Ирина Щеглова - Женщина – птица парная
Оказавшись на лестничной площадке, она первые несколько минут не соображала ничего, потом все же решила уйти, чтобы Денис успокоился. Возможно, завтра удастся поговорить…
Время за полночь. Надо было к кому-то идти переночевать. Но к родителям не хотелось, а Юлька жила в центре. Денег у Лены, как всегда, не было. Транспорт уже не ходил. Оставался Юрка, живший в нескольких кварталах. Правда, его могло не быть дома, или был не один, но больше Лена ничего не смогла придумать. Она была уверена, что Лариса ночует у Юрки, и боялась, что ее приход будет воспринят неправильно. Поссорилась с мужем, дело житейское.
Выйдя из подъезда на темную улицу, Лена быстро пошла по разбитому асфальту, шарахаясь от редких фар проезжающих машин.
Юрка оказался дома один. Он уже спал.
Выслушав сбивчивые объяснения, парень посторонился и впустил ночную гостью в квартиру. Лена тихонько разулась и прошла за ним на цыпочках в его комнату.
Спали вместе, на Юркином диване. Точнее, не спали, а испытывали обоюдную неловкость и старались не касаться друг друга.
Утром Юрка собрался на работу. Пришлось попросить у него немного денег.
Лена, пряча глаза от его матери, выскочила из квартиры на улицу и, подумав немного, отправилась на левый берег в контору, где служила Юля.
Когда она рассказала подруге о случившемся, та лишь молча выслушала и протянула ключи от своей квартиры.
— Почему не приехала?
— На какие? Он же меня просто выставил!
— С ума сошел?
— Не знаю.
— Ладно, вечером поговорим.
Они проговорили весь вечер, и всю ночь, и еще несколько дней, точнее, все майские праздники, пока у Юли были выходные; курили, запивали водкой и снова курили.
— Знаешь, у Юрки с Ларой нелады, — сообщила подруга.
— Да? Почему? — равнодушно спросила Лена.
— Не знаю. Но говорят, что у них был скандал, и он теперь не при делах. Говорят, это у нее всегда перед новой жертвой.
— Почему жертвой? — не поняла Лена.
Они лежали на полу и смотрели в потолок.
— Почему? — Юлька пошевелилась, перевернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть. — Лариса хищница… И дома у нее не все. Помешана на мужиках, они для нее ничто, и в то же время — все.
— Ну-у, — Лена осталась равнодушной. — Может, и так.
Ей хотелось, чтобы Юлька замолчала. Но она не унималась:
— И на работе она нигде долго не держится, выгоняют… Лара же медик, а работает кем? Секретаршей, да и то — временно.
Лена вздохнула и прикрыла глаза. Ей надоели и плывущий в оранжевом тумане потолок, и голос Юльки, далекий, забитый гудящим фоном.
— Ну и что?
— Ничего, — не отставала та, — я слышала, ее выгнали за аморалку.
Лене стало смешно, слово «аморалка» понравилось. Оно всплыло, вспухло и, раскачиваясь, повисло над ней.
— За аморальное поведение с больными, — Лена фыркнула и рассмеялась. Юлька уставилась на нее, потом не выдержала и тоже прыснула:
— С больными! С персоналом! Какая разница!
Лена стонала от смеха.
— Ее лишили права заниматься врачебной практикой! — Юлька давилась и задыхалась смехом.
— Да-а! Не повезло Юрке, — протянула Лена.
— А может быть, наоборот, повезло, — перестав смеяться, загадочно добавила подруга.
— Почему? — Лена все еще улыбалась.
— Потому что всем будет лучше, если она исчезнет из нашей жизни.
— Почему? — Лена тоже приподнялась.
— Помнишь, что она говорила после того, как мы ее познакомили с Аней и Серегой?
Лена помнила. Это был обычный Ларисин треп о том, какая она красавица, как в нее влюбляются все мужчины, и не только местные, мол, даже столичный Сережа сразу повелся, не устоял, и жена его так прямо в восторге от Ларисы… Они тогда смеялись над ней. И еще Лена вспомнила, как поспешно Аня утащила своего Сережу.
В комнате стало тихо. Лена почувствовала внезапный холод, пробежавший по позвоночнику.
— Дай водки, — потребовала она, — что-то меня колбасит.
Юлька села и потянулась со своего места к столу, на котором стояла початая бутылка водки. Женщина хотела плеснуть в рюмку, но от неловкости рюмка накренилась, покатилась, разливая содержимое, сорвалась и со звоном разбилась об пол.
— Фу! Ерунда какая-то! — разозлилась Юлька. — Руки-крюки!
— У тебя холодно, — Лена поежилась.
— Сейчас балкон открою, — Юлька встала на ноги, — у меня же теневая сторона, на улице теплее, чем здесь.
Она распахнула балкон, и в комнате сразу стало шумно: кричали воробьи, путаясь ветками, скрипели деревья, донесся гул машин и детские голоса с площадки под окнами.
— Надо выйти, — предложила Лена.
— Куда?
— Все равно. Давай Юрке позвоним.
— Юрке? — Юля взялась за телефонную трубку. — Какое сегодня число?
— Вот и спроси у него.
Но никто не ответил… Зато пришел сам.
Когда Юля распахнула дверь после длинного настойчивого звонка, она шарахнулась в сторону и, охнув, прикрыла рот рукой.
Юра стоял на пороге. Его лицо было рассечено ото лба до подбородка, длинные красные полосы уходили за ворот рубахи, которая была разорвана и в крови, волосы всклокочены, невидящие глаза.
— Можно?
Юля отступила, давая ему войти.
Он шагнул в квартиру, медленно, словно каждое движение причиняло боль. Да так, наверное, и было.
Лена наблюдала за ним, прислонившись к дверному косяку у входа в комнату.
Юрка снял ботинки и замер, глядя на Лену.
— Кто тебя так? — выдохнула она.
Он усмехнулся, тоже как-то медленно, скри-вил губы на одну сторону.
— Юрик, ты что, подрался? — не выдержала Юлька.
— Ага, — только и сказал он.
— О господи! Иди сюда, я обработаю ра-ны, — приказала Юля, распахнув дверь в ванную.
— Да ладно, — отмахнулся он.
— У тебя рубашка в крови. Сними, надо в холодную воду. — Юля выскочила из ванной и схватила его за руку. — Ты что! Сдурел?! Обкурился! Дурак! Будешь тут выделываться, выгоню!
— Не кричи. — Юра осторожно освободил руку и пошел в комнату, слегка задев при этом Лену. Увидел бутылку на столе, отпил прямо из горлышка.
— Прекрати, — разозлилась Юля, — не для тебя ее тут поставили!
Парень посмотрел на обеих, задержал взгляд на Лене и вдруг осел на пол, схватился руками за голову и замер.
— Совсем с ума посходили все, — возмутилась Юля, подскочила, дернула его за плечо, потянула за руку и осеклась:
— Юр, ты что? Ты что, плачешь?
Он убрал ладони от лица, и Лена увидели его мокрые щеки.
— Ларка, там… у Дэна, — и он уронил голову на колени.
— Ты с Лариской, что ли, дрался? — переспросила Лена.
