Нападающий (ЛП) - Хуанг Ана

Мне ли не знать – я встречалась с одним из них.

Единственным исключением из моих антифутбольных сантиментов был Винсент, и то потому, что он был членом моей семьи.

— Я польщена, — осторожно сказала я. — Но у меня плотный график этим летом, и я думаю, что есть инструкторы, которые лучше подойдут для этой роли. Меньше конфликта интересов.

Брови Лавинии приподнялись.

— Ты хочешь сказать, что не можешь отложить личные чувства в сторону ради профессионализма?

Черт возьми. Я попала прямо в ловушку, которую должна была предвидеть.

— Нет, конечно, нет. Я просто предотвращаю возникновение проблемы, основываясь на потенциальном восприятии других людей. — Я выдала первое оправдание, которое пришло мне в голову. — Я не хочу, чтобы меня обвиняли в фаворитизме.

— Я разберусь с любыми проблемами, которые могут возникнуть. — Лавиния, похоже, не была впечатлена моим объяснением. — Если тебе от этого станет легче, ты будешь тренировать только двух игроков, а не весь клуб.

Я моргнула, ошарашенная дважды за пять минут. Это должен был быть рекорд.

Я считала странным, что «Блэккасл» требует от своих игроков оставаться в Лондоне в межсезонье, но, учитывая их вчерашнюю игру, я решила, что это какое-то особое исключение.

Развитие двух игроков было одновременно облегчением и беспокойством.

— Я предполагаю, что мой брат – один из двух игроков, — сказала я. В противном случае Лавиния отрицала бы конфликт интересов. — Кто другой?

Последовала короткая пауза, прежде чем она ответила.

— Ашер Донован.

У меня свело живот.

— Ашер Донован?

Я не смогла бы сдержать свой всплеск, даже если бы попыталась.

— Вы хотите, чтобы я тренировала Винсента и Ашера на частных уроках все лето? Они поубивают друг друга!

Я потеряла счет тому, сколько раз мне приходилось слушать тирады Винсента об Ашере, а в интернете постоянно шли споры о том, кто из них лучший игрок. Я считала, что сравнения несправедливы, учитывая, что они играли на разных позициях, но людям нравилось сталкивать их друг с другом.

Все началось много лет назад, когда невинный онлайн-опрос «Матч» попросил людей выбрать лучшего перспективного футболиста. Ашер выиграл у Винсента с разницей в одно очко, что привело моего брата в ярость. С тех пор их соперничество обострилось и охватило то, кто больше заработает (Ашер), у кого будет больше спонсорских брендов (Винсент) и кто выиграет больше всех «Золотые мячи» (Ашер, хотя они получили равное количество номинаций). Это достигло апогея на последнем чемпионате мира, когда красная карточка Ашера превратила их вражду в нечто еще более ожесточенное.

— Часть твоей работы – следить за тем, чтобы они не убили друг друга. — Лицо Лавинии немного смягчилось. — Я понимаю, что с моей стороны несправедливо сообщать тебе об этом так поздно, но, когда Фрэнк связался со мной, мы договорились держать соглашение в тайне как можно дольше, чтобы предотвратить утечку информации. — Фрэнк был менеджером «Блэккасл». — Он также не брал на себя обязательств по своему решению до вчерашнего матча.

Я понимала логику, но это не означало, что мне это должно было нравиться. На самом деле, чем больше я об этом думала, тем сильнее у меня скручивало живот.

Легко было понять, почему Фрэнк Армстронг выделил моего брата и Ашера. Их враждебность вызвала множество проблем и привела к тому, что «Блэккасл» проиграл лигу в этом году. Отношения между ними были напряженными даже в хорошие дни, и Фрэнк, очевидно, хотел, чтобы они все уладили, заставив их тренироваться вместе.

Все это было бы хорошо, но, к сожалению, это означало, что я оказалась посередине.

Ашер Донован. Из всех людей в мире, другим игроком должен был быть он. Он был любимцем большинства женщин-знаменитостей, и он мог бы быть и моим, если бы не моя преданность Винсенту, мое строгое правило «Никаких футболистов» и его сомнительная репутация.

