Её двойная тайна (СИ) - Ирина Чардымова
— Разрешите, — постучав, осторожно приоткрываю дверь.
— Да, Марина Владимировна, проходите, — доктор мне дружелюбно улыбается. — Вот ваши документы на выписку, — он протягивает мне документы в папке. — Берегите себя.
— Да я-то берегу, только вот лихачи на дорогах об этом не знают, — зачем-то острю я, хотя доктор, по сути, ни в чём не виноват.
— Если вы про Рому, то я тоже не разделяю его увлечение быстрой ездой, — идёт на диалог доктор, — вы же уже догадались, что он мой сын. Рома уже не раз обжигался на страсти к быстрой езде, сильно обжигался, но так ничего и не понял. А вам Марина Владимировна за мальчика того спасибо, спасли вы моего сына от греха большого. Берегите себя! — ещё раз повторил он.
В словах Аркадия Николаевича я услышала нотки искренности и сожаления. Действительно, он ни в чём не виноват. Как дети не должны расплачиваться за ошибки родителей, так и родители не должны расплачиваться за ошибки детей.
— Спасибо, — искренне благодарю, его я и выхожу из кабинета.
Ещё когда я собирала вещи в палате, на улице светило яркое солнце, а сейчас, когда мне нужно добираться домой, на улице начался сильный дождь.
— Так, и как же мне теперь быть? — я пытаюсь оценить ситуацию и понять, что мне делать дальше, потому что зонтика у меня с собой нет. А значит нужно вызывать такси, не хватало мне ещё теперь простудиться под проливным дождём.
Но тут как в сказке на горизонте появляется… Роман Белинский, собственной персоной, с зонтом в руках. Улыбаясь своей идеально-белоснежной улыбкой, он направляется ко мне.
— Здравствуйте, Марина Владимировна, — приветствует он меня, подойдя ко мне вплотную и укрыв меня зонтом. — Позвольте мне отвезти вас домой.
— Здравствуйте, — приветствую его я, и хоть ещё несколько дней назад я надеялась, что больше его не увижу, сегодня рада его появлению. — Буду вам очень благодарна! — стараясь не показать радости от его присутствия, как можно безразличнее отвечаю я.
— Что ж, тогда позвольте, — Роман вручает мне зонт, а сам ловко подхватывает меня на руки и несёт к машине.
Похоже, носить меня на руках начинает входить в его привычку.
Роман аккуратно усаживает меня на сиденье, закрывает дверь, а затем садится за руль сам.
— Это вам, — он достаёт с заднего сиденья огромный букет ромашек.
Ничего себе, романтик, то хризантемы, то розы. Теперь вот ромашки. Хотя признаюсь, чертовски приятно получать цветы.
— Спасибо, — благодарю его я, — но не нужно было этого делать.
— Марина, — он виновато смотрит на меня, — вы пострадали из-за меня. Вы правы, я действительно виноват в то ситуации и вины с себя не снимаю. Поэтому позвольте мне хоть как-то загладить свою вину.
— Вы её уже загладили, устроив меня в клинику своего отца. Думаю, этого будет достаточно.
Всю дорогу, пока мы едем домой, Роман ведёт машину очень аккуратно, что не может меня не радовать. Я, конечно, понимаю, что он делает это только пока со мной, а потом наверняка снова помчит со скоростью ветра. Но хоть сейчас он не натворит ничего страшного.
Роман во время пути пытается несколько раз начать разговор на непринуждённые темы, но я всё время даю ему понять, что не собираюсь с ним вести беседу.
Пока мы ехали, дождь успел, закончится, сквозь облака снова проглянуло солнышко.
Роман галантно помогает мне выйти из машины.
— Марина, — обращается он ко мне, — позвольте мне пригласить вас сегодня на ужин.
— Роман Аркадьевич, — обращаюсь к нему я, — спасибо вам за то, что довезли меня до дома, спасибо за цветы. Но сегодня была наша последняя встреча. Надеюсь, больше наши пути не пересекутся. До свидания! — с этими словами я покидаю Белинского, скрывшись за дверью подъезда.
Глава 3
— Доченька, моя! — с этими словами мама бросилась ко мне, едва я переступила порог дома. — Слава Богу, с тобой всё хорошо! Как же я перепугалась! — мамуля принялась меня обнимать и целовать.
— Прости меня, что я напугала тебя, — я посмотрела в мамины заплаканные глаза, — но и не сказать тебе я не могла, ты бы ещё больше волновалась, если бы я дома не появилась.
— Ну что ты милая, ты все правильно сделала, — мамуля улыбнулась. — Между нами не должно быть никаких тайн и недомолвок. Пойдём, я накормлю тебя, голодная, наверное? — мама потащила меня на кухню
Меня конечно в больнице неплохо кормили, и отнюдь не больничной едой. Но с маминой едой это никогда не сравнится. Моя мамуля просто настоящий повар. Еда у неё всегда получается очень вкусная.
Поэтому она и работает в небольшом ресторанчике на окраине Москвы. Конечно не центр, но на работе её ценят, любят и уважают. Поэтому всячески поощряют в денежном выражении.
— Я так соскучилась по твоей еде, — признаюсь ей я, уплетая за обе щёки.
— Как же теперь с работой, доченька? Ректор-то твой уехал и вряд ли сможет связаться с этим человеком.
— Ничего, всё будет хорошо, — успокаиваю я и себя и маму. — Завтра же я поеду в эту фирму, найду генерального директора, с котором должна была встретиться и всё ему объясню. Надеюсь только они за это время не взяли другого специалиста.
— Как же будет обидно, если ты из-за этого гонщика пострадаешь, — начала преждевременно расстраиваться мама. — Вот предложил бы тебе работу, раз набедокурил.
— Мамочка, — я беру тёплые мамины руки в свои, — да не нужна мне от него ни работа, ни он сам. Я буду очень рада, если наши пути дорожки больше никогда не пересекутся. Он слишком самоуверенный. Он своей вины совсем не чувствует, видите ли он на важную встречу торопился, а я так, погулять просто вышла.
— А цветы? — мама показала взглядом на букет. — Это он тебе подарил?
— Ага, а ещё на ужин приглашал, ухажёр тоже мне!
— А ты?
— А я дала ему явно понять, что больше не хочу его видеть! Такие, как он не любят отказов или чтобы с ними говорили именно так. Поэтому, надеюсь, что он от меня отстанет.
После ужина мы с мамой прогулялись в парке и легли спать. Завтра я собираюсь вновь поехать в ту фирму и добиться встречи с генеральным, чтобы попытаться получить заветную работу.
Всё ночь ворочаюсь с боку на бок, но там и не могу уснуть. Чем ближе становится утро, тем сильнее я нервничаю. Встаю не свет ни заря, тихо, чтобы не разбудить маму, крадусь на кухню.
Но мама тоже не спит. Она сидит за столом и мешает уже давно остывший чай.
