Мы будем дома на Рождество (ЛП) - Даймон ХеленКей

Ничто в Холлоуэе, маленьком городке около двух часов езды и всего мира от Вашингтона, округ Колумбия, не оставалось личным надолго, и скандал, развернувшийся на виду у некоторых болтливых жителей, создавал неприятности. Жители данного города любили давать всему маленькие названия. Спенс предполагал, что одним из них, может быть, что-то вроде «Падение Спенсера Томаса».

Тень остановилась перед ним, а свет из внешнего мира притупился. Спенс взглянул в разъяренные глаза своего младшего брата, когда тот встал перед ним.

Спенс произнес то единственное, что занимало его сбитый с толку разум:

— Что она здесь делает?

Остин скрестил свои руки на груди.

— Я отвечу после того, как ты дашь мне хоть одну причину, почему мне не следует убивать тебя.

— Она не использовала свое настоящее имя.

Спенс не мог отделаться от этой мысли. Она была достаточно горяча, чтобы опалить его волосы, и быть уверенной, чтобы сказать ему, чего она хочет и что ей нравится, и глазом не моргнув, но он называл ее неправильным именем.

Остин постучал костяшками пальцев по лбу Спенса и приложил в это немного силы.

— Алле, там есть кто?

Спенс отмахнулся от него. Стыд за годы прожигания избыточной энергии, избивая своего брата до изнеможения, был запоздалым, так как именно тогда борьба казалась правильной.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь вбить немного ума в твою голову. Ты это всерьез насчет имени? — Голос Остина становился более отчаянным и громче с каждым словом. Намного громче, и он прошипел: — Ты сказал ей, что ты — это я. Ты соврал.

Спенс отогнал дрожь и волну вины, разбивающуюся прямо позади него. Это было экспромтом и глупо, в то же время, и он не хотел объяснять свои мотивы сейчас. Или когда-либо.

— Знаю. Да.

— Правда? У тебя три научных звания и коэффициент ума, близкий к гениальному, и ты не додумался запомнить ее имя? Как такое возможно?

Он оставался неподвижным.

— Она сказала, что ее зовут Далила.

Остин уставился на потолок и издал что-то между стоном и криком. Когда он снова посмотрел вниз, мышцы его лица, сжатые от гнева, немного расслабились. Но лишь немного.

— Думаю, это действительно так, поскольку она назвала себя Лила. — Тишина затянулась почти на минуту, прежде чем он снова заговорил. — Далила. Лила. Ты действительно не замечаешь связи?

Черт. Спенс потер рукой лоб, в надежде, что туман, который окутал его, увидев ее лицо, вскоре рассеется. Каким-то образом он сразу же пропустил все касающееся имени.

— Я выхожу из игры. Я определенно не рассчитывал на визит.

— Нас таких двое.

Реальность обвела его вокруг пальца и нанесла удар. Внезапная боль в животе оживила в памяти его долю в вопросе лжи. Секунду спустя его разум был полностью разгромлен. Он не был готов вернуться и вновь пережить те дни, касающиеся отеля. Он облажался, отбиваясь от безысходности и разочарований, которые сопровождали его, куда бы он ни шел. Но ничего из этого не оправдывало вовлечения имени Остина в эту неприятность.

— Я могу объяснить, — сказал Спенс.

— У тебя есть минута, прежде чем я выброшу тебя из окна. Жители города могут назвать это скандалом или дракой, или как угодно еще. Я предпочитаю называть это днем, когда я дал тебе под зад.

Спенс выдохнул, но тревога внутри него только увеличивалась.

— Я не рассчитывал увидеть ее когда-либо снова.

— Очевидно, план провалился.

— Она была в отеле тогда, должно быть, чтобы справиться с определенной управленческой работой. — Он напрягал свой мозг ради деталей, но мог воссоздать в памяти лишь обнаженные части их общего времяпрепровождения. Ни в коем случае он не собирался говорить об этом. — Я не знаю. Своего рода, курорт.

— Маунтин Вью, Спенсер. Она работает в палаточном лагере в пятнадцати милях отсюда. В пятнадцати милях оттуда, где я проживаю часть года со своей женой. — Остин подходил, пока их не разделили один или два шага. — Ты помнишь Кэрри? Ту женщину, которая выбьет все дерьмо из нас обоих, как только узнает об этом.