Ашера обычно считали величайшим футболистом мира. Нападающий, который играл так же впечатляюще, как и выглядел, спаситель, чьи голы не раз возвращали его команду с грани поражения. Но при всем его таланте на поле, он погряз в противоречиях за его пределами. Автокатастрофы, вечеринки, огромное количество женщин – всё это таблоидная пища, которую публика поглощала, как сладости на детском празднике.

Я никогда не встречала этого человека, но если у других игроков был комплекс бога, то я могу только представить, насколько он был силен.

— Могу ли я что-нибудь сказать, чтобы выйти из этой ситуации? — спросила я с надеждой.

Брови Лавинии поднялись еще.

Я сдержала вздох. Я так и думала.

— Занятия начинаются в следующий понедельник, — сказала она. — Ты уже тренировала футболистов по кросс-тренировкам, так что небольших изменений в твоих предыдущих режимах должно быть достаточно. Я также посмотрела твое летнее расписание и скорректировала его соответствующим образом. Есть еще вопросы?

Это был тонкий намек.

— Нет, — сказала я. — К понедельнику у меня будет готов окончательный план тренировок.

— Хорошо. — Лавиния вернулась к своим бумагам. — Спасибо, Скарлетт.

Ладно, это был явный намек.

Когда я вышла из ее кабинета, Карина уже ждала меня с сумкой в ​​руке. Было шесть тридцать пять, что означало, что официально рабочий день закончился.

Она поморщилась, увидев меня.

— Так плохо?

Она могла читать мои выражения лучше, чем кто-либо другой.

— Я расскажу тебе об этом за выпивкой, — сказала я. — Мне это нужно. Очень нужно.

ГЛАВА 3

— Ставлю сто фунтов (прим. ~ 13000 руб.) на то, что ты или Дюбуа ударите друг друга до конца месяца, — заявил Адиль. — Уилсон, ты принимаешь это пари?

— Абсолютно нет, — сухо сказал Ноа. — Оставьте меня в стороне с вашими ставками. Они никогда не заканчиваются хорошо.

— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, и мне обидно, что ты так меня провожаешь на лето. — Адиль схватился за грудь. — Когда я буду лететь домой, я вспомню твои слова. Они будут ранить.

— Хорошо. Может, в следующем сезоне ты перестанешь мутить дерьмо.

— Разве так разговаривают с товарищем по команде? Какой пример ты подаешь своей дочери?

— Да, так, и моей дочери здесь нет, — сказал Ноа.

Я покачал головой.

Ноа, Адиль и я были в «Разъяренном кабане», нашем любимом пабе, на последней встрече перед их отлетом домой в США и Марокко, соответственно. Это было на следующий день после нашего катастрофического поражения с «Холчестером», но они уже слышали всё о том, как тренер заставил Винсента и меня тренироваться вместе летом.

Я пригласил их, надеясь на сочувствие и отвлечение, но я должен был знать лучше. Адиль считал мою ситуацию смешной, а Ноа держался, как скала.

Придурки.

— Я закажу нам еще по одной порции, — сказал я. — Сейчас вернусь.

Адиль перешел к подколам Ноа по поводу его несуществующей личной жизни, а Ноа был слишком занят, игнорируя его, чтобы сделать что-то большее, чем кивнуть в ответ на мои слова.

Я направился к бару. Я получил несколько сердитых взглядов и ехидных ворчаний, но никто открыто не подталкивал к конфронтации.

Футболисты не зря любили «Разъяренного кабана», где подавали крепкие напитки, дешевую еду и никакой ерунды. Там была строгая политика: никаких камер, никаких автографов и никаких драк, которую обеспечивали вышибалы-тройняшки размером с горы и самый подлый владелец по эту сторону Темзы.

Последнего человека, нарушившего его правила, вышвырнули за задницу (в буквальном смысле) и забанили пожизненно.

Я сделал заказ в баре и оглядел паб. Группа женщин откровенно пялилась на меня из угла и хихикали друг другу в ладошки, пока проходившая мимо пара невольно оглянулась. Девушка открыла рот, но не успела ничего сказать, как ее парень утащил ее и бросил на меня через плечо взгляд полный презрения.