Завтра подует завтрашний ветер - Ольга Яблочкина
Он подвез ее на мотоцикле, быстрее, чем любой поезд осакского метрополитена, остановившись, как всегда, за квартал до ее дома. Оба они уснули в разных концах города, но сердца их бились, вторя одно другому, неразрывно, вместе.
Знания японского позволяли Чонхо читать местные газеты, которые доставляли ему с утра. Конечно, для этого пришлось выучить немало кандзи*, но это все позади. Проснувшись, он сделал себе кофе, которое когда-то было для него большой редкостью, теперь – просто обычный напиток, позавтракал и, как и завелось у него, пошел забирать свою «Асахи Шинбун». Он просто не любил смотреть телевизор. Да это чудо техники и так стояло у него так ни разу и не подключенное, купленное только потому, что в каждом доме оно есть. Он просмотрел заголовки, не увидев практически ничего интересного. Он уже собирался свернуть газету обратно, чтобы собираться на утреннюю тренировку, но тут…
«Ледяное сердце холодного парня было растоплено! Участник группы Hey-yo! Кикучи Дзюн был замечен с известным фотографом Наойей Мидори».
Эта статья находилась в разделе светских новостей, той, что Чонхо обычно пропускал, потому что совсем не интересовался этим. Но теперь она касалась непосредственно его. Фотография говорила сама за себя. Сначала Чонхо просто не обратил на это внимания. Но потом осознание медленно начало наполнять его. Он еще раз прочитал заголовок, надеялся, что просто ошибся, но нет. На снимке четко были видны оба, хотя совершенно ясно, что они не заметили фотографа. Был этот снимок профессиональным или любительским – не важно. Важно лишь одно. То, что эта фотография попала на все первые полосы. Чонхо безгранично доверял ей. Она не могла так поступить. Ведь правда?..
Первым, что он хотел сделать – это позвонить ей. Но через несколько секунд оставил эту идею. Во-первых, она встает намного позже, во-вторых – этим он ничего не добьется. В нем не проснулся ревнивый муж, он не хотел устраивать разборки. Это было ни к чему. Он решил вести себя так, будто ничего не произошло. А правда рано или поздно всплывет сама.
Но нельзя сказать, что он оставался абсолютно спокоен. Все же какая-то его частичка немного, совсем чуть-чуть поверила статье. Но в таком случае это ее выбор.
Чонхо начал собираться на тренировку, бездумно запихивая вещи в рюкзак. Что бы он ни делал, все равно мыслями возвращался к той статье. Ее выбор? Да он никогда не сможет отпустить ее, и кольцо на ее руке тому доказательство. Только если она выкинет это кольцо в Тонхэ или Ханган.
Чонхо вышел из квартиры, спустился в лифте, направился к мотоциклу. Эта статья до сих пор стояла перед глазами, хотя он был уверен, что скоро забудет ее и больше не вспомнит, ведь он доверял ей. Чонхо завел мотор, и он еще несколько минут работал впустую, а потом рванул с места так быстро, будто за ним неслись все черти. Он гонял по автострадам и шоссе еще некоторое время. Скорость всегда помогала ему забыть все, отдаться только ей, обретая тем самым свободу. Вперед, лишь вперед, гнать от этой мерзости, от этой гадкой статьи, от этого всего.
Только после этого он приехал на Кинчо. Но и там не мог достаточно сосредоточиться на том, на чем должен был. Мяч не слушался его, а перед глазами все была та фотография. Взять себя в руки ему удалось только к концу тренировки. Чжун Хён все посмеивался над ним, Сун Юн сочувственно смотрел в его сторону, а Катани каждый раз не упускал возможности вставить свою шпильку насчет его способностей.
Все это под конец тренировки отвлекло его настолько, что он даже не замечал, кто сидит на трибуне в первом ряду. Обычно там никого не было, но именно в этот раз традиция была нарушена.
– Как тебя, такого неряху, держат здесь? Ты всегда так играешь?
Эти слова достались ему в общем гараже, когда он уже подошел к мотоциклу. Сначала он не понял, к кому именно обращаются. Потом сообразил, что сейчас и здесь он не только не единственный кореец, но и вообще единственный человек. Он обернулся.
Обернулся и увидел не кого иного, как Чхве Мин Хона. Повзрослевшего, более мускулистого и немного более загоревшего, но все того же Мин Хона, с которым когда-то играл в одной команде.
– Ты как здесь оказался? – задал Чонхо вполне мотивированный вопрос после того, как отошел от огромного удивления, накрывшего его с головой.
– Прилетел из Сеула, конечно, – как само собой разумеющееся ответил Мин Хон.
– Зачем?
– Как зачем? Поздравить с радостным событием. У тебя ведь свадьба скоро?
Тут Чонхо по-настоящему опешил. Он-то откуда узнал? Нет, поистине, нет преграды слухам.
– Хочешь спросить, как я узнал? – продолжал Мин Хон. – Так вот, может, ты и не знал, но мы с Чжун Хёном дружим немного… Вот я и узнал, когда позвонил как-то раз.
– Вот как…
– А остальные потом подъедут. Так что, примешь своего давнего друга?
События наваливались на Чонхо одно за одним. Не успел он увидеть эту мерзкую статью, как к нему приехал человек, которого он не видел года два и напрашивается в гости. Все это заставило его не обратить внимания на предпоследнюю фразу. Как оказалось потом, зря.
– Куда уж деваться, – вздохнув, сказал Чонхо. – Пойдем…
*кандзи – японские иероглифы
Проснувшись немного позднее, чем обычно, она еще некоторое время полежала в постели, потом потянулась и только потом встала. Она быстро совершила весь утренний моцион, еще быстрее поздоровалась с родителями (сегодня мать была на редкость улыбчивой, Мидори даже хотела спросить ее, в чем дело) и уже пулей вылетела из дома.
Сначала все было как всегда, и дорога была прежней. Иногда она надоедала своей монотонностью. Но потом наступили странности, как только она попала в более менее людное место. На нее начали украдкой показывать пальцем, говорить «Это она», «Вот. Я же тебе говорила…». Сначала она оглядывалась, потом решила просто не обращать внимания. Это давалось с трудом, но она выдержала это испытание и наконец-то оказалась на работе. Первое, что она сделала – это спросила у Мацумото, специалиста по всяким сплетням (а в том, что это была какая-то сплетня, она не сомневалась), что вообще происходит.
– Как, ты не знаешь? –
