Такси счастья (СИ) - Лунина Алиса

Саша усмехнулась:

— Да, представь, я тоже думала об этом, телефоны, механические фразы, суррогатные чувства, подмена понятий.

— Кое-что я стал понимать еще в сентябре, когда погиб мой друг. Она тогда находилась в Италии, на Неделе моды. Я позвонил ей, сообщил о случившемся, думал, она приедет поддержать меня, а она заявила, что не может отменить съемки. Ладно… Я один держал небо, не привыкать. Сейчас она во Франции. И вот какая штука — недавно мне позвонил наш общий знакомый и мило сообщил, что видел мою жену, и она там, в славном городе Париже, не одна. После этого я на три дня ушел в запой. По возвращении подумал: не смотаться ли в Петербург? Ну, дальше ты знаешь, Саша. Я хотел извиниться перед тобой, если в тот раз чем-нибудь тебя обидел. — Он взял ее за руку.

Саша замерла, чувствуя, как по ней пробегают электрические разряды.

— Все в порядке, Максим. Рада, если чем-то помогла.

— Эта поездка была как глоток кислорода, мне стало легче дышать. Кстати, когда я приехал в Москву, жена ждала меня дома. Прилетела, вся такая воздушная, «к поцелуям зовущая»… Вот чего не могу понять: зачем я ей нужен? Зачем она возвращается ко мне? Говорит, что не может без меня, убеждает, что ради прошлого надо попробовать сохранить отношения. Ради какого прошлого? Но я стараюсь «сохранять», при этом без всякой помощи с ее стороны.

Саша резко, будто обожглась, отдернула руку.

— Атланты держат небо на каменных руках! Молодец, Максим!

— Иронизируешь?

— Нет. Благодаря тебе я начинаю думать о мужчинах лучше, чем они заслуживают.

«Преданность, верность, высокие чувства — все это замечательно, только при чем тут я? Пусть Максим любит свою жену хоть всю жизнь, а ты успокойся! Ты сюда зачем пришла? Фотографии посмотреть? Ты их получила? Вот и иди домой!»

— Максим, мне пора. Спасибо за фотографии.

Из ресторана они вышли вместе. Большая машина Максима оказалась «Хаммером».

— Это что за чудовище? — улыбнулась Саша.

Он смутился.

— Я похож на солнцевского братка?

— Немного, только очки и галстук портят впечатление. Ладно, Максим, до свидания. Искренне желаю тебе удержать небо!

— Александра, у меня в школе уволилась самая противная учительница, — весело сообщила Соля, — и по этому случаю я приглашаю тебя в кафе есть мороженое! Надо же как-то отметить!

— Давай!

… — А я больше люблю земляничное, хотя фисташковое тоже вкусное!

— Не откусывай такую глыбу, а то будет горло болеть, как у меня. Опять в машине продуло, хотя вроде только недавно переболела!

— У тебя работа вредная, — вздохнула Соля. — Целый день в автомобиле, зимой! Конечно, будешь постоянно болеть! Александра, давно хочу спросить, а чем ты до кризиса занималась?

Саша задумалась.

— Не знаю, что сказать. Говорят, что если не можешь объяснить шестилетнему ребенку, чем занимаешься, значит, ты занимаешься нечестным делом или ненужным.

— Между прочим, мне восемь лет! — обиделась Соля.

— Извини, но я все равно не смогла бы тебе объяснить про свою прошлую трудовую деятельность. Зато теперь у меня все понятно: я вожу людей из точки А в точку Б.

— Странная работа, — пожала плечами Соля, — Тебе нравится?

— Да. Я вот думаю, разве при иных обстоятельствах, иной работе я смогла бы увидеть такой невероятный калейдоскоп судеб, характеров и житейских ситуаций? Знаешь, сейчас каждый мой день похож на трубу со стекляшками.

— Это как?

— У меня в детстве была любимая игрушка — труба со стекляшками. Если ее встряхнуть, то стекляшки складывались в разнообразные узоры. Меня завораживало это занятие, потому что было неизвестно, каким на сей раз получится узор. Как говорит мой друг Арсений, у неба всегда больше вариантов, чем мы можем представить.

По вечерам, возвращаясь домой, вымотанная и усталая Саша заваривала чай и долго стояла с кружкой у окна, вглядываясь в город. За последнее время он открылся ей с разных сторон, в том числе и своей тайной, изнаночной. В разъездах по городу, наблюдая картинки пестрой городской жизни, она вспоминала знаменитый фильм «Таксист».