Спенс думал, что будет счастлив, если она остановится там. Он знал Кэрри еще с детства, он всегда дружил с ее братом Митчем. Она была сообразительной, и когда дело дошло до защиты Остина, она была прямо-таки пугающей. Спенсу это в ней нравилось.

— Я скажу ей, что это моя вина, — говорит он.

Остин вытаращил глаза.

— Это и есть твоя вина.

Время сменить тему. Или это, или рисковать, наблюдая, как мозг его брата выплеснется по всему стеклянному офису.

— Лила на самом деле остановилась в Маунтин Вью? Это место развалина.

Спенс не видел смысла в этой затее. Она была в отеле высшего класса, когда он встретил ее. Переход к палаточному лагерю с домиками, которые предоставляют меньше защиты, чем спальный мешок, кажется странным решением.

— Она работает над ним.

Несколько оставшихся извилин Спенса чуть не взорвались.

— Но она... с какой стати...

— Вижу, до тебя, наконец, доходит. — Остин бросил на него понимающий взгляд. Такой, что гласит: ты по уши в дерьме.

Кроме шуток.

— Ты имеешь ввиду, что она собирается жить по соседству?

— Да, большой брат.

— И она думает, что я солгал ей.

— Потому что так и было. — Остин сел рядом со Спенсом на стол, присоединяясь к нему пристально вглядываться в окна и на площадь первого этажа. — Я упоминал, что ты идиот?

— Это, вероятно, само собой разумеется.

Как Спенс и ожидал, толпа снаружи офиса разошлась. Большинство людей поспешно вернулись в проходы, а некоторые другие задержались, очевидно, надеясь услышать непристойное высказывание через стену.

Остин выдохнул достаточно громко, чтобы задребезжало окно.

— Ты хочешь сказать мне, почему использовал мое имя в этой афере? С каких пор я нужен тебе, чтобы играть роль «второго пилота» на твоих свиданиях? Мне казалось, это дерьмо прекратилось, когда нам перевалило за двадцать.

— Много чего накопилось, и мне нужны были пару дней. Она подсела ко мне и, по какой-то причине, я выпалил твое имя вместо своего, когда представлялся. После того как я это сказал, пути назад уже не было, — Спенс опустил некоторые детали как аргумент в пользу его стресса и плохих решений, но он осветил основные моменты.

— Этого не достаточно для оправдания.

— Это не было... — Спенс искал нужные слова, чтобы правильного выразиться, сказав что-то и в то же время ничего. Когда он не смог найти оправдание, которое имело бы смысл, он перестал пытаться уклониться от истины. Его брат заслуживал большего. — Прости.

Остин откинул голову назад, в то время как его глаза расширились.

— Мужик, я был потрясен. Я ожидал отрицания и оправдания.

Как и Спенс. Он прибегнул к сдержанным ответам, просто у него не было сил на все это прямо сейчас.

— Да, не в этот раз.

— Ты тот, кто рушит это во мне. Трудно злиться, если ты тотчас признаешь свое поражение.

Спенс рассмеялся, удивляясь, почему он не пришел к этому плану десять лет назад.

— Я подумал, не попробовать ли новую стратегию.

— Ну, так как ты обычно не тот, кто извиняется, я позволю тебе соскочить с темы.

Сила облегчения, обрушившаяся на Спенсера, удивила его.

— Спасибо.

— На сегодня. — Остин разрушил тишину в комнате стуком пальцами по столу. — Итак, как скоро ты покажешь свою голову в палаточном лагере?

Спенс должен был сосредоточится, чтобы не напрячь плечи.

— Что заставляет тебя думать, что я буду там?

Был у всего этого предел.

— Пожалуй, за всю свою жизнь я таки знаю кое-что о тебе. Тебе нравится контроль, но тебе известно, что изменит твое постоянное легкомыслие, гарантирующее великолепный секс. Черт, кажется, ты ни разу не встречался с одной женщиной хоть бы в течение целой недели.

— Мы не обсуждаем мою сексуальную жизнь или что случилось в отеле. — В том, как Спенс описал это, он был достаточным придурком, чтобы беспокоиться о Лиле и тем, что он пополнил свой список грехов.