Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя
– Георгий Иванович Варламов из Москвы. По профессии повар. Приятно познакомиться.
Непонятно вздыхает, смотрит на меня почему-то разочарованно.
– Повар? Небось, в палатке на вокзале шаурму заворачиваешь? Не похож ты на москвича. И на Варламова не похож. На чурку похож, если честно.
Зоя Павловна жжёт напалмом. Не знаю, то ли сердиться, то ли смеяться. Все правильно она сказала. Я лицом пошел в мать: такой же черноглазый, смуглый и черноволосый, как она. Еще и нос с горбинкой. Но себя считаю русским. Катя, наоборот, похожа больше на нашего русского отца: голубоглазая и русоволосая, с курносым носом. Но себя считает грузинкой. Красит, дурочка, светлые волосы в черный цвет. По-грузински со мной разговаривает.
Решаю все-таки не обижаться на правду. Смеюсь.
– Я повар, Зоя Павловна. Очень хороший повар. И русский. Паспорт бы показал, да он в машине остался. И готовить не только шаурму умею. Хочешь, такой стол праздничный тебе сейчас накрою, пальчики оближешь. Всех твоих соседей позовем, устроим пир на весь мир. Только мне надо посмотреть, что у тебя в холодильнике есть из продуктов.
Вздыхает еще горше. Отводит глаза, отвечает грустно.
– Ничего нету. Холодильник пустой. Я на голодовке. На лечебном голодании.
Все-таки везет мне на странных женщин. Такие чудички мне еще не встречались. Чем же я ее теперь очаровывать буду?
С другой стороны, если свою мочу не пьет, значит, не все так плохо. Шансы есть.
Зоя Павловна
Георгий-псевдо-Иванович-ни-фига-не-Варламов беспрестанно ухмыляется, разглядывая меня. Как какую-то диковинку, честное слово. Подбешивает. Красивый, смазливый, уверенный в себе. На бомжа не похож. Почему-то чем больше смотрю на него, тем сильнее крепнет внутри меня ощущение, что на этот раз я серьезно вляпалась. Повар он, как же. Видали мы таких поваров. Проходимец какой-то. Турецкоподданный.
– Кто же тебя, Зоечка, так сильно обидел, что ты себя голодом решила заморить? – спрашивает со снисходительной улыбочкой. Рррр, я сейчас его загрызу от злости. Я и так-то с мужиками не особо добрая. А после того, как пошли уже третьи сутки, и вовсе готова на людей бросаться.
– С чего взял, что обидели? Я для здоровья! – огрызаюсь я.
– Для здоровья, Зоечка, кушают всякие вкусности. Овощи, фрукты, мясо нежирное обязательно, правильно приготовленное. Запивают все вкусным грузинским вином. Песни поют, жизни радуются. А ты в новогоднюю ночь сидишь взаперти одна, с пустым холодильником. От людей прячешься.
– Спасибо на добром слове, подарочек, – злюсь я. – Все сказал? А теперь штаны надевай и выметайся из моей квартиры, пока я соседей не позвала.
Он опять зубы скалит. На редкость жизнерадостный тип. Даже удивительно. В его-то ситуации.
– Не надо, не надо соседей. Не обижайся на меня, Зоя Павловна. Я же по-хорошему с тобой. Ты же меня, как ни крути, спасла. Из сугроба вытащила. Домой привела. Правда, не накормила и не напоила, сразу спать уложила. Но это мелочи. Я тебе добром за добро отплачу. А уйти пока никак не могу. Нога болит, – он картинно хватается за коленку. – Да и штаны мокрые. Отморожу свое хозяйство, а я еще детей не успел настрогать.
Еще и клоун. Господи, когда же я поумнею-то!
– Слушай, Георгий, он же Гоша, он же Жора, он же Гога. Давай я тебе такси до самой до Москвы вызову, оплачу сразу. Любые деньги заплачу, чтобы ты только съипался от меня. Тебе что тут, медом намазано?
Смотрит на меня озадаченно. Заходит с другой стороны.
– Зоя Павловна, меня ведь тоже никто дома не ждет. И на работе не ждут. Я же в отпуск отпросился, с любимой девушкой хотел праздники провести. А она меня пьяного из машины выкинула. Я лучше у тебя здесь посижу, о смысле жизни подумаю, можно? Не хочешь есть – не ешь. Я даже приставать к тебе с разговорами не буду, если не хочешь со мной говорить. А если наоборот, выговориться надо, то мои уши к твоим услугам. Хочешь, используй меня как рабочую силу. Вон у тебя квартира какая убитая. Давай ремонт сделаем?
