Темный секрет Санты - Шеридан Энн

Я тяжело вздыхаю, мысленно представляя эту картинку слишком живо.

— Черт возьми, это на самом деле звучит очень заманчиво.

Каролина обнимает меня, и мы обе еще мгновение смотрим на отвратительный фонтан, нас обоих сильно трясет от холода.

— Знаешь, лучший способ вылечить разбитое сердце — это позволить кому-то другому его очаровать.

— Я думала, лучший способ забыть кого-то — это оказаться под кем-то другим.

— Две вещи могут быть правдой, одновременно, — смеется она, прежде чем сунуть руку в мокрый карман и вытащить один пенни. — Вот, — продолжает она, протягивая его мне. — Брось его в фонтан и загадай себе развратное рождественское желание. Пусть тебя трахнут на праздники. Заверши год буквально на ура, и когда ты вернешься к работе в новом году, ты будешь свежа, как хорошо оттраханная Дэйзи.

Мое сердце начинает учащенно биться, но, возможно, это из-за переохлаждения.

После того, как я увидела Санту и того, кто, как я предполагаю, был его сыном, я каждый год желала, чтобы этот маленький мальчик вернулся. И называйте меня сумасшедшей, но я почти уверена, что так оно и было. Я никогда больше не видела его и не просыпалась посреди ночи, чтобы посмотреть, там ли он, но каждый раз, когда я просыпалась рождественским утром, на моем прикроватном столике лежал крошечный амулет.

Конечно, кому-то может показаться странным, что каждый сочельник кто-то приходит в мою спальню и оставляет мне амулет, но в глубине души я знаю, что это был он — маленький мальчик, который подмигнул мне много лет назад.

Даже сейчас я бережно храню эти рождественские подарки. У меня до сих пор хранятся все до единого, и я собрала их вместе на браслете, который слишком боюсь носить, опасаясь, что могу его потерять. Но на самом деле все сводится к тому, что я желала его возвращения каждый год, и он именно это и делал.

Только этот маленький мальчик больше не ребенок. Теперь он совсем взрослый.

Интересно, если… хммм.

Может быть, мне нужно попросить кое о чем немного… большем у моего таинственного гостя в канун Рождества. Я уже знаю, что он может вернуться, но насколько далеко я могу зайти?

И с этими словами я закрываю глаза и бросаю маленький пенни в заледенелый фонтан.

— В это Рождество я хочу, чтобы меня так сильно оттрахали, что колени будут дрожать ещё несколько недель. Хочу, чтобы меня швыряли по кровати, переворачивали, как блин, и трахали до потери сознания. Хочу, чтобы меня тянули по постели, а потом я чувствовала, как тёплые губы обхватывают мой клитор, и что бы я кричала, пока он будет работать своим умелым языком.

— О, и не забудь про то, как он кончает тебе в рот, — предлагает Каролина, и нас обоих сотрясает дрожь.

— О да. И это тоже, — говорю я сквозь стучащие зубы. — Но больше всего я хочу почувствовать себя живой, почувствовать то, чего никогда раньше не чувствовала, и трахнуться так хорошо, что это будет ни с чем не сравнимо.

2

НИК

Ах, канун Рождества, самая оживленная ночь в году. По крайней мере, для меня.

Хотите верьте, хотите нет, но я большой засранец в красном костюме. Кто-то может знать меня как веселого старого Святого Ника или Деда Мороза, но чаще всего я известен как Санта-Клаус.

Однако есть одна загвоздка. Я не совсем тот Санта-Клаус, о котором вы думаете.

Вы знаете парня, которого видите в торговых центрах каждый декабрь? Тот, у которого веселый рождественский настрой, розовые щеки и борода? Да, это не я. Это мой отец, Ник-старший.

Он был тем, кто воплощал в себе весь дух Рождества. У него просто дух захватывало от прогулок на санях и рождественских гимнов, а большую часть последних пятидесяти лет он был лучшим Санта-Клаусом на планете. Но, к сожалению для меня, каким бы неуязвимым он себя ни считал, это не так, и всего несколько лет назад настало неизбежное время для выхода на пенсию.

Черт, до этого он был капризным ублюдком, но теперь, когда посвятил свое существование тому, чтобы быть занозой в моем боку, к старику вернулся его веселый дух.

Когда папа ушел на пенсию, он буквально передал бразды правления мне, и, честно говоря, я понятия не имею, о чем, черт возьми, он думал. В моем теле нет ни капли рождественского энтузиазма, но я это понимаю. Это семейная традиция, и я с детства знал, что однажды заменю его и стану следующим Санта-Клаусом в мире. Но, черт возьми, это место должно быть за кем-то другим.

Эта работа передавалась от отца к сыну на протяжении бесчисленных поколений. Это был только вопрос времени, когда мне навяжут титул Санта-Клауса, но я надеялся, что у меня будет больше времени.

Не буду врать, это большая ответственность, и хотя я из тех, кто преуспевает под давлением обстоятельств, на планете более двух миллиардов детей, которые рассчитывают на меня в исполнении их рождественских желаний. Я не могу позволить себе облажаться.

Единственная проблема в том, что облажаться — одно из моих любимых занятий.

Никакого давления, верно?

Я не совсем традиционный Санта-Клаус, и это то, о чем мой отец беспокоится с того дня, как я родился. Я не вмещаю в себя все то праздничное настроение, которое так естественно было у всех Дедов Морозов до меня.

Честно говоря, я полная противоположность. Я темная лошадка в нашей семье. Я мудак, и мне насрать, кто это знает. Вдобавок ко всему, у меня, возможно, небольшая болезнь… Своего рода увлечение, которое я изо всех сил старался скрыть.

Этой работе было чертовски трудно научиться, но, сколько я себя помню, мой старик обучал меня и каждый сочельник брал с собой, чтобы посмотреть, за что я буду отвечать.

В детстве мне нравилось ездить с ним посмотреть на мир за пределами Северного полюса и увидеть, какую радость на самом деле приносит эта работа. Одно дело просто знать об этом, но, увидев это в действии, я совершенно по-новому оценил то, что мы делали. Хотя я бы солгал, если бы не сказал, что в этой работе есть особые преимущества. Преимущества, из-за которых я миллион раз почти переступал черту. Привилегии, которые более чем бросали вызов моему самоконтролю.

Видите ли, у меня может быть небольшая навязчивая идея, а может и нет — болезненная, извращенная потребность.

Когда мне