Сара Монк - Романтическое приключение

— Нет. Не в этом дело. Это касается Алекса, но не в связи с его отцом… Каким-то образом это касается Ника, но не впрямую, хотя думаю, это может затронуть его…

В ужасе открыв рот, Лизель не сводила глаз с сестры. Мэрилин говорила и даже дважды упомянула бывшего мужа, причем произнесла его имя, что совершенно невероятно! Случилось действительно что-то серьезное.

Все еще тревожась, Лизель попыталась обрести хладнокровие и дрожащей рукой сжала холодные пальцы сестры.

— Хорошо. То есть Алексу ничего не угрожает?

Мэрилин кивнула.

— А тебе?

Она снова кивнула.

— Но выглядишь ты ужасно.

— Да. Наверное, — всхлипнула Мэрилин и, к ужасу Лизель, вдруг разразилась слезами. Это случалось так редко, что Лизель снова растерялась.

— Ради Бога, успокой меня, скажи, что Ник не возвращается назад из Австралии с этой своей сучкой-начальницей, ради которой он оставил тебя, и не пытается забрать у нас мальчика.

Мэрилин покачала головой.

— Слава Богу. Тогда все-таки что же случилось?

Мэрилин проглотила слезы и, к удивлению Лизель, начала улыбаться.

— Мы уезжаем отсюда, Лизель, вот что случилось. Черт побери, мы, наконец-то, уезжаем из этой проклятой дыры!

Глава 2

— Ну, хорошо. — Мэрилин медленно вздохнула. — Ты помнишь бабушку Алекса — Нэнси?

— Та безумная старушенция, которая заявилась на твою свадьбу в старом меховом манто, в котором, наверняка, водились блохи? Та, что посылала Алексу пятьдесят пенсов на каждое Рождество и день рождения? Господи, разве я могу забыть ее? И что же?

— Она умерла.

— О, Господи. — Лизель сглотнула, немедленно ощутив вину за свои слова, хотя когда она говорили их, то понятия не имела, что старая тетушка Нэнси умерла.

— И она оставила все Алексу.

— Здорово! Может быть, он, наконец, расстанется со своим костюмом Супермена и сменит его на бабушкино манто? — пошутила Лизель. — Но я помню, Ник говорил, что она бедна как церковная мышь. Она ведь жила в доме для престарелых, в Корнуолле.

— Да, но Ник точно не знал. Она жила в Корнуолле, но не в доме для стариков, а в отеле.

— А… — медленно протянула Лизель, вникая в смысл слов сестры.

— И она не просто жила там… — Мэрилин смотрела на сестру, и Лизель успокоилась, видя, как слезы наполнили ее глаза, однако на губах появилась робкая улыбка. — Этот отель принадлежал ей.

— Отель принадлежал ей?! — повторила Лизель. Мэрилин кивнула и вытерла ладонью мокрые щеки.

— Из чего следует…

— Алекс владелец отеля! — ахнула Лизель. — О, мой Бог! Это невероятно. И сколько же он стоит?

— Это в зависимости оттого, как его рассматривать — как объект бизнеса или как собственность.

— Примерно, Мэрилин, — нетерпеливо потребовала Лизель. — Примерно.

— Ну, если учесть, что недвижимость там взлетела в цене феерически…

— То?..

— Он стоит примерно полтора миллиона фунтов. — Когда Мэрилин произнесла «миллион», улыбка ее задрожала, и она начала хихикать. Маниакальный, скорее пугающий смех быстро превратился в кашель, и она подавила его большим глотком «жидкости для прочистки труб».

— О Господи, мой племянник миллионер! — ахнула Лизель и, взяв стакан из рук Мэрилин, допила остаток вина. — Ты можешь продать его и купить ему дом с садом. У Алекса будет сад, Мэрилин, и он сможет поступить в частную школу. И мы купим ему новый костюм Супермена, который будет ему впору. И он сможет…

— Все не так просто, — сквозь смех перебила Мэрилин.

Лизель мгновенно замолчала — так бывает, когда человек привык к разочарованиям и его радостное возбуждение проходит так же быстро, как сдувается воздушный шарик.

— Да, — согласилась она. — Конечно, непросто.

— Мы не можем продать его. Нет, то есть мы можем, но не сейчас.

— Что ты имеешь в виду?

Мэрилин глубоко вдохнула и, медленно кивнув, выдохнула. Она всегда делала так, когда собиралась сказать что-то важное. Но, к расстройству Лизель, она не сказала ничего, а вместо слов взяла сестру за руку.

— Лиз. — Она замолчала.

— Ну, расскажи, Мэрл! — умоляюще проговорила Лизель.

Мэрилин кивнула.

— Лиз, — начала она снова, но выражение лица Лизель заставило ее оставить долгий рассказ, который она планировала весь вечер, пока ждала сестру, и перейти к сути. — Мы должны в течение всего сезона управлять отелем.

— Мы должны… что?

— Управлять отелем. Весь летний сезон.

— Управлять отелем? Но мы же не знаем, как… Я имею в виду, как ты сможешь сделать это?

— Я сама не знаю, но в завещании есть условие — мы обязаны обеспечить работу отеля до конца сезона. То есть я и Алекс, но ты понимаешь, что «мы» значит ты и я.

— Нас ровно трое. — Лизель послушно процитировала семейную заповедь номер два. — А мы сможем?

— Мы должны, иначе Алекс не получит ничего.

 У Лизель глаза стали большими как блюдца.

— И отель перейдет к Нику?

Мэрилин покачала головой:

— Нет, нет. Он даже не упоминается. Она, очевидно, так же много думала о нем, как и мы.

— Тогда что же?

— Он перейдет к Годричу.

— А кто такой Годрич? — нахмурилась Лизель. Мэрилин снова начала смеяться, на этот раз смех угрожал перейти в истерику.

— Годрич фон Вуфенхаузен, — кивнула она.

— Кто он, черт побери?..

— Ее пес. Мы должны управлять отелем в течение сезона, или Алекс не получит ни пенни и все перейдет этому чертову псу.

— Ее собаке? Я всегда знала, что она сумасшедшая.

— Как может пес унаследовать отель?

— Может, у него лучше получится, чем у нас. — Лизель тоже начала истерически смеяться, но тут обе выглянули в коридор и затихли.

— Итак, что мы должны сделать первым делом?

Мэрилин на секунду прикусила нижнюю губу.

— Что ж, я надеюсь, что ты согласишься поехать с нами и вместе управлять отелем? Я не смогу сделать это одна, Лизель, но я обязана сделать это ради Алекса. Какое будущее ждет его здесь?

Лизель кивнула.

— Это обеспечит его на всю жизнь. И мы не можем оставаться здесь навсегда. Мы выполним условие и потом сможем продать отель и купить дом, где захотим, и отдать Алекса в школу, которая нам понравится… Однако, это значит изменить все, всю нашу жизнь. Ты готова оставить все, что имеешь здесь?

— Работу, которую ненавижу? Друзей и родных, которых у нас нет? Нашу замечательную нору с прекрасным видом на Центральный вокзал Хокни? Сумасшедшую соседку и ее пьяных друзей, орущих и поющих каждую ночь? По-твоему, я боюсь бросить все это ради того, чтобы жить у моря? У моря, Мэрилин!