Призрачный рай - Mila Moon
— Эй, — его ладонь накрыла мою, и по коже снова прошлась приятная дрожь. — Побольше уверенности, колючка. Твоя кислая мина вряд ли обрадует брата.
— Точно, — прошептала и хотела убрать руку, но Оззи ее сжал, заставляя посмотреть на себя. Черт, это слишком… слишком странно. Особенно непонятные эмоции, которые вызывают его прикосновения. Нет, мне не нужны новые проблемы, я не хочу думать о симпатии к нему. Я вчера просто позволила себе расслабиться, это ничего не значит. Ничего.
Но Оззи не отпускал моей руки, на протяжении всей поездки, и я чувствовала его огрубевшие от игры на гитаре пальцы, тепло и защиту. «Почему мне нравится это?» Новые ощущения, возникшие по собственной глупости, затмевали ненависть и злость, когда я снова смотрела на его губы.
«О, Лив, какая ты дура. Хватит пялиться на него», — повторяла себе, как зазубренное правило, но глаза все равно мимолетно скользили по его красивому лицу.
— Колючка.
«Надеюсь, он не видел, как я таращусь, или это будет новым поводом для подколов».
— Что?
— Тебе понравилось?
— Ч-что понравилось?
— Концерт, — Оззи перевел взгляд на мое пунцовое лицо и поднял вопросительно бровь. — Признайся, что ты в полном восторге.
Перекрестилась и облегченно вздохнула, потому что все мысли витали где-то в облаках. Я чуть не выдала себя с потрохами, думая о другом.
— Ну, — откашлялась и посмотрела на лобовое стекло, по которому катились капли, и работали дворники — дождь разошелся не на шутку. — Ладно, мне понравилось. У вас красивые песни, а солист замечательно и очень душевно поет.
Я скосила на него глаза и заметила, как он широко и довольно улыбается, будто знал, что именно такой дам ответ.
— Их писали Джи с Сином, — сказал Оззи, и в его голосе было столько нежности, что я удивилась.
— Кто такая Джи? — он произнес ее имя с каким-то трепетом, будто она любовь всей его жизни.
— Мой хороший друг и замечательная девушка, — улыбнулся парень и поиграл бровями. — Ревнуешь?
Я закатила глаза и едко бросила:
— Не морозь чушь.
Но Оззи меня поразил, я думала он ко всем девушкам относиться одинаково — одинаково пофигистично и грубо — а тут такое открытие. В поле зрения возникли очертания больницы, и страх, как яд, быстро пополз по телу. Здание становилось все ближе, и меня охватывал озноб и беспокойство. Тяжелые и невыносимые мысли давили и не давали свободно вздохнуть. Я снова погружалась в вязкую пучину бед.
— Ливия, — позвал Оззи, сжимая ладонь.
— Все нормально, — выдавила из себя и надела капюшон.
— Ливия, — он настойчиво развернул к себе и посмотрел в глаза. — Ты не должна отчаиваться, не все потеряно, шанс есть. Сдаются только слабаки, ты не слабачка.
Я кивнула и выбежала под проливной дождь, который моментально намочил до нитки. Волнистая пыль стекала по лицу, капала с ресниц на землю, делая меня полностью обнаженной перед прохладой и пасмурным небом. Такое странное мгновение… Оззи схватил за руку и потащил ко входу в больницу, тоже весь насквозь промокший с безумной улыбкой на губах.
— Ты выбрала не самый подходящий момент для душа, колючка, — крикнул он, заразительно улыбаясь.
Медсестра отказалась нас пропускать в таком виде и категорично качала головой, но Оззи каким-то обманным путем, вынудил ее согласиться. Даже я открыла удивленно рот, слушая его соблазнительный голос и наблюдая, как щеки девушки розовеют, а глаза блестят. Неужели я тоже вчера выглядела так по-идиотски под его чарами?
— Да ты профессионал, — язвительно сказала, освобождаясь от куртки и промокших кед.
— Ты о чем? — Оззи мельком посмотрел, скидывая кожанку и оставаясь в футболке, которая недавно красовалась на мне.
— О том, что тебе сложно сказать «нет» и ты безупречный опытный пикапер, — усмехнулась я, надевая белоснежный халат и тапочки.
— Но такие девушки есть, — он кинул многозначительный взгляд и криво ухмыльнулся. — Хотя, уже нет.
Это намек на вчерашнюю ночь и мое поражение?
— Ты меня напоил, это не считается, — возразила я.
— Напоил бокалом вина? Ты просто не умеешь пить, милая, и сама хотела этого…
— Ничего я не хотела!
— Поэтому лежала и стонала подо мной, — с издевкой произнес недоумок, расплываясь в самодовольной улыбке.
Сколько же в нем высокомерия!
— «Поэтому уснула», ты хотел сказать, — ехидно улыбнулась и встретила его колючий взгляд. — Твои способности мастера соблазнения не сработали.
— Колючка, заметь, мы одни в этой комнате, я могу запереть дверь и продемонстрировать свои способности на трезвой тебе.
— Мечтай, — фыркнула в ответ и вышла.
Чем ближе подходила к палате Коди, тем больше переживала и нервничала. Когда твой близкий на грани и каждый день для него на вес золота, уже боишься открывать дверь, потому что не знаешь, каким увидишь его в этот раз. И увидишь ли…
В помещении никого не было, кроме братика, смотрящего в окно, и работающих аппаратов. Он снова один… Сердце сжалось и стало очень обидно. Почему Роза не с ним? Почему Виджэй не навещает его? Почему папа так поступает, когда нужна поддержка? Почему они бросили Коди?
— Хей, привет, — сказал громко Оззи, входя в помещение и задевая нарочно плечом. «Улыбайся» безмолвно сказал он.
— Привет, малыш, — я прикрыла за собой дверь и постаралась улыбнуться. Сложно, но я должна его хоть как-то подбадривать.
Черт, казалось, что химиотерапия не помогает, а убивает его. Коди выглядел совсем неважно: взгляд потухший, кожа серая, а косточки отчетливо выступали из-под светлой пижамки.
— Привет, — слабо улыбнулся он.
— Какой он малыш? У меня в таком возрасте уже были девчонки и первый секс, — сказал Оззи, разворачивая к себе стул и ставя спинкой к себе.
— Перестань говорить чушь, он ребенок, — разозлилась я, ударяя его по плечу. Идиот.
— Ливия, можно спросить? — тихонько позвал Коди.
— Конечно, — я села на кровать и наклонилась.
— Это тот парень, который тебя достает? — прошептал он, а зеленые глаза весело заблестели. — Бирюзовая мочалка и извращенец.
— О, ну… — я запнулась и покосилась на Оззи, прикладывая палец к губам.
— Что? — непонимающе переспросил парень, поглядывая на нас.
— Лив обещала, что сходит на концерт, — объяснил ему Коди, озорно улыбаясь. — Ты музыкант?
— Да, меня зовут Оззи, а тебя?
Они пожали друг другу руки, и на душе стало спокойно и тепло от такого жеста.
— Коди.
— Сколько тебе?
— Четырнадцать.
— И чего ты тут тухнешь?
— Я умираю.
Мои глаза стали заполняться моментально слезами, после этих слов, а