Действительно, чего-чего, а грязи и накипи в любом большом городе хватает с избытком. Это так. Но если видеть только их, остается лишь, как бедному таксисту из фильма, сойти с ума. Вот тот бедный парень и взял пистолет, решив немного почистить город. Ведь грязь прямо на поверхности, булькает, пенится и ужасно мешает жить. Но ведь есть что-то еще, что надо суметь увидеть, угадать, почувствовать.

И Саша старалась. Изо всех сил.

Она перебирала четки, подаренные Арсением, и думала, что каждый эпизод, каждая встреча в ее жизни, как бусина в этих четках — кто-то нанизал их, чтобы, сложившись вместе, они составили единое целое.

«И от всего этого можно сойти с ума или сделаться философом. Я лично предпочитаю второе. И вообще мне пора спать! Завтра — трудный день».

Он позвонил в воскресенье.

— Слушай, Александра, я тут подумал, а почему ты меня постоянно катаешь на своей машине? Давай ради разнообразия я тебя прокачу. Готов поработать таксистом бесплатно. Как там… Денег с такс не берем, вот так-с! Ну что, поехали?

— Куда на сей раз, Максим? Надеюсь, не в Петербург или, например, в Токио?

— Нет. Куда-нибудь в лес, где красиво. Сегодня выходной, я взял с собой хорошее вино, ты выпьешь, поскольку за рулем буду я.

Саша долго молчала. Она даже успела подойти к окну, распахнуть его и вдохнуть морозный, обжигающий воздух.

— А твоя жена не будет возражать?

— Нет. Вчера я опять получил эсэмэску с признанием в любви, из Парижа.

В салоне звучала музыка. Ну конечно, мишки!

— Я иногда слушаю их и вспоминаю тебя, — улыбнулся Максим.

В лесу было тихо. Они устроили пикник прямо на капоте огромного чудовища. Шел снег…

«Как в тот вечер, на дороге между Москвой и Петербургом», — подумала Саша.

Вино согрело, разлилось теплом внутри нее.

— У тебя на лице снежинки, — произнес Максим и привлек ее к себе. — Здесь, и здесь…

А дальше все произошло так быстро, что Саша даже не успела ничего понять. Нет, наверное, что-то она все-таки поняла. Про себя. Например, то, что она дура аморальная, и готова отдаться прямо в машине, на заднем сиденье.

«Хаммер» — большой автомобиль, и сексом в нем заниматься удобнее, чем, наверное, в ее Масяне.

— Почему ты смеешься? — удивился Максим.

— Так… Забавляет собственное грехопадение. Оказывается, у меня нет никаких моральных устоев!

— Тебе было хорошо?

— Мне было… Как если бы небо упало. Понимаешь?

Он все понимал. Небо упало еще раз…

Следующие несколько дней Саша ждала его звонка. Она не могла заниматься чем-то другим, сидела у телефона и ждала, что он позвонит. А он не звонил.

Максим объявился в конце недели и предложил повторить «пикник на обочине». Да, согласна, правила игры принимаются.

Они стали встречаться. Ночные поездки по городу, падающее небо.

…Максим был похож на ее парфюм. Ирисовый парфюм имел несколько нот: изысканно сладостные, теплые, согревающие, а конечная нота — с горчинкой и холодком.

После того как они прощались, Саша жила надеждой на новую встречу, потом подступала вот эта горчинка, холодок, завершающая нота, и ей становилось очень плохо.

«Нет, это невозможно, несовместимо с жизнью. Зачем я, как мотылек, лечу на пламя? Вот он позвонит в следующий раз, и я скажу: «Все, Максим, извини, я занята, оставь меня в покое». Он тоже хорош, как ему приспичит, вспоминает про меня, а после сексуальной разрядки возвращается к жене налаживать отношения. А я мазохистка, что ли? Должен же быть какой-то инстинкт самосохранения?! Он пальчиком поманит, и я бегу, готовая пропасть! Мне вот только любовных переживаний не хватало для полного счастья. Эх, Саша… Видишь же — на тебя дерьмо плывет, а ты руки навстречу протягиваешь — сюда причаливайте! Максиму хорошо. Он волевой, сильный, умеет даже поднять небо, а я… На меня, когда его нет рядом, небо обваливается, и я рискую быть под ним погребенной».