Главная тайна новенького (СИ) - Василиса Полякова
Около трёх часов гуляю по парку, не обращая внимания ни на что вокруг себя. Прогулкой, по правде, это очень сложно назвать. Мне просто опостылело находиться дома. Вот я и вырвался из скучных стен, которые своим видом стискивают меня в бетонные объятия и заставляют думать о том, какой же я всё-таки урод.
Наконец, я возвращаюсь к дому. Поездка в лифте кажется мне неимоверно долгой. На мгновение меня даже начинает тошнить. Вспоминаю тот день, когда мы встретились с Элей в торговом центре. Глаза у меня наполняются слезами. Забудь про неё, забудь… Её нет в твоей жизни. А тебя не должно быть в её…
Двери лифта раскрываются, и я ступаю на площадку. Достаю из кармана куртки ключи. Поворачиваю вправо и… каменею. Ключи со звоном падают на пол. Возле двери моей квартиры сидит… Эля. И плачет.
— Эля! — вскрикиваю я. Девушка тотчас поднимает на меня голову. Я делаю к Эле шаг, но вдруг она вскакивает и, подбежав ко мне, словно в беспамятстве бормочет:
— Это не я, это не я так сказала! Это всё, она… она! Это не я… Дёмушка… — произносит она слабым голосом и… падает в обморок.
Глава 45
Эля
Открываю глаза оттого, что чувствую тепло на своей ладони. Слегка приподнимаюсь и кручу головой по сторонам. Где это я? Обстановка мне незнакома, а лежу я под пледом на большой кровати. Где же я всё-таки? Перевожу взгляд в сторону и… вижу рядом с собой Диомида.
Смутно начинаю вспоминать, что произошло. Кажется, я пришла к Диомиду, но никто не открыл мне дверь. В отчаянии я села прямо на лестничную плитку у двери квартиры и стала ждать. Прошло вроде около двух часов… Потом, кажется, вернулся Диомид, а дальше я ничего не помню…
Отвлекаюсь от собственных мыслей и принимаюсь рассматривать лицо новенького. Густые брови, тёмные волосы, острые углы скуловых костей… Какой красивый, думаю я. Замечаю отсутствие серёжки в ухе Диомида. Он действительно изменился. Но изменилась ли за это время я? Боже, мне ещё надо сказать Диомиду о том, что я не виновата! Но он, кажется, спит… Как же мне это сделать? Судорожно пытаюсь сообразить, что предпринять в данной ситуации, как вдруг не удерживаюсь и… чихаю.
Диомид мгновенно поднимает голову. Его тёмные глаза встречаются с моими.
— Русалочка? — спросонья бормочет он, но я перебиваю его.
— Послушай, мне нужно кое-что тебе сказать! Это была не…
— Я знаю, Русалочка, что ты поняла, кто я такой, — обрывает меня Диомид на полуслове; голос его звучит серьёзно. — Но, видит Бог, я думал, что тайной от тебя будет моё прошлое, но истинной тайной стало моё настоящее. Я пытался скрыть собственные эмоции, убежать от собственных чувств, покрыть их мраком, ложью и обидами, но ничего не вышло. Я захотел отомстить тебе за прошлое, за ту боль, с которой я жил все эти годы… Я разрушил твои с Мишей отношения… Я разрушил тебя и себя… Я разрушил всё. Но можешь теперь не бояться: больше я не посмею тебе мстить. Я проиграл, и я это признаю. Теперь только тебе решать, что делать со мной. Я виноват, и не возражай мне. Что бы ни случилось в моей или твоей жизни, Русалочка, помни: твой голос будет звучать в моём сердце вечно. Забудь про тайну — её больше нет. Эта нелепая история умрёт вместе со мной, а ты спустя время и не вспомнишь о ней. Если ты скажешь мне уйти, я приму это как должное.
Голос Диомида дрожит. Впервые вижу его таким. Замечаю на глазах новенького слёзы, и осознаю, что передо мной сидит тот самый Дёмушка, который обожал меня в детстве… и которого так любила я…
— Послушай же! — говорю я и касаюсь плеча Диомида. — Когда мы были маленькими… Я… не предавала тебя… Это… была Настя. — Голос мой дрожит, кажется, я сейчас разревусь. — Я всегда помнила о тебе. И очень переживала. Я думала, что это ты бросил меня… Не попрощался, уехал… — По моим щекам текут слёзы и попадают мне в рот. — Я так долго плакала… Ведь я… я…
Хочу сказать фразу из трёх слов и не могу. Сейчас слишком много боли у меня в душе. Сердце же просто кровью обливается. Предательство, ненависть, ложь, обида, расставание… Всё это — самое страшное, с чем может столкнуться человек… И всё это рухнуло на нас с Диомидом. Растоптало до молекул, до атомов. Превратило в развалины всё, что было так дорого сердцу…
Внезапно Диомид поднимает на меня глаза, и я вижу, как они блестят от слёз.
Глава 46
Диомид
Что?!
— Постой, — прерываю я Русалочку. — Это… была не ты?
Эля молча смотрит на меня — по её щекам текут слёзы…
Неужели всё это подстроила… Чёрт… Как я не додумался? Ерёмина…
Мне хочется выть. Разве так бывает в жизни? Разве бывает так, что люди, близкие друг другу, по чужой вине становятся либо непримиримыми врагами, либо расстаются необоснованно, не поговорив?
— Я бы никогда так не сделала… — тихо говорит Русалочка, глотая слёзы. — Ведь в человеке важны свет и доброта, а не то, как он выглядит.
— Скажи, а во мне есть… этот свет? — тихо спрашиваю я. Эля молча смотрит на меня около десяти секунд, а потом кладёт мне на щёку свою нежную ладошку.
— Есть. И это — твоя главная тайна.
Я ничего не хочу говорить в этот момент. Просто привлекаю Элю к себе и впиваюсь в её солёные от слёз губы своими. Исступлённо целую девушку. Ещё, ещё… Я знал, я сердцем чувствовал то, что она не могла так поступить. Почему же я тогда не поговорил с ней? Я виноват не меньше, чем ненавистная Ерёмина…
— Прости меня, прости… — нежно шепчу я, отрываясь от Русалочки. — Клянусь — я никогда больше не буду верить кому-то, кроме тебя. Обещай же и ты всегда верить мне. Обещаешь?
— Обещаю, — улыбается Эля. — А знаешь, почему?
— Почему? — спрашиваю я.
— Потому что Дёмушка — самый лучший и самый верный друг, — смеётся она, размазывая уже слёзы счастья по щекам.
— Только друг? — взволнованно говорю я.
— А
