Ящер - Галина Валентиновна Чередий
По лестнице вниз я неслась, жуя и оттирая салфеткой трикотаж на плече. Пятно оттираться не спешило, Любка у нас если уж метила — то наверняка, зараза. Ладно, под курткой кто там увидит-то!
— Оба-на! Ерохина бежит! А ну стопэ, красотуля!— преградил мне дорогу Колька Соленый — наш местный кандидат в ряды серьезного криминала.
Уже отчалился за угон по малолетке, вернулся недавно и корчил из себя авторитета перед ровестниками, баланды не нюхавшими и малышней, высиживая на корточках часами, поигрывая дешевыми четками и засирая все шелухой от семок, запиваемых крепким пивом.
— Съ*бись с дороги, дебил, недосуг мне, — огрызнулась без церемоний, пытаясь обойти его.
— Слышь, а ты че дерзишь мне, бессмертная чели? — взмахнул он граблями с растопыренными корявыми пальцами с несколькими синюшными партаками на них. — Я же хоть и не обидчивый, но могу и разозлиться!
— И что? — я посмотрела на него прямо и шагнула вперед, вынуждая попятиться. — Мне начинать бояться?
Я и раньше-то всегда знала на каком районе живу и как вести себя с такими вот героями у*банскими. Они вежливое за трусливое принимают, а доброе — за слабое, и хамство и понты для них все.
— Смелая, да? Что типа научили тебя в этой конторе твоей руки-ноги ломать и по яйцам бить и бесстрашная совсем стала? — Колька попятился, но совсем с дороги не ушел.
— А я и до конторы много чего умела или у тебя ранний склероз?
Получал он от меня, давно правда, еще в шестом классе, но от души, даже родителей наших в школу вызывали, потому как при свидетелях вышло. Девочки-ромашки из меня как-то изначально не выходило, всегда знала, что папа-старший брат-просто добрый дядя ниоткуда не придет и меня не защитит, так что драться за себя и за Ирку никогда не стеснялась и дважды не думала ударить или нет.
— Слышь, Ерохина, ну че ты сразу залупаешься? — пошел на попятную Соленый. — Я же поговорить хотел. Чисто по-людски.
— Нет у меня ни времени, ни желания с тобой разговаривать! — я ломанулась вниз по лестнице.
— А зря! Пристроилась раз на хлебное место, Ерохина, надо значит начинать отстегивать в общак районный, — заорал он мне вслед. — Чтобы пацанов наших правильных на зоне взгревать и все такое.
— А они нам чего в этой жизни хорошего сделали? Хер тебе по всей морде вместе с твоими пацанами! — отмахнулась я, хлопая подъездной дверью.
— У себя уже? — спросила у Никонорова на проходной, влетая вихрем в офис “Ориона”.
— Привет! Ага, только пришли с Камневым, беги, — мотнул он головой в сторону коридора и окликнул: — Лиз! Круто выглядишь сегодня.
Я только кивнула из вежливости. Не слепая, вижу что ему и кое-кому еще из местных парней нравлюсь, чай не уродка же. Но увы и ах, рядовые охранники не те мужчины, что смогут и меня саму, и моих родных вытащить из нищей жопы в долбанную дольче виту.
— Ксюха, привет! — поздоровалась с Бобровой, что как раз положила в рот шоколадную конфету целиком, отчего щека у неё смешно отторырилась, и девушка молча мне помахала проходить в кабинет Боева.
— Андрей Федорович, можно? — сунула я голову внутрь.
— Давай-давай, заходи, Ерохина! — ткнул мне на кресло для посетителей один из совладельцев охранного агентства, где я до сих пор обучалась.
Вчера он же поздно вечером позвонил мне на домашний и велел утром явиться в офис с вещами на несколько дней для начала прохождения стажировки.
Сейчас же он сидел, приложив бутылку запотевшей минералки к голове, смотрел на меня краснющими глазами, а выхлоп от него я учуяла даже со своего места. Видать вчера кто-то знатно залил за воротник. Парни из старой гвардии “Ориона” говорили, что Боев классный дядька, любит и пошутить, и выпить-погудеть от души иногда сам и другим праздник устроить, но я его за время обучения в “Орионе” ни пьяным, ни особо фамирьярничающим не видела. Вообще создалось впечатление, что от нашей женской группы будущих тельников он нарочно держался подальше.
— Так, сейчас я тебя быстренько ознакомлю с объектом охраны, и потом тебя Колесов в темпе отвезет к нему в гостиницу, пока он не оклемался и не передумал.
Я изумленно моргнула и огляделась.
— А… Я одна работать буду?
— Ну естес–с-стно, Ерохина, не тупи! Ты же типа девушку бизнесмена изображать будешь, совмещая это с осуществлением функций личного телохранителя. К чему, собственно, и готовилась. Корнилов сказал, что ты уже вполне готова. Какие-то проблемы?
— Нет, — мотнула я головой.
Страшно конечно до уссачки и неожиданно, но Корнилов нам как раз и говорил, что основное достоинство классного личного охранника — это способность мгновенно подстраиваться под обстановку и характер объекта, не прогибаясь, однако, под него в ущерб работе и не отвлекаться на собственные эмоции или зажимы. И если именно я сейчас здесь, то это значит, что Михаил Константинович действительно счел меня уже готовой к реальным испытаниям, и облажаться нельзя ни в коем разе. Второго шанса могут и не дать. Ну что, сладкая житуха, жди, я уже встала на лунную дорожку к тебе! Счастливый билет сходу не жду, не совсем же наивная, но первый пошёл, как говорится.
Глава 3
Макар
— Да ну какого же хера! — застонал я, отлепляя морду от подушки и чуть не взвыл от головной боли.
Назойливое дребезжание сотового ее еще и добавляло. Телефон умолк, я облегченно вздохнул, начиная собирать фрагменты вчерашних воспоминаний, но тут же кто-то неуемный позвонил снова, заставляя меня мечтать об убийстве с особым цинизмом и грязной расчлененкой.
— Слушаю! — прохрипел, не удосужившись глянуть в экран.
— Да ты харю давишь еще никак? — всверлился в мозг омерзительно бодрый голос Боева.
Вот же гандон белобрысый! Это же он виноват во всем! Пересекся с ним на свою трещащую сейчас по швам башку, и понеслась. Ладно, в “Орион” я все же сам приперся. Но вот в том, что мы не тормознули вовремя — точно это идолище-п*здоболище неугомонное виновато! Потому как где Боев и где тормоза. Еще и заразное это у него, трындец,
