Памела Кент - Полюбить врага
Анни надела платье с длинными рукавами из желтого шелка, причесалась, позволив своим волосам упасть блестящими коричневыми волнами себе на спину. Это было не так изящно, как ее коса, но более женственно. Она почему-то почувствовала, что может ослабить свой профессиональный имидж за обедом.
За несколько минут перед назначенным часом она открыла дверь и вышла в холл. Ей не хотелось заставлять ждать свою хозяйку.
Мигель поднимался по ступеням и остановился на лестничной площадке, увидев Анни. Его взгляд снова охватил девушку с головы до ног, задержавшись на мягких волнах, спускавшихся каскадом на ее плечи. Улыбнувшись уголком рта, он приподнял одну бровь. Ее снова обдало жаром, как если бы этот испанец коснулся ее.
— Добрый вечер, сеньорита Джордан. Как вам понравилась ваша комната? — Он поднялся на лестничную площадку и остановился рядом с ней.
Анни должна была запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Большинство ее друзей-мужчин ростом были около шести футов. Она сама считала себя высокой и привыкла встречаться с мужчинами почти нос к носу. Этот смуглый испанец возвышался над ней, как скала. Она вежливо улыбнулась и кивнула, подавив желание отступить на шаг, вытянуть руку и тронуть его. Он был таким мужественным!
— Спасибо, сеньор. У вас прекрасный дом, и моя комната просто великолепна.
— Вам нравится вид из окна?
Голос Мигеля был светски непринужденным, но она уловила напряжение, когда взглянула в его темные глаза. Анни ощутила дрожь удовольствия, прошедшую по ее позвоночнику. Неуверенно улыбнувшись, она ответила:
— Он божествен. Как я понимаю, вы разделяете ту же точку зрения?
— Я с детства люблю этот вид. — Глаза испанца обласкали ее лицо, опустились к выпуклости груди и узкой талии и снова поднялись вверх.
Анни глубоко вздохнула, когда поняла по внезапному блеску в его глазах, что он оценил красоту ее тела.
— Я, наверное, задерживаю вас? Вы ведь идете к себе в комнату? — спросила она нервно и повернулась в сторону ступенек и свободы. Девушка чувствовала, что нервничает оттого, что он рядом. Она и до этого видела немало привлекательных мужчин, с несколькими даже встречалась, но никто из ее знакомых не вызывал у нее такие чувства, как этот красавец: робость, неловкость, желание рискнуть и собственную женственность. Она снова ощутила на себе ищущий взгляд и поняла, что интересует его так же, как и он ее.
— Я присоединюсь к вам через несколько минут. Дайте моей сестре знать, если что-то понадобится.
Она исподтишка взглянула на него, пока он упруго шел по холлу. Дойдя до двери, Мигель обернулся и в упор посмотрел на Анни. Она быстро отвернулась, чуть не споткнувшись в спешке. Еще не хватало, чтобы он решил, что она интересуется им. Ее щеки горели, пока она быстро спускалась по ступеням, а его ироничная улыбка стояла перед глазами.
Обед превзошел все ее ожидания. Анни не находила слов, чтобы описать его. Стол, застланный тонкой льняной скатертью, был уставлен старинным тяжелым серебром и хрупким хрусталем, блюда сервированы, как на официальном банкете. Подали легкий суп из морских продуктов, затем севильский салат, за которым последовало мясо, обжаренное в оливковом масле. Белое вино было свежим и легким и превосходно сочеталось с другими блюдами.
Обед контрастировал с яичницей, рыбой или чипсами, которые обычно Анни ела вечером. По всему было видно, что Донваресы ели таким образом часто, никто из них не видел ничего необычного в таком обеде.
Из вежливости к гостье члены семьи не говорили по-испански. Разговор вращался вокруг списка гостей, приглашенных на свадьбу, достопримечательностей Гранады, которые Анни должна обязательно увидеть, и Тони Сеймона.
Мигель держался отчужденно, вступал в беседу только для того, чтобы притушить воодушевление Лучии по поводу приближающейся свадьбы. Его глаза сверкнули в сторону сестры, когда она в очередной раз в особо пылких выражениях заговорила о своем женихе.
— Довольно, Лучия, мы все устали слушать хвалебные песни твоему англичанину, — прервал он ее.
Она нахмурилась.
— По-моему, это я выхожу за него замуж, а не ты. Неужели он так тебе неприятен?
Анни с удивлением посмотрела на Мигеля Донвареса. Ему не нравится Тони? Неужели ее друг может кому-нибудь не нравиться?
— Недоверие не неприязнь. — Его голос был тихим, предостерегающим, он попытался притушить блеск своих глаз.
— Почему? — Анни сама удивилась, что задала этот вопрос. Узнав, что Мигель не доверяет Тони, она поразилась до изумления и спросила не подумав.
— У меня вызывает подозрение его материальное благосостояние. Моя сестра чрезвычайно богата, ваш Тони Сеймон нет. Я навел справки. Для меня эта причина достаточна, чтобы возникли определенные подозрения.
— Навели справки? Если бы вы могли получше узнать Тони и по душам поговорить с ним, вам стало бы ясно, что он без ума от Лучии. За время нашего знакомства он ни разу не упомянул, что она богата. Он не хочет ее денег.
— Легко сказать.
— Он боготворит меня! Ты пытаешься разрушить мое счастье только потому, что Тони — англичанин. Но он любит меня. И я люблю его! — крикнула Лучия брату, отодвинула свой стул и выбежала из комнаты.
— Я тоже верю, что он любит ее, — сказала Анни твердо, глядя в пленившие ее темные глаза. На его лице заходили желваки при этом заявлении, а глаза потемнели и сделались неумолимыми, но она не отвела своего взгляда. Анни никогда не считала Тони охотником за приданым и была задета тем, что Мигель мог подумать о нем такое.
— Мы не узнаем, кто из нас прав, до того момента, когда, к сожалению, будет уже слишком поздно, сеньорита, стоит Лучии выйти замуж, как к ней перейдет ее доля состояния. Если мотивом любви ее жениха являются только деньги, то он доберется до них быстрее, чем я смогу что-либо предпринять.
Анни была шокирована. Ей было неприятно, что Мигель видит в Тони только плохое.
— Тогда не давайте им ничего, — предложила она. — Это докажет вам, что их любовь настоящая, не правда ли?
Откуда у нее взялись смелость и решительность спорить с этим человеком? Она ведь была здесь не гостьей, а нанятой служащей, да и познакомилась с ним Анни только сегодня днем, и не ее дело давать ему советы. Ей следует быть снисходительной к своему клиенту.
Его бровь высокомерно поднялась, пока он слушал ее, дыхание Анни пресеклось, грудь стеснилась, и она почувствовала себя так, как если бы собственная кожа оказалась ей мала. Если он не отведет взгляда, ей придется провалиться сквозь землю, только бы он не жег ее своими глазищами.
— Хорошо, Мигель, это мысль, — сказала сеньора Донварес своим мелодичным голосом, разрядив возникшее напряжение. — Его взгляд переместился на мать. — Я думаю, что они влюблены. Я не одобрила бы их брак, если бы не верила в это. Но если ты сомневаешься, и если это успокоит тебя, не выделяй сразу деньги, подожди несколько лет. Ты ее опекун, и тебе решать этот вопрос.
