Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
— Умеем, — как мать гордо ответила Юля и тут же поинтересовалась: — Ты прочла?
— Ну ты довела парня...
— Я довела? Мы встречались-то всего раза два.
— Ну и продолжали бы дальше.
— Да ну его. Скучно. — Юлино лицо скривилось.
— А по-моему, хороший мальчик.
— Мам. Ну ты же сама на все и ответила. Во-первых, мальчик...
— Ты, можно подумать, дама!
— Во-вторых, хороший. Мам, тебе хорошие когда-нибудь нравились?
-Ну...
— Что, я тебя не знаю? Или хулиганы, или трепачи... Зато весело.
— Ну не знаю. Письмо мне понравилось. Искреннее. Мне даже читать неудобно было.
— Я думала, ты посмеешься.
— А над чем тут смеяться? Над любовью?
Собрав со стола колбасные шкурки, Маша открыла дверцу под мойкой. Из ведра торчал букет цветов.
— Зачем ты его выкинула?
— Это не я, — потупилась Юля. — Это папа. Маша удивленно посмотрела на Юлю.
— Ты понимаешь... Это вообще-то... Вообще-то это он тебе его принес.
— Кто он? Твой кавалер?
— Да при чем тут он! Папа! Это тебе папа принес!
— А чего ты мне голову морочила?! Я на него разозлилась зря. — Маша аккуратно вынула цветы из ведра, встряхнула и, убедившись, что в пустом ведре они практически не пострадали, вернула их обратно в вазу. — Я ему такого из-за тебя наговорила! Н-да...
— Мы с тобой так ругались...
— Ну ты бестолковая! И за что тебе только письма такие пишут! Не видят, что ли, кто перед ними...
Все это время Сергей простоял за дверью кухни. Конечно, подслушивать нехорошо...
— Так это все неправда? — входя, почему-то виновато проговорил он.
— Смотря что... — игриво проговорила в ответ Маша. Вдруг посерьезнев, она приблизилась к мужу и мягко провела ладонью по его щеке. — Как тебе моя наждачная бумага?
— Но так жестоко... За что?
— Ведь выжил? Раз в семнадцать лет даже полезно. — Почувствовав, что перегибает, Маша улыбнулась. — Ну не обижайся. Ну перестань, перестань.
— Зачем ты меня обманула? — пытаясь обнять жену, проговорил Сергей.
— Ну, положим, не обманула, а разыграла... — выскользнула Маша. — И вообще. Мне нравится! Изменила — виновата. Не изменила — все равно виновата.
— Хорошо. Я виноват...
Сергею все же удалось обнять Машу. Поцелуй после ссоры казался особенно волнующим.
— Мне выйти? — иронично заметила Юля. — Я могу. Я девушка деликатная.
— Это ты кому-нибудь другому про свою деликатность рассказывай. Я же знаю, что тебе лишь бы салат не делать! — на мгновение оторвавшись от мужа, произнесла Маша.
— Папа с мамой вроде вполне не стеклянные, а дочку насквозь видно? Странно... Да, кстати! Где мое письмо?!
— А я его порвал... — виновато глядя на дочь, признался Сергей.
— Я не переживу! — серьезно проговорила Юля и, вдруг не выдержав, расхохоталась.
— Давай огурцы режь! Не переживет она! Маша повернулась к мужу.
— Между прочим, и ты не тем занят. Кто хлеб резать будет? Вообще, работайте, работайте!
Сергей с готовностью взял нож, но вдруг, оставив его, схватился за щеку.
— Опять зуб? — Маша с жалостью посмотрела на мужа, но все-таки не удержалась, чтобы не сыронизировать. — Когда курил, не болел?! Ну лишь бы не работать...
Раздался телефонный звонок.
— Я возьму... — Юлька выбежала в комнату.
— Прими. — Маша протянула мужу таблетку. Благодарно кивнув, Сергей положил ее на язык, а Маша уже протягивала чашку с водой.
— Пап! Это бабушка! — растерянно проговорила вернувшаяся из комнаты Юлька. — Она хочет говорить только с тобой.
По-прежнему придерживая рукой щеку, Сергей пошел к телефону.
— Что там случилось? — озабоченно поинтересовалась Маша.
— Не знаю.
— Ну ладно, пора облачиться в торжественное. — Маша сполоснула руки и теперь тщательно вытирала их кухонным полотенцем.
— В новую кофточку с вышивкой? — словно невзначай спросила Юля.
— А что?
Маша напряглась.
— Мам! Откуда у тебя такие деньги?!
Маша внимательно посмотрела на дочь. Она уже давно не смотрела на нее так. Словно со стороны. Шестнадцать лет, как стремительно они пронеслись. Перед ней уже взрослая женщина. А кто же тогда она сама? Старуха?
— Не твое дело! — Хлопнув дверью, Маша решительно направилась в спальню.
Сергей уже закончил разговор и теперь, растерянный, стоял посреди комнаты.
— Они не смогут прийти.
— Кто?! Твои родители?! — не сомневаясь в ответе, просто по инерции переспросила Маша.
— Ты слышала про эту папку.
— Папку?
— Ну с партийными документами?!
— А! Которую твой отец взял домой?
-Да.
— И что же?
— Ее украли.
— Но... — Маша замолчала.
— Там сейчас сразу и милиция, и «скорая», — Сергей поднял полные слез глаза. — Папе очень плохо...
Глава вторая. БОЛЬШИЕ ПОКУПКИ
Из всего клана Кузнецовых в бизнес подался только Гоша — Машин двоюродный брат. Строго говоря, он, конечно, не был Кузнецовым, а был совсем даже Холодовым, но он так близко и часто общался с Машей и Сергеем, что вполне мог быть причислен к их клану.
«Нового русского», как принято теперь называть руководителей коммерческих структур (у Гоши, как ни крути, был пусть и маленький, но собственный магазинчик), отличали три качества: порядочность, необязательность и вечное прямо-таки болезненное желание куда-то успеть. Куда — Гоша подчас и сам не знал. Но торопился все равно.
Вот и сейчас, торопливо натягивая на себя кожаную куртку, Гоша спешил.
Провожавшая его Маша помогла распрямить закрутившийся рукав.
— Мог бы и подольше посидеть.
— Дела, дела!..
— У тебя всегда дела.
— Вот такой вот я...
— Деловой, — двусмысленно произнесла Маша.
— Что ты предлагаешь?
— Не лети как угорелый. И так успеешь. Если любит — подождет.
— Ну и романтическая же у меня сестра. Это плохо — если любит.
— Почему это плохо?
— Потому что дороже.
Из кухни донесся голос Машиной свекрови.
— Гоша! Не будь циником, — строго прикрикнула Анна Степановна.
Обычно спокойный к подобным замечаниям, Гоша вдруг помрачнел.
— Все. Спасибо.
Быстро поцеловав сестру, он поспешил выйти из дома. А в кухне Анна Степановна допивала чай.
— По-моему, он на вас немного обиделся, — входя проговорила Маша.
— Гоша? На меня?.. Нашел с кем связываться! — Анна Степановна поставила на стол чашку. — Надо тоже идти. К Анатолию Федоровичу скоро врач прийти должен. А он не встает. Надо же так переживать из-за этой проклятой папки. Сыночка дождусь и пойду.