Лицо с обложки - Юлия Белкина
Тяжесть, давившая на живот, исчезла. Все столпились вокруг дивана. Кто-то задел треногу прожектора под белым зонтом, и свет ударил Лоре в лицо. Она зажмурилась, отвернулась в сторону. Увидела герра Раймана, сидящего в кресле. Он чуть подался вперед, пальцы нервно поигрывали тросточкой, пухлые губы на худощавом лице задумчиво усмехались.
— Черт, Райман! Откуда ты их берешь? За всю свою жизнь столько не видел.
— Каждый охотник желает знать… Секрет фирмы!
— Не перевелись еще на планете заповедные места.
— Девственницами обычно остаются уродины.
— Нет, Рон, ты не прав, я знал одну тварь, страшнее чертовой матери, так она с тринадцати лет работала на улице…
Мужчины говорили все одновременно. Лора не понимала, что так подняло им настроение. Казалось, еще немного — и они станут пожимать друг другу руки, как ловцы жемчуга, вскрывшие ракушку с Черным принцем.
— Она ничего. Если отскрести и приодеть…
Лора увидела, как Кити, сидящая неподвижно за спиной Раймана, вдруг шевельнулась, подняла голову, посмотрела на спину хозяина черными от ненависти, блестящими, сухими глазами. Сняла босоножки. Незаметно сжала в пальцах край бежала…
Никто не смотрел в ее сторону.
Кити встала. Тихо, как кошка, босиком по ковру подкралась к Райману сзади, и — вжик! вжик! — махнула накрест, наотмашь, острым краем разбитого бокала по шее Раймана, сбоку…
Брызнула кровь. Райман заорал, пальцами зажимая рану. Что-то громко хлопнуло, и Кити отлетела на середину комнаты и упала на спину, раскинув руки. Изо рта ее пошла розовая пена.
Все заорали, засуетились вокруг хозяина, помогая ему забинтовать рану. Райман удивленно рассматривал свои окровавленные длинные, красивые пальцы, набухшую от алой крови манжету щегольской рубашки. Произнес трясущимися губами:
— Вот сука! — В голосе его слышалось недоумение.
Он взял у Бритоголового пистолет, подошел к Кити, заглянул ей в лицо. Она еще шевелила губами, глядя вверх.
— Вот сучка!
Райман трижды выстрелил в Кити: бах, бах, бах!
Кити трижды дернулась всем телом, но не закрыла глаза, продолжая смотреть в потолок остекленевшим взглядом.
— Ты испортил ковер, — заметил Гомункул, глядя в монитор.
Он единственный как сидел на своем месте, так и остался сидеть. Не кричал, не суетился. Смотрел в монитор, водил ручкой по планшету. Когда прозвучали выстрелы — только покосился в ту сторону и снова вернулся к своей работе.
Родственник вдруг засмеялся. Лора вспомнила, какой звук напоминал ей его смех. Будто вхолостую сжимали меха баяна, выпуская воздух: ххи-ххи-ххи!
— Рон, — обернулся к нему Райман, — у тебя появилась работа.
Родственник умолк и, опустившись на колени, принялся ножом отдирать от пола ковровое покрытие. Ему помогал Бритоголовым.
Райман подошел к дивану и взял Лору за подбородок. Повернул вправо, влево. Лора следила взглядом за сверкающей звездочкой бриллианта на его безымянном пальце.
Кто-то спросил у Раймана:
— Куда эту?
Райман ответил:
— Да туда же, куда остальных.
Он приоткрыл Лоре рот, осмотрел ее зубы, ощупал грудь, как врач.
— А с ней что делать?
Райман колебался, разглядывая Лору. Наконец решил:
— И ее туда же. Товар хороший, ио… Не люблю живых свидетелей. Слишком много возни.
— Значит, не судьба!
— Только не шлепайте ее здесь, — Попросил Гомункул. — Новый диван.
— Конечно, нет, — согласился Райман, вытирая руки шелковым платком. — Рон отведет ее в яму.
Лора повернула голову. Увидела: Родственник и Бритоголовый засовывали в черный мешок для мусора свернутый рулоном окровавленный обрезок ковра. Из рулона торчали босые мертвые женские ноги.
Лора отвела взгляд, тупо уставилась в пол. Рядом с диваном, на полу, стоял домиком оторванный переплет книги про Мэри Поппинс. Глядя на него, Лора вдруг все поняла и, съежившись на диване» тихо заплакала.
В дверном проеме мелькнула тень. Злобная брюнетка — жена Раймана — вошла с решительным лицом, словно все это время стояла там, в коридоре, прислонившись спиной к стене, и все слышала. Не глядя по сторонам, она прошла через комнату, шурша блестящим вечерним платьем, перешагнула через страшный черный мешок и сказала хрипло, положив руку на плечо мужа:
— Оставь ее, Райман! Я с ней поговорю…
Лора рыдала, тоскливо взвизгивая. Уткнувшись лицом в колени и раскачиваясь из стороны в сторону, она сидела на полу в одной из комнат второго этажа, куда ее привели Черный с Бритоголовым. Злобная брюнетка — жена Раймана — стояла прислонясь к двери и нервно прислушивалась к голосам, доносящимся из коридора.
— О господи, где я? Мамочка, куда же я попала? — причитала Лора.
— В ресторан сатаны! — по-русски крикнула жена Раймана. — Тише ты!
Лора попыталась сдержать рыдание, набрала воздуха в грудь, стиснула зубы, но рев прорвался с новой силой. Жена Раймана подскочила к ней, резко взмахнула рукой и влепила крепкую затрещину. Лopa от страха запнулась па полузвуке, стиснула зубы.
Злая брюнетка упала на колени рядом с Лорой, зажала ей рот своей ладонью и зашептала, глядя ей в лицо:
— Молчи, дура, молчи! Ой, какая ты дура! Зачем ты ехала? Денег хотела заработать? Теперь заткнись, слышишь? Сожми зубы и молчи. Глупая корова, слушай. что я тебе говорю, и не вой. Ты в борделе. Мучить и бить не будут, а остальное — как повезет. Убегать не пробуй. Никому не верь, слышишь? Никому не верь, здесь кругом звери. И мне тоже не верь, поняла? Мне тоже не верь, мне прикажут, и я тебя своими руками задушу, потому что я жизнелюбивая гадина. Поняла?
Она сильно тряхнула Лору за плечи. Лорины глаза налились слезами. Злая брюнетка прижала к себе ее голову, зашептала в ухо:
— Не реви, корова, слышишь? И не вздумай что-нибудь с собой сделать. Полиции и врачей здесь нет! Закатают под гаражом в цемент, будешь гнить, хочешь? Тут весь дом на костях. Слышишь, дурочка? Не вздумай. Спасешься, если будешь красивой. Будь красивой, слышишь! Пальцем не тронут. Они это ценят. Пылинки сдувать начнут, как с дорогой машины. А мы и есть машины из костей и мяса, роботы, резиновые куклы. Больно не будет, только представляй, что ты — робот, душа у тебя отдельно, а тело — отдельно, в одно не слито, и ничего, ничего, подумаешь? Ты — резиновая кукла Барби, мягкая игрушка, им только это и нужно, а что у тебя внутри — их не интересует. Будешь меня слушать — выживешь! Жить хочешь?
Лора тряхнула головой. Она уже умолкла, успокоилась, только слезы сами катились из глаз.
— Помни, помни, что жить хорошо. Потом тошно станет так, что жить не захочется, а ты о жизни вспоминай все хорошее, слышишь, глупая корова? А главное — не вздумай
