Её двойная тайна (СИ) - Ирина Чардымова
— Конечно, милая, спокойной ночи, — мама нехотя кладёт трубку.
Да, мне нужно поспать, пока действует обезболивающее, потому что потом, я чувствую, будет не до сна.
Я поудобнее устраиваюсь на кровати, закрываю глаза, но тут снова начинает звонить мой телефон. Нинка, моя подружка. Про неё-то я забыла. Обещала же я ей позвонить, как только всё прояснится с работой. Всё рассказать. Так она мне уже двадцать раз звонила. Вот нетерпеливая.
— Марина! — кричит она в трубку. — Ну, наконец-то, ты куда пропала? Маме твоей звоню, она про какую-то аварию говорит, плачет, что случилось?! Ты как? Ты где? Что с тобой?! — тараторит она, словно пулемёт.
— Я в больнице, — отвечаю я, — под машину попала, но сейчас уже всё хорошо.
— Ничего себе хорошо! — выкрикивает подружка, — ты и под машину, с твоей-то осторожностью. Как это произошло!?
— А вот так,.- с этих слов я начинаю свой рассказ.
— Ничего себе! — вздыхает Нина, — тебе не в архитектурный надо было идти, а в спасатели, как твой папа! И как он, красивый?
— Кто? — искренне не понимаю её вопроса.
— Ну, этот, Роман, — поясняет она.
— Я не знаю, я его не рассматривала, — грубо отвечаю я, — от одной мысли о нём, мне хочется его прибить, за его безответственность и лихачество.
— Да ладно, — не понимает она, — вот если бы меня на такой крутой тачке сбили, я бы обязательно его рассмотрела.
— Нина, ты не исправима! — смеюсь я. — Но мне, если честно его больше прибить хотелось, чем рассматривать! Да и зачем всё это? Он наверняка уже и забыл про эту аварию и снова на своём внедорожнике по Москве гоняет!
Но как же я ошиблась. Едва я произнесла эти слова, как дверь в мою палату открылась, и на пороге появился Роман с огромным букетом красных роз.
— Я тебе потом перезвоню, — говорю я в трубку и нажимаю сброс.
Глава 2
— Вы? — произношу почти неслышно даже для себя, искренне удивившись его визиту.
— Добрый вечер Марина Владимировна, — он входит в палату, закрыв за собой дверь. — Я решил приехать, навестить вас, узнать как ваше самочувствие, не нужно ли чего?
Он берёт пустую вазу, уходит в санузел, чтобы налить воды, а затем ставит цветы в воду. Роман ведёт себя по-хозяйски, словно находится у себя дома. Знает, что и где находится. Потом он берёт стул, ставит его около моей кровати и садится на него верхом, сложив руки на спинке стула. Сейчас он одет не так официально, на нём стильные джинсы и брендовая дорогая футболка, которая выгодно подчёркивает его сильные накаченные руки и спортивный торс. Чёрные волосы слегка взъерошены, что придаёт его образу лёгкость.
— Я хотел перед вами извиниться, — продолжает он, внимательно меня, рассматривая, что мне даже хочется забраться всей под одеяло.
— Не нужно, — отвечаю я, — прощу я вас или нет, вы всё равно продолжите гонять по городу с бешеной скоростью, раз, за разом искушая судьбу. Вы хоть раз сегодня задумались, чем для вас и для этого ребёнка могла закончится сегодняшняя история? Какое горе могло прийти в его семью?
— За детьми следить нужно лучше! — недовольно бурчит он.
— Не вам судить, вы же слышали, что маму мальчика в больницу увезли. У вас у самого есть дети? Вы знаете, как правильно за ними нужно следить? Уверены, что с вами никогда не произойдёт подобное?
— Уверен, — да он не прошибаем, — если я не смогу следить за ребёнком сам, найму ему няню, а может и ни одну.
— Не все родились в золотой колыбели, как вы, — продолжаю и я стоять на своём, — не все себе могут позволить нянь.
— Ну, раз не могут, не нужно заводить детей! — ну что ж за баран-то такой упёртый, ну ничем его не пронять. Видимо считает, что он во всем прав априори.
— Ваше извинения приняты, а теперь будьте добры, покиньте мою палату, я очень устала и хочу спать! — культурно пытаюсь избавить себя от его присутствия, потому что вести разговоры ни о чём у меня нет ни сил, ни желания.
— Да поймите вы, — он встаёт со стула и начинает нервно ходить по палате. — У меня была сегодня назначена важная встреча, на которой я должен был быть обязательно, так как обещал одному очень хорошему человеку. Поэтому я и торопился. Да, я был не прав, я нарушил.
— Поверьте, у меня тоже были очень важные дела, — стою на своём я, — и не менее важные, чем у вас. Что произошло, то произошло. Я думаю, что наш разговор себя исчерпал, поэтому прошу вас уйти!
Мне совсем не хочется продолжать этот бессмысленный разговор с человеком, который дальше своего носа ничего не видит и считает себя правым всегда и во всём. Я искренне надеюсь, что он сейчас уйдёт, и я его больше никогда не увижу.
Видимо ему не понравилось моё повторное предложение покинуть палату, потому что больше ничего не говоря, мужчина уходить, сильно хлопнув дверью.
— Ну, вот и отлично, — бросаю я ему в след и поудобнее, как только позволяет мне нога, устраиваюсь на кровати, чтобы наконец-то поспать.
На моё счастье и спокойствие Роман больше не появляется в моей палате всё то время, что я нахожусь в больнице, а это целая неделя. Неделя, выкинутая из моей жизни из-за одного самоуверенного пижона. При мысли о Белинском я начинаю на него злиться.
Всю ту неделю, что я нахожусь в больнице, с меня пылинки сдувают буквально в прямом смысле. Лекарства, уход, еда. Словно это санаторий дорогой, а не больница. Наверняка этот богач подсуетился, чтобы я на него заявление в полицию не написала, хотя я и не собиралась этого делать.
— Ну, вот и отлично, — подводит итоги доктор, осмотрев мою ногу. — Можете снова бегать, прыгать, танцевать.
— Спасибо, — искренне благодарю его я.
— Ну что вы, барышня, это моя работа, — начинает скромничать мужчина. — Можете собираться, а потом зайдите ко мне в тридцать пятый кабинет за всеми документами.
С этими словами он покидает мою палату, дав мне возможность спокойно переодеться в вещи, заботливо привезённые мамой. Потому что то, в чём я сюда пришла было порвано и испачкано.
Выйдя из палаты, я отправляюсь на поиски нужного кабинета. И как только я подхожу к двери, тут же начинаю понимать, почему ко мне здесь так относились.
«Белинский Аркадий Николаевич — главный врач». Да он же отец Романа Аркадьевича. Вот пазл и сошёлся. Не в доброте душевной тут дело. Исправляет папочка проделки
