Нора Робертс - Красная лилия
—Ты восхитительна.
—Я тощая... Кожа и кости.
Харпер отрицательно покачал головой, провел кончиком пальца по изгибу ее груди.
—Изящная. Как стебель лилии. Распусти волосы.
Не сводя с него глаз, Хейли подняла руки, выдернула шпильки, погрузила пальцы в волосы. Она ждала.
—Восхитительная, — повторил Харпер, беря ее за руку и ведя к кровати. — Присядь. — Он опустился перед ней на колени, снял одну туфельку, затем другую.
Его губы заскользили вверх по ее ноге, и Хейли вцепилась в край кровати.
—О боже!..
—Не торопи меня. Я хочу сделать все, о чем мечтал, — он провел языком под ее коленом. — Все.
Она не собиралась отказывать ему и не нашла бы слов, которыми могла бы выразить поток нахлынувших ощущений. Его язык скользил по ее бедру, оставляя обжигающие искорки, пальцы ласкали ее грудь, и сердце грохотало от сладкой боли.
Содрогнувшись, она выкрикнула его имя и упала на кровать, увлекая его за собой.
Он был с ней. Она могла касаться, ласкать его. Пробовать на вкус. Волны наслаждения от его скользящих ладоней и жарких губ омывали ее. Перехватывало дыхание.
Он обещал, что не будет никакой спешки, но не мог остановить свои руки. Они будто жили сами по себе, хотели, требовали большего. Ее груди в его ладонях, в его губах, маленькие, крепкие, атласные... Хейли выгнулась под ним, подставляя длинную нежную шею. Наконец, наконец она принадлежала ему.
Ее ногти впивались в его спину, царапали бедра. Крохотные, восхитительные уколы. И вдруг она оказалась над ним. Ее губы были такими же жадными, как его, и ее судорожное дыхание отзывалось грохотом бури в его ушах.
Свет свечей золотил кожу Хейли, повлажневшую от внутреннего огня, пожиравшего их обоих, искрился в ее потемневших глазах.
Наслаждение пронзило ее молнией, ослепило и разлилось по всему телу. Она соскользнула в забытье и вновь вернулась в яркий-яркий мир, в живой трепещущий мир. И снова нашла губами его губы. Новый оргазм опалил ее, и тело расплавилось, как воск.
Харпер смотрел на нее, в нее, и ей казалось, что он видит ее насквозь, видит ее дрожащее сердце.
«Так вот какая она, любовь...» — думала Хейли. Бескрайнее доверие и полная капитуляция. Дар сердца, срывающий все покровы, оставляющий беззащитной. И счастливой.
Она провела ладонью по его щеке, обвила его ногами.
—Да, — простонала Хейли, вбирая его в себя и утопая в нем.
Он прижался лбом к ее плечу, не в силах дышать, словно чувствуя обнаженным сердцем ее обнаженное сердце.
«Мало, — успел подумать он. — Мне всегда будет мало...»
Обнявшись, не в силах оторвать друг от друга губ, они покатились к краю пропасти и сорвались с обрыва.
* * *Может, и есть на свете что-то лучшее, чем лежать на широкой кровати, сплетя ноги и руки с возлюбленным после умопомрачительного секса, но, смакуя отсветы любви, Хейли думала, что это граничило бы с беззаконием. Романтика, которой окутал ее Харпер, превзошла все ее самые смелые мечты.
Хейли теснее прижалась к нему и сонно улыбнулась, когда он погладил ее спину.
—Это было чудесно, — прошептала она. — Ты чудесный. Все чудесно. Мне кажется, что если бы я сейчас вышла на улицу, то ослепила бы все население Мемфиса.
—Если бы ты сейчас вышла на улицу, тебя бы арестовали. — Его рука скользнула ниже. — Лучше останься здесь со мной.
—Наверное, ты прав. М-м-м... Я чувствую себя такой свободной... — она потянулась, как сытая кошка. — Знаешь, думаю, я была здорово зажатой. Самообслуживание далеко не так удовлетворяет, как... О боже, не верю, что я это сказала.
Харпер затрясся от смеха, обхватил ее рукой, не дав откатиться.
—Счастлив, что... услужил. Обращайся! Сгорая от стыда, Хейли уткнулась лицом в его плечо.
—Иногда слова просто выскакивают из меня. Только не подумай, что я сексуальная маньячка...
—Ах!.. Ты вдребезги разбила мои мечты.
Хейли устроилась поудобнее, вскинула голову.
—Здесь так хорошо! Я имею в виду, просто лежать вот так, — она легко провела пальцами по его волосам. — Так тепло и мило просто лежать в постели. Как бы я хотела, чтобы мы смогли остаться здесь и чтобы эта ночь длилась без конца...
—Мы можем остаться, а когда ночь все-таки закончится, позавтракаем прямо в постели.
—Было бы изумительно, но ты же знаешь, я не могу. Лили...
—Крепко спит в кроватке, которую мы перенесли в мамину гостиную. — Хейли вытаращила глаза, и он поцеловал ее в лоб. — Мама наверняка потирает руки от удовольствия.
—Твоя мама... — Хейли приподнялась и оперлась на локоть. — Боже, все знали, кроме меня?
—Почти все.
—Роз знает, что мы... как странно... Но вряд ли мне следует...
—Мама просила напомнить, что умудрилась вырастить трех мальчишек, сохранить им жизнь и уберечь от тюрьмы.
—Но... я ужасная мать. Я хочу остаться.
—Ты не ужасная мать. Ты потрясающая мать. — Харпер сел, взял ее за плечи. — Ты знаешь, что с Лили ничего не случится и что мама обожает возиться с ней.
—Да, знаю. Я знаю, но... А если Лили проснется и станет звать меня? Ладно. — Хейли вздохнула, увидев его вопросительно вскинутые брови. — Если она проснется, Роз справится. Лили любит ее. И Митча. Я такая предсказуемая.
—Но такая хорошенькая.
Хейли обвела взглядом комнату. Красота, роскошь... абсолютная свобода.
—Мы правда можем остаться?
—Надеюсь, ты останешься.
Она закусила губу.
—У меня с собой нет... ничего, понимаешь? Даже зубной щетки нет. И расчески. И...
—Дэвид собрал тебе сумку.
—Дэвид... а... ну, тогда все в порядке. Он знает, что мне нужно. — Радость потихоньку вытесняла сомнения. — И мы просто остаемся?
—Такой был план. Если, разумеется, ты не против.
—Если я не против? — повторила Хейли. В ее глазах сверкнули озорные искорки, и она бросилась на Харпера. — Сейчас покажу тебе, что я об этом думаю.
* * *Позже, гораздо позже, Хейли выбежала из ванной комнаты.
—Харпер, ты видел эти халаты? Такие большие и мягкие! — Она остановилась, потирая рукавом щеку. — Их там два, для каждого из нас.
Он лениво приоткрыл один глаз. Ненасытная — благодарение богу — женщина.
—Прекрасно.
—Здесь все прекрасно.
—«Ромео и Джульетта», — пробормотал он в полудреме.
—Что?
—Номер называется «Ромео и Джульетта».
—Правда? Но... — Хейли нахмурилась. — Ну, если подумать, они были подростками, совершившими самоубийство.
Харпер рассмеялся и открыл второй глаз.
—Верю на слово.
—Я никогда не считала их поступок романтичным. Трагичным, да, и... ужасно глупым. Я не о пьесе. — Хейли покружилась. — Пьеса гениальная, но та парочка? Она мертва, я выпью яд... Он мертв, я заколюсь кинжалом... О боже, я болтаю без умолку!