– Не моя это квартира, чужая, – недовольно бурчу я. – Продать ее должна по доверенности. Покупателя жду. Сказал, сразу после праздника приедет. Что ты привязался-то ко мне, зачем я тебе нужна? Скрываешься, что ли, от кого? Ищут тебя? Надеюсь, никого не убил? Может, мне сразу в полицию позвонить?
Пытается смотреть серьезно, проникновенно даже. Но уголки губ все равно подрагивают. Сдерживает усмешку изо всех сил. Не хочет меня лишний раз раздражать. И правильно!
– Зоя Павловна, разреши мне остаться. Мне только недельку перекантоваться. А я тебя потом в свой ресторан приглашу. Потом – это когда ты голодать закончишь.
При мысли о еде во мне опять вскипает злоба.
– В чебуречную на Ленинградский вокзал? Спасибо, я такое не ем.
– В ресторан, Зоечка, в самый настоящий отличный ресторан в центре Москвы.
Не верю ему ни на грош.
– Кстати, скажи мне пожалуйста, зачем ты вообще голодаешь? У тебя такая фигура женственная. Тебе это не нужно.
Гад и подхалим. Игнорирую.
– Кушать полезно и для здоровья, и для хорошего настроения, Снегурочка. Вон ты какая сердитая, когда голодная. А поела бы, глядишь, и подобрела, – опять старательно гасит ухмылку.
Еще и издевается, сучёныш! Ну, все, сам напросился!
Вскакиваю с кровати с явным намерением придушить засранца, и в тот же самый момент слышу, как скрипит входная дверь. Я ее вчера на закрыла, что ли?
– Зоечка Павловна, ты дома? – слышу громкий шёпот соседки, страдающей бессонницей. – Я услышала, что ты с кем-то разговариваешь. Ты спишь, что ли? Чего темно у тебя? Ты не одна?
Бабе Дусе хорошо за семьдесят, но она шустрая старушка. Свои розово-фиолетовые волосы она закалывает в пучок, да так, что ни одна прядка не выбивается. Но ее любопытном носу неизменно громоздятся очки. Баба Дуся всегда в курсе того, что происходит в поселке.
Вот и сейчас явилась, не запылилась. Как унюхала, что в квартире что-то интересное происходит.
Баба Дуся на ощупь находит выключатель и врубает свет. Картина маслом: я в пижаме и в шерстяном платке жмурюсь посреди комнаты. Кровать расстелена, а на кресле стеснительно жмется «подарочек» в свитере, трусах и шерстяных носках.
Она внимательно осматривает место преступления. Я вижу, как за стеклами очков шустрят ее глаза, впитывая малейшие подробности представшего перед ней пейзажа. А потом соседка улыбается мне ободряюще.
– Ой, Зоечка Павловна, к тебе жених приехал? Тот, который с сайта знакомств? Француз, значит, или американец? А я почему-то решила, что ты в Москву к своим уехала.
Облегченно вздыхаю. Точно, жених же. Я весь декабрь развлекала бабку пересказами анкет интересных мужиков с сайта знакомств. Для эпатажа парочку иностранцев выдумала. Мол, подумываю уехать замуж за границу.
Пристально смотрю на гада, внушая ему взглядом информацию. Он отличный телепат, потому что тоже явно расслабляется и опять усмехается.
– Я жених, да. Здравствуйте. Меня зовут Гоги, и я грузин.
Вооот, уже похоже на правду. А то русский, русский.
Но баба Дуся разочарована.
– Не американец, значит? Жалко. А то у Зоечки Павловны американец в фаворитах, интересный такой, она мне фото показывала. Актер с Голливуда. Богатый. А я баба Дуся, соседка, получается, ваша. Услышала бу-бу-бу за стенкой, думаю, вроде Зоечка Павловна на праздники уезжать собиралась. Надо зайти и проведать, значит, чтоб не воры. А ты, милок, с серьезными намерениями к ней или как?
«Подарочек» радостно кивает головой, как китайский болванчик.
– С серьезными, с серьезными.
– А по профессии ты кто, мил человек, будешь? – продолжает расспрашивать баба Дуся, цепко поглядывая на «жениха».
– Ресторатор я, владею ресторанами в Москве. Грузинскими.
Владелец заводов, газет, пароходов, одним словом. Его вранье постоянно обрастает новыми подробностями. Я пожимаю плечами и задумчиво смотрю на потолок. Думаю о еде. Когда Георгий, он же Гоша, он же Жора, он же Гога, он же грузин Гоги полез меня в постель трогать, мне снилась колбаса. Аппетитная такая, с жиром. Свиная. И взволновала меня не на шутку. Эх, такой сон мне испортил своими похотливыми ручонками. А еще поваром назвался. Гад.
