Джуди Кристенберри - Нам суждено любить
Алекс был уверен, что никакие упражнения не помогут ему расслабиться, пока в поле его зрения будет находиться Табиса Тайлер.
Табиса взяла с собой в спортзал одну из своих видеозаписей. После короткой разминки она вставила в видеомагнитофон кассету с комплексом упражнений по аэробике. Она не заметила, как к ее тренировке присоединились еще несколько женщин. Когда через сорок пять минут кассета закончилась, они спросили у нее, где можно приобрести копию.
Табиса дала им адрес сайта в Интернете, через который они могли заказать ее. Затем огляделась в поисках своего подопечного и обнаружила его на беговой дорожке.
— Доктор Майерсон! — позвала она, поравнявшись с ним.
— Да? — сказал он, не останавливаясь.
— Я закончила. Вы готовы вернуться в номер?
— Еще нет, но буду через минуту.
— Что вам заказать?
— Пусть это будет для меня сюрпризом, — резко ответил Алекс.
— Хорошо.
Она сошла с дорожки. Как же с ним сложно!
Вернувшись в номер, Табиса просмотрела меню, в котором предлагалось множество разнообразных закусок. Что-нибудь из этого обязательно придется по вкусу доктору Майерсону, если ему вообще можно угодить.
Заказ обещали доставить через пятнадцать-двадцать минут, и Табиса поспешила в душ. Когда пришел официант с закусками и напитками, она была уже одета в блузу и узкие слаксы. Ее волосы высохли, и она завила их с помощью щипцов. Табиса научилась быстро одеваться, еще учась в колледже, — она постоянно просыпала.
Проводив официанта, она постучала в смежную дверь. Ответа не последовало.
— Замечательно!
Она не знала, был ли он в душе, вернулся ли вообще или просто не отвечал, желая, чтобы его оставили в покое.
Табиса подошла к окну, чтобы полюбоваться панорамой побережья. Это было восхитительно.
Вдруг неожиданно раздался стук в смежную дверь, и она поспешила открыть.
— Доктор Майерсон, входите. Заказ уже принесли.
— Я одевался, когда вы постучали. Извините, что заставил вас ждать.
На нем был темный костюм и голубая рубашка.
Он не улыбался, но, видимо, вспомнил о хороших манерах.
— Ничего. Я заказала много разных блюд, чтобы вы могли выбрать что-нибудь на свой вкус.
— Спасибо. — Он налил ей стакан содовой.
Табиса поблагодарила его и села напротив. Они ели в полной тишине. Наконец, когда Табисе стало совсем невмоготу, она спросила:
— Нервничаете перед интервью, доктор Майерсон?
— Нет.
— Вы до этого уже были в Сан-Франциско?
— Да.
Табиса вздохнула. Он неисправим!
— Когда? — не унималась она, пытаясь найти тему для разговора.
— «Четыре года назад во время медового месяца.
Его голос звучал сурово, но она осмелилась продолжить:
— Понятно. Я и представить себе не могла, какой трудной может оказаться для вас эта поездка. Через полчаса нам нужно выходить. Извините, мне еще надо кое-что сделать, прежде чем мы пойдем.
Она встала и взяла со стола несколько папок.
Алекс знал, что он невыносим. Он встал вслед за ней и подошел к окну.
Ему нужно взять себя в руки. Дженни все равно уже не вернуть. Неужели он правда думал, что ему станет легче, если он не будет ни с кем делиться своим горем? Если так, тогда он не более здоров, чем его пациенты.
Чем лучше он проявит себя во время интервью, тем больше людей купят его книгу. А Алекс хотел, чтобы читатели поняли, что за человек была Дженни.
И не хотел, чтобы они узнали, как он опустошен.
Мельком взглянув на мисс Тайлер, Алекс вернулся в свою комнату. Ему было нужно собраться с мыслями и перестать считать мисс Тайлер своим врагом.
Как и обещала Мона, Табиса сделала его путешествие более комфортным. А он ведет себя как неблагодарная свинья. Нужно извиниться.
А как она привлекательна! Его тело моментально откликнулось на ее прикосновение. А когда он наблюдал за ней в спортзале…
Алекс сидел на краю кровати. С тех пор как Дженни умерла, он прятался от внешнего мира. Общался только со своим издателем, Моной и несколькими пациентами.
Он вел себя как нездоровый человек. И знал об этом, но отмахивался от всего, что писали в книгах, будто это было неприменимо к нему самому. Какая ошибка! ;
Возвращение в реальный мир будет слишком болезненным, но, если он собирается продолжить турне, у него нет другого выбора.
Нужно примириться с мыслью, что Дженни больше никогда не вернется. :
Табиса глубоко вдохнула, готовясь к предстоящей встрече с драконом из соседней комнаты. Всякий раз, когда он говорил, ей казалось, что у него изо рта вырывается пламя — своеобразное предупреждение, чтобы она не приближалась. Если он будет продолжать в том же духе, то из интервью ничего хорошего не выйдет.
Когда она постучала в: дверь, мистер Майерсон тут же открыл.
— Мы должны выйти сейчас, чтобы прибыть туда немного раньше. — Она улыбнулась, не ожидая, что он улыбнется в ответ, затем повернулась на каблуках и направилась к двери.
Когда они вошли в лифт, Табиса отодвинулась от него, вспомнив недавнее замечание. Ее все еще удивляло то, что Майерсон мог написать такую книгу. Она даже собиралась перечитать ее после турне.
В такси Табиса еще раз взглянула на свои записи.
— Брать у вас интервью будет Хелен Уилсон, репортер из раздела «Стиль жизни». Ядам ей список вопросов, который мы с вами составили, и назову ограничения, которым она должна следовать.
— Спасибо. Я хочу извиниться за свое поведение, Табиса. Прошу вас, зовите меня Алекс. К чему формальности? Это… неприветливо.
Табиса с удивлением повернулась к своему спутнику. Он смотрел вперед, его лицо не выражало никаких эмоций. Ей показалось, что она ослышалась.
— Это было бы замечательно… Алекс.
— Я ценю ваше терпение. — Подобно чревовещателю, он говорил, не раскрывая рта.
— Вам следует сказать это моим сестрам, но вряд ли они вам поверят.
Он наконец посмотрел на нее.
— Вашим сестрам-близнецам?
— Да, я самая нетерпеливая из нас троих.
— А ведь я собирался заняться изучением близнецов, — задумчиво произнес Алекс. — Но далеко не все хотят быть подопытными кроликами.
Табиса улыбнулась.
— Потому что на нас постоянно таращатся. Нам нравится находиться в обществе друг Друга, но, когда мы появляемся где-нибудь втроем, люди удивляются и задают вопросы.
— Вам это не нравится? — спросил он, впервые проявив заинтересованность.
— Да нет, мы просто устали выделяться среди других.
— Ваша мама одевала вас одинаково?
— Да, когда мы были маленькими. Но когда мы стали достаточно взрослыми, чтобы принимать самостоятельные решения, это закончилось. Наш гардероб напоминал огромную свалку. — При этих воспоминаниях она улыбнулась.
