Салли Боумен - Любовь красного цвета
– Речь? Движения?
– Никаких изменений, сэр.
– Вы опробовали препарат на себе?
– Да, сэр, как вы и велели. – Бертран смотрел прямо в глаза шефу. Он всегда так поступал, когда лгал ему. – Я принял одну таблетку вчера утром…
– Целую таблетку?
– Да, мсье Лазар, – ответил помощник. На самом деле он принял лишь половину. – Я принял таблетку после завтрака, в десять часов утра, в своем гостиничном номере. Эффект был мгновенным и, должен вам сказать, просто потрясающим.
– Меня не интересуют детали. Скажите только: желаемый результат был достигнут?
– Да, сэр, в полной мере. Я сразу же почувствовал, как спало напряжение, отступили тревоги. Пришло ощущение покоя и уверенности в себе, улучшилась ориентация в пространстве. Цвета и звуки приобрели необычайную яркость и сочность. И еще…
– Как вам спалось?
– Спалось? О, прекрасно, сэр. Я лег в постель около полуночи и…
– Хорошо ли вы спали? Без сновидений?
– Мне снились только приятные сны, сэр. – Бертран позволил себе улыбнуться. – Я с удовольствием видел бы такие сны каждую ночь.
– Я вас не понимаю.
– Все пять чувств словно бы обострились, мсье Лазар. Сны были эротическими. Я сразу же заметил, как повысилась моя мужская потенция. Если бы в тот момент я был не один…
– Вы свободны, – холодно и кратко бросил Лазар. Бертран, думавший, что его последние наблюдения могут заинтересовать даже такого человека, как шеф, мгновенно понял, что ошибся. Лицо Лазара являло собой непроницаемую маску отчужденности. Он опустил голову и снова стал рассматривать коробочки. Помощник бросил последний взгляд на черные волосы хозяина, тускло отсвечивающие в лучах лампы, и стал медленно пятиться по направлению к двери. Лазар не терпел даже малейших признаков фамильярности. Если повезет, думал Бертран, ему удастся добраться до двери раньше, чем шеф даст волю своему гневу. Ему уже удалось избежать взбучки за опоздание, не может же повезти дважды за столь короткое время. Пятясь к двери, Бертран ожидал, что в любую секунду шеф изольет на него присущий ему холодный сарказм. Помимо всего прочего, Лазар был знаменит тем, что умел стереть человека в порошок, даже не повышая голоса.
– Погодите, – проговорил Лазар. Бертран побледнел и повернулся к хозяину.
– Скажите… – Тот все еще изучал коробочки. Он взял одну из них в руку и вертел ее так и эдак. – Эти маленькие волшебные таблетки уже как-нибудь окрестили? У них есть название?
У Бертрана словно гора с плеч свалилась. Да, подтвердил он, эти маленькие кусочки чуда уже обрели имя. Их создатель, молодой голландский химик, хотел присвоить своему изобретению какое-то резкое, агрессивное название, благодаря которому препарат мог бы поскорее завоевать себе место на улицах, однако патлатый партнер-американец сумел переубедить его. Им нужно другое, доказывал он. Имя препарата должно обещать то, что дарит он сам: поначалу – взрыв энергии, а затем – глубокий, мягкий покой.
«Когда препарат окажется на улицах, – говорил американец, – подростки все равно окрестят его по-своему, так всегда бывает. Ведь как он действует? Сначала – заставляет тебя летать, потом обволакивает и укладывает в мягкое уютное гнездышко, затем…»
– Как он называется? – повторил свой вопрос Лазар. Бертран, уже успевший прийти в себя, перешел к делу, сообщив Лазару, что чудодейственные таблетки – маленькие, белого цвета и сладкие – окрестили «белыми голубками».
Это название, похоже, затронуло какую-то струну в душе Лазара, поскольку он завороженно повторил это название, как будто для самого себя. Затем снова поднял взгляд на Бертрана. Последний его вопрос был остр, словно бритва:
– Они – безопасны?
Бертран, мечтавший поскорее сбежать отсюда, понял, что сейчас – не самый подходящий момент, чтобы вдаваться в детали. Он решил не упоминать о некоторых многозначительных замечаниях голландского химика, о недвусмысленном предостережении, сделанном его партнером-американцем. Тем более, Бертран не испытывал ни малейшего желания признаваться в том, что он, женатый мужчина и человек поистине пуританских взглядов, после всего лишь половины таблетки полностью утратил контроль над собой. Пусть это станет сюрпризом и для Лазара, не без некоторой мстительности подумалось ему.
– Эффект их действия необычайно силен, но они абсолютно безопасны. Да, сэр, абсолютно безопасны.
Часть первая
АНГЛИЯ
1
Встреча с Роулендом Макгуайром была назначена на десять часов в его кабинете в отделе новостей, а не у Линдсей в отделе мод. Согласившись на это предложение, Линдсей сразу же пожалела об этом, поскольку Макгуайр теперь мог играть, что называется, на своей территории. Она не любила Макгуайра. Более того, она должна была его ненавидеть, поскольку за те два недолгих месяца, которые этот человек работал в редакции, он уже несколько раз сумел посадить ее в лужу. Линдсей решила, что не позволит ему больше финтить и на сегодняшней встрече так или иначе поставит на место.
Накануне она легла спать в полночь, поднялась в шесть утра, на рабочем месте была, как обычно, в восемь. Само собой, перед уходом на работу Линдсей пришлось столкнуться с набором обычных домашних проблем – подтекающей водопроводной трубой, отсутствием в холодильнике молока и заболевшей кошкой, так что, очутившись за своим письменным столом, она уже чувствовала себя измученной. Копаясь в лотке, куда складывали поступавшую к ней корреспонденцию и материалы, Линдсей вяло пыталась убедить саму себя в том, что она – собранна, бодра и энергична, словом, готова к поединку с Макгуайром.
К девяти часам Линдсей успела просмотреть заметки о новостях в мире мод, что должны были пойти в печать на этой неделе, и, действуя в качестве бесплатного консультанта своего любимого фотографа Стива Маркова, выбрала три снимка. Вообще-то все фотографы были неврастениками, но Стив – страдающий педераст, любовник которого недавно смылся от него на Барбадос, – мог дать своим коллегам сто очков вперед. Кроме того, Линдсей успела окончательно уладить все дела, связанные с аккредитацией своего еженедельника «Корреспондент» на показах весенних коллекций в Париже, которые должны были начаться на следующей неделе.
В половине десятого она уединилась в своем личном кабинете и плотно закрыла дверь, отрезав себя от непрерывно дребезжащих телефонов, мечущихся людей и их воплей. Выпив третью за утро чашку черного кофе, Линдсей принялась за составление списков самых неотложных дел. Это всегда было дурным знаком.
Списки удлинялись с каждой минутой. Один из них, помеченный словом «РАБОТА», содержал перечень манекенщиц, ассистентов, реквизиторов и антрепренеров, которые будут работать на грядущих показах. Если бы ей удалось тем или иным способом охомутать их всех – кому-то польстив, кого-то припугнув, кого-то умаслив, – она могла бы быть уверенной, что сможет сделать прекрасные репортажи о весенней коллекции даже без помощи Маркова, который каждые десять минут грозился вскрыть себе вены.
