Его трудное счастье - Таша Таирова
— Нет, что ты! — Валентина поставила бокал на столик и провела кончиками пальцев по щекам — жарко сегодня. — А тебе ещё надо с кем-то тут встретиться?
— Нет, я всё решил ещё вчера, сегодня решил дать тебе отдохнуть. Ну не всегда же ты должна сидеть в амбулатории или в каюте, правда?
Валентина счастливо улыбнулась — это была её первая заграничная командировка и сразу поездка через океан. Да ещё и с самим Королём! А уж его признание и последующее предложение и вовсе превратили рутинную работу в свадебное путешествие. Их брак был зарегистрирован в посольстве, и вот она уже жена самого лучшего мужчины на этой планете! Боже мой, умный, талантливый, красивый мужчина и отличный хирург вдруг признался ей в своих чувствах. Но не предложил ей стать его постельной утешительницей, как сделал это гадкий Резников, а назвал её своей женой. К тому же тогда Валя узнала, что он не только решил это вот так сразу, а думал об этом уже давно, даже успел оформить развод, иначе она бы никогда не согласилась на интимные отношения с женатым мужчиной.
Последующие семнадцать дней перехода через тёплый океан, затем холодное и штормовое северное море превратились для Валентины в сплошной праздник, праздник любви, нежности и счастливых слёз. Она порхала по судну, спускалась в нижние отсеки, оборудованные под больничные палаты, ставила капельницы, делала уколы и угощала детей витаминами, которые всегда носила в карманах медицинского халата. И мечтала. Мечтала о семье, о детях, о дальнейшей учёбе. Она два года подряд пыталась поступить в мединститут, но — увы! — не добирала баллы. Работала санитаркой в операционном блоке госпиталя и училась, училась, готовясь опять и опять поступать в выбранный вуз. После второй неудачной попытки одна из операционных сестёр Евгения Петровна Шахова, которую все и в глаза, и за глаза называли Шахиней, усадила Валю на диван в комнате отдыха и серьёзно заметила:
— И долго ты ещё полы мыть собираешься? С твоими мозгами и реакцией уже бы давно у операционного стола стояла, а ты? Вот что, дорогая, поступай-ка ты в медучилище, хоть профессия нормальная будет. А потом поступай ты в этот свой медин сколько твоей душе будет угодно, понятно?
Стоящие рядом другие медсёстры молча кивали, но ни одна не сказала что-то против идеи Шаховой. Валя подумала и согласилась. Учитывая её отличные оценки в школьном аттестате, документы у неё приняли и сразу же зачислили в училище без экзаменов. Два года учёбы пролетели практически незаметно, и она уже операционная сестра. Причём взяли её в штат родного оперблока даже без дополнительной учёбы — за четыре года работы она уже знала не только весь инструментарий, но и освоила все операции и манипуляции.
И вот в свои двадцать два она впервые покинула родную страну и увидела мир. Хотя, конечно, назвать миром расстилающийся от горизонта до горизонта океан назвать было трудно, но ей и это казалось чем-то невероятным. А уж поездка с самим Вадимом Васильевичем Королём уже делала это без того незабываемое путешествие просто сказкой. И через неполных три недели она и вовсе стала его женой. Это ли не сон? Счастливый и бесконечный!
Валентина прижалась к мужу и тихо прошептала:
— Если это так, товарищ подполковник, то предлагаю сбежать и отправиться в порт. Думаю, что дежурные офицеры пустят нас на борт, как вы думаете?
— Вы в этом уверены? — так же игриво ответил Король. — Только предупреждаю, что как только вы вступите на палубу судна, вы будете полностью в моей власти. Вас это не пугает?
— Нисколько, меня это даже интригует. Только я пока не чувствую палубу под ногами.
— Валюшка, ты меня до греха доведёшь, проказница, — прошептал Вадим и схватил жену за руку, быстро пересекая празднично украшенный зал. Нет, что ни говори, а он не прогадал с этой милой девочкой!
* * *
Валя провернула ключ в замке и влетела в квартиру с криком:
— Мама! Папа! Я вернулась!
Она опустила дорожную сумку на пол, пробежала по коридору, на ходу сбрасывая туфельки, и ворвалась на кухню, где родители по своему обыкновению пили чай. Валя обняла отца, расцеловав его в обе щёки, и прижалась к матери.
— Как я соскучилась, слов нет! — Девушка рассмеялась и повертела головой, не замечая внимательного взгляда Галины Михайловны. Затем Валя села на табурет и широко улыбнулась: — Ма, па, а я замуж вышла.
Она посмотрела на родителей со счастливой улыбкой, но тихий возглас матери немного её шокировал:
— Да как так-то? Ты что же, за темнокожего какого выскочила?
Валя застыла в недоумении, а потом громко рассмеялась:
— Да нет же! Ма, ну какой темнокожий? Я замуж на нашего хирурга вышла. Подполковника Вадима Васильевича Короля.
Родители молча переглянулись, и Николай Александрович тихо спросил:
— И где же твой муж?
Валя выдохнула и снова заулыбалась:
— Он в порту остался, надо последние вопросы решить с пассажирами и грузами, да и наши ящики в госпиталь отправить. А меня домой отпустил. Вот.
— Домой, значит, — тихо заметила мама и раздражённо отодвинула от себя чашку; чай выплеснулся на стол, но Галина Михайловна не обратила на это внимания. — А жить вы где собираетесь?
— Вадим всё решит, — с некоторым непониманием ответила Валя и тихо поинтересовалась: — Вы что же, не рады за меня, что ли? Вы просто не знаете его!
— Вот именно! — повысил голос отец и резко поднялся. — Кто таков? Откуда такой шустрый нарисовался? Ну-ка, говори правду!
Валя медленно поднялась вслед за отцом и нахмурила брови:
— Я всегда говорила вам с мамой только правду. И врать не собираюсь. Это действительно наш хирург, он обо всём договорился и наш брак зарегистрировали в посольстве.
— Документы покажи, — холодно заметила Галина Михайловна.
— Они у Вадима остались.
— Ну конечно, — саркастически заметила мама и прикрыла глаза. — А он случаем не женат, дочь? Голову тебе задурил, со всеми пояшкался, а в итоге дурочку себе в постельные грелки заимел.
— Мама! Как ты можешь такое говорить? — тихо спросила Валя, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Он специально развод оформил, чтобы нам ничего не мешало.
— Боже мой, так он разведённый! — воскликнула Галина Михайловна, будто дочь вышла замуж за прокажённого. — Ему лет сколько?
Валя выпрямила спину и спокойно произнесла:
— Ему сорок, он старше меня на восемнадцать лет.
— Отец, что делать? Что людям-то сказать?
