меня не волновали сейчас его чувства, он смотрел с грустью и печалью. Конечно это не было ошибкой, как мне казалось, за это короткое время, это была настоящая любовь с моей стороны. Я же умирала без него, а он….. Что чувствует он в эту минуту, я не понимала. Глаза пустые, холодные, но вмиг его лицо меняется, приобретая нездоровый блеск.
— Ошибкой значит?!
Взревел он, сбивая до крови костяшки пальцев о крепкую стену. Ну вот зачем нужно себя колечить?! Меня сейчас так _подрывало взять его окровавленную руку и заботливо обработать маленькие ранки, которые наверняка причиняли ему боль, но одергиваю себя. Он наверняка не хочет моей жалости, слишком гордый, да и я такая же…
— Именно. Вдруг поняла, что мне это не нужно, ты не нужен. Поэтому все кончено, да и не было особо ничего, я надеюсь ты будешь счастлив.
— Значит не было ничего?! Уверена в своих словах?
— А ты? Ты уверен что говорил мне? Как оказалось, я для тебя стала очередной шлюшкой, сколько их у тебя было? Какая я по счету?! Ну? Что ты молчишь?!
Озверело кричу и луплю его своими ладошками. Он позволяет наносить мне удары. А потом он перехватывает мои руки и подносит к своим губам, целуя нежно каждый мой пальчик.
— Ты была для меня особенной, единственной. И сейчас существуешь только ты… Зачем сейчас пытаешься сделать меня уродом? Серьезно думаешь что я просто с тобой играл?
Продолжает целовать мои ладошки, зарываясь в них своим лицом.
— Играла я… Ты мой ухаб, на который я по ошибке наткнулась. Ошибка понимаешь?!
Опускаю глаза, вру, не могу на него смотреть, иначе выдам всю свою боль. Медленно его хватка ослабевает, а я решительно убираю свои руки, которые горят от его поцелуев.
— Повторишь? Повторишь глядя мне в глаза?
С огромным трудом я поднимаю на него стеклянные глаза.
— Ты моя ошибка, Громов… Я жалею что так непростительно ошиблась. Жалею, слышишь?!
— Очень надеюсь, что ты больше так не ошибешься, Соболевская.
— Я тоже на это надеюсь
Он отстраняется, предоставляя мне свободное пространство.
— Чуть не забыла… С днем рождения, Громов… Прости что пришлось испортить твой день… Это тебе в качестве компенсации.
Из своей сумочки я достала красивую бархатную коробочку, извлекла из неё золотую цепочку и дрожащими руками повесила её на шею Герману. Ему она очень идёт. Он не шевелится, стоит с закрытыми веками и угнетенно качает головой в разные стороны.
— Убери!
Грозно чеканит.
— Оставь себе, на память о мимолетной шлюхе.
Прости меня… Прости за эти обидные слова. Очень люблю, поэтому отпускаю, ведь я же изначально понимала что такой исход наших отношений возможен. Да, я хочу чтобы хоть эта ничтожная частичка меня в качестве цепочки осталась при нём.
— Прощай Громов.
Отворила дверь и не обращая внимания на крики его невесты, рванула из его квартиры как можно скорее, я просто заливалась слезами, они бежали ручьями не переставая, на душе было так больно, что мне казалось ее просто разрывают на мелкие кусочки. Усевшись в машину, надавила по газам и поехала куда смотрели мои глаза. Ехала я наверное нарушая всевозможные правила дорожного движения, слезы все также стекали по моим щекам от обиды на себя, что доверилась, на его, что предал… А потом и вовсе, я совершила самый необдуманный поступок в своей жизни. Беру в руки телефон и набираю выученный наизусть номер.
— «Привет.»
— «Неожиданно, неужели соскучиться успела? Или у тебя что-то случилось?»
Слёзы душат, душа жжет диким огнем, а перед глазами белая пелена. Быстро сворачиваю на обочину и напряженно даю по тормозам, останавливая машину. Задыхаюсь…. Молча выхожу из тачки на свежий воздух, пытаясь вдохнуть спасительный глоток жизненно необходимого
