Радужная пони для Сома - Мария Зайцева
Почему бы не оставить вполне совершеннолетнего Игоря в столице и дать ему возможность доучиться там, мы не уточняли. Лекс задал вопрос, Игорь скривился, показывая, что ему не сильно нравится тема, из чего мы сделали вывод, что папаша у него непрост по всем показателям, и отстали.
В конце концов, у каждого из нас свои траблы с предками.
У Лекса отец сильно хочет его грузануть ответственностью за свой банк, а сам Лекс хочет гонять и гулять.
У Немого папаша сидит, но это пока. А вообще, все в городе в курсе, кто такой Горелый, и насколько у него херовый характер. Немой в него, кстати, полностью.
У меня одного, пожалуй, никаких проблем с родными, но тут такой вариант, что лучше б были…
Так что мы покурили, забились на вечер развлечься у меня на вписке, Игореха обещал музыку и выпивку, после чего разошлись в разные стороны.
Мы с Немым и Лексом — в туалет, а Игореха — сразу в буфет.
И вот, блять, встретились опять…
— Сом! — рычит он, — пусти ее!
Я смотрю в светлые глаза Игорехи, не понимая, какого, собственно, хера он тут возник, между мной и моей сегодняшней жертвой, радужной стервой, которую непременно надо поставить на колени. И заткнуть ее грязный рот членом.
— Пусти! — повторяет он жестко.
Че? Пустить?
Я, наверно, настолько охреневаю, что не воспринимаю слова. И вопрос сам собой вырывается:
— Че?
Я все еще держу Радужку за локти, даже не думая отпускать, но смотрю на Игореху, не понимая, чего ему надо от меня.
И вот зря я отвлекаюсь от основной своей задачи! Потому что эту сучку нельзя оставлять без внимания!
Резкая, дичайшая боль в ноге взрывает мозг, я оступаюсь, ослабляю захват, и в этот момент Игореха дергает у меня из рук девчонку!
Разворачивает ее к себе и рычит раздраженно:
— Какого хуя???
— Он сам виноват! — пищит стерва, покорно вися в его лапах и не думая вырываться.
Да кто он такой? Парень ее? Какой еще, нахуй, парень? Нет уж! Она моя, блять!
— Пошла отсюда, засранка! — приказывает Игорь, и это вызывает во мне волну бешенства, перекрывающего даже дикую боль.
Куда еще пошла? А ну стоять!
Боль в ноге сильно отвлекает, я не могу держаться прямо, наклоняюсь, растирая место, куда дрянь угодила своим ботинком, и пытаюсь начать дышать.
А ведь еще реагировать надо на ситуацию!
Бля, меня так уже хрен знает, сколько лет не прикладывали!
Пиздец ей… Определенно.
— Но, Игорь… — все пищит она, но тут я нахожу в себе силы проявиться и с рыком:
— Убью, блять!
Дергаюсь в ее сторону.
Получается херово, потому что она отскакивает, не давая себя поймать, а на моем пути встает ее защитник:
— Тормози, Сом.
Да, блять, какое тормози? Какое?
— Ты-ы-ы… — я пытаюсь сформулировать предъяву, но получается откровенно херово, настолько мутят мозг боль и ярость, — ты, блять… Она, блять…
— Мне предъявляй, — спокойно говорит Игорь, — я отвечу.
— Какого хуя тебе? Ты кто, вообще?
— Я ее брат.
Брат. Нихуя себе! Брат!
— Игорь, я сама отвечу, — тут же гордо встревает мелкая дрянь, но Игореха, даже не поворачиваясь, рычит сквозь зубы ей:
— Я сказал, пошла отсюда, засранка! Дома по жопе получишь!
Куда еще пошла? Нее-е-е…
— Не-е-е… А ну стоять! — рычу я, не сводя с бледной Радужки кровавого взгляда. А он у меня кровавый, я в этом уверен на все сто. Потому что в глазах — краснота. Убить ее хочу.
Выебать и убить.
Да, именно в такой последовательности.
— Пошла, блять! — Игореха явно чувствует мой настрой, и что хер я сейчас тормозну, а потому легко уходит с линии обстрела, мягко перехватывает очень знакомым приемом, и сразу становится понятно: предупреждает так. Следующее движение будет уже без предупреждения. Где его учили, эту длинную тварь?
Я смотрю, как девка, вильнув радужными волосами, торопливо убегает из буфета, и не трогаюсь с места.
Понятно, что ее брат сейчас не пустит.
Слишком захват у него жесткий. И взгляд твердый.
Его можно понять в этой ситуации.
Если б у меня была сестра, я бы тоже за нее рвал.
Конечно, потом бы она жестко получила по жопе за свое поведение, но явно не от постороннего придурка.
Устраивать сейчас рубилово — не варик.
Просто потому, что надо будет все серьезно делать, а это, с нашими навыками, сто процентов больница и полиция.
А мне этого не надо.
К тому же… Я найду способ разобраться с Радужкой по-другому.
Оглядываюсь, осознавая, что вокруг нас толпа. И у многих включены камеры. Суки! Значит, все уже сегодня будет в сети. Или уже есть.
Блять!
Ну надо же, как она меня опустила! Дрянь, просто мелкая дрянь! И, главное, за что?
Я же к ней с самыми хорошими намерениями! Да любая из присутствующих здесь девочек была бы рада моему предложению!
А эта дрянь…
И еще по ноге так хуякнула, что надо будет рентген сделать, вдруг трещина…
Сучка!
Ну ничего. Ничего. Разберемся.
Все надо делать последовательно.
Сначала с ее братишкой. Усыпить бдительность.
Я матерюсь, не особо громко, но душевно, Игореха молча слушает, но с места не двигается.
Народ потихоньку рассасывается.
Откуда-то сбоку подруливает Лексус с Алькой на буксире.
Тоже все сидел, сучара? И как меня Игореха прихватил? Скорее всего. И вмешиваться не стал, а теперь, наверно, кайфует, считая, что меня мгновенная карма настигла за то, что не поддержал его все с тем же Игорехой в разборке.
Краем глаза замечаю Немого, спокойно ковыряющего в зубах за нашим столом. Вот уж кому на все насрать. Ловлю его нечинаемый взгляд в нашу сторону. Странный. Но да похер. Немой сам по себе странный. Если б не заобщался с ним еще с первого курса, не зная, кто такой, то десятой дорогой бы обходил…
— Сестра у тебя, конечно… — говорит подошедший Лексус Игорю, но тот только головой качает:
— Фильтруй. Я сам с ней разберусь. И если она зря накосячила, то извинюсь и компенсирую. Но только если сама виновата. Она сама виновата?
Он смотрит на меня жестко, словно обвиняя в чем-то.
Да пошел ты!
Правда, я ничего не говорю, но и вины за собой не чувствую. Она первая начала.
Лексус кивает и неожиданно для всех говорит Игорехе:
— Пойдем, поговорим.
Алька, услышав это, удивленно раскрывает рот и, повторяя ее, так же удивленно распахивает свисток ее подружка Маринка, стоящая неподалеку.
Ну да… Пригласить новенького к нам за стол
