Расческа для Лысого - Мария Зайцева
– Да ты че, дядь? – изумляются придурки, – за че?
– За гнилой базар. В следующий раз будете знать, как пасть открывать, не зная человека. Бабки завтра, сюда. Отдадите Пилоту для Миши Лысого.
И, судя по вытянувшимся рожам дебилов, они в курсе, кто такой Пилот. И кто такой Миша Лысый. И понимание того, как они попали, постепенно проступающее на физиономиях – отдельный вид кайфа для меня. За одно это я готова простить мужику его наглые лапы в своих трусах. Тем более, что у него очень даже нехило получается ими там управлять.
– Свободны, мальчики, – милостиво отпускает мужик офонаревших дураков. И они уходят. И Урсулу с собой не берут. Просто идут мимо, не оборачиваясь, и даже головы не поднимая. И вид у них, как у обоссавшихся котят. Мокрый и несчастный.
– Ну че, малех, продолжим? – тихо хрипит мне на ухо мужик и медленно протискивает пальцы в шортах все ниже и ниже.
А я, в момент опомнившись, дергаюсь и выворачиваюсь из его лап. И сама этому страшно удивляюсь. Потому что складывается полное ощущение, что, не пожелай он, нифига бы я не вырвалась.
Тем не менее, мой язык, как всегда, опережает мозг, потому что я язвлю:
– Сам с собой продолжай!
И тут же замираю, сердце бухает в груди с такой силой, что он наверняка слышит, таращу глаза, сдуваю волосы с лица и вообще, видок наверняка жуткий. И, учитывая, что он только что опустил пацанов, поймав их на каком-то непонятном мне недочете в разговоре, мой прямой посыл сейчас явно ударит мне же по дурной башке. А ведь я уже во второй раз ему хамлю! Мама моя! Да что ж я такая невезучая!
И тем удивительней его реакция. Он просто запрокидывает голову и ржет. Громко и от души. А я стою. Таращусь на него. И идиотизм ситуации зашкаливает.
Поэтому я решаю все прекращать, говорю важно и спокойно:
– Спасибо тебе, дядя, за помощь, – и разворачиваюсь к стоянке такси. Кстати, оттуда прекрасно видна была вся ситуация, и водилы с машинах сидели, но ни одна тварь не подошла, не выручила меня! Скоты. Вокруг одни скоты!
– Давай подвезу, малех.
Он догоняет меня, но не трогает больше, просто идет рядом, прикуривает.
– Не стоит, боюсь быть тебе должной, – опять язвлю я, но он только усмехается:
– Да ты мне и так кругом должна. Вот только я с баб долги не спрашиваю, поэтому не кобенься. Просто подвезу. А то опять поймаешь приключения на свою жопку.
Я останавливаюсь, раздумывая над его словами. Осматриваю его с сомнением. Нет, за прошедшие несколько минут в принца не превратился. И на доброго самаритянина не тянет. Но, с другой стороны, хотел бы изнасиловать, давно бы это сделал. Не надо для этого в машину сажать и везти куда-то. Судя по разговору, и по тому, что придурки из клуба явно в курсе, кто он, человек он непростой. Очень серьезный человек. Не похоже, что проблемы с бабами. На таких тоже есть спрос.
– Ну чего? – он опять улыбается, нисколько не сердясь на то, что я его разглядываю, – нравлюсь?
– Неа, староват ты для меня, дядя, – говорю я, и опять прикусываю язык. Пизд**ц сегодня какой-то… Все, текилу больше не пью. Сыворотка правды, бл*.
Он не обижается, только ржет.
– Пошли, шмякодявка, – как-то по-доброму говорит он и шлепает меня по заднице. Опять же не обидно.
Я пожимаю плечами, опять осматриваю его, уже со спины.
Крепкий. Высокий. Опасный.
С таким даже рядом стоять напряжно.
Пусть подвезет.
Глава 3
Ленка
– Ну че, говори, куда, – спрашивает он, заводя мотор.
Я оглядываюсь, провожу пальцами по обивке машины. Очень крутое ощущение. Тактильный оргазм просто. И сама тачка, здоровенный, очень крутой лексус последней модели, само собой, черный и тонированный по пижонски в хлам, впечатлила. Я на таких раньше не ездила. Не то, чтоб не предлагали. Предлагали, и еще как, суки. Да только я обычно посылала. Словами и жестами. А тут прям впечатлилась. Места полно, ноги мои длинные, вечная проблема, влезли, да еще и дофига осталось.
– Тебя как зовут-то, дядя? – разглядываю я на водителя. Руки на руле, пальцы забитые, и нифига не моднявыми темами. Синька зоновская. Может, зря села? Да еще и так разговариваю свободно… Но, с другой стороны, раз терпит, чего жаться-то?
– Зови дядя Миша, малая, – усмехается он, как-то по-особому, по-блатному цыкнув зубом. И я понимаю, что, пожалуй, лет-то ему и постарше, чем я прикидывала. Не тридцать пять, а полный сорокет. В самом деле, дядя…
– Давай прямо, дядя Миша, – я решаю не сбавлять тон, пусть терпит.
– Ну прямо, так прямо…
Он косится на мои ноги, я ловлю взгляд и назло ему задираю их и укладываю к лобовухе. Прямо в каблуках. Вот не могу понять, нахера я так делаю, нахера злю его. Словно на прочность проверяю. Ну не дура ли? Не, никакой больше текилы…
Я жду, когда он сделает мне замечание, шлепнет по ногам, может… Чего-то жду от него, короче говоря. И не дожидаюсь. Он все так же косится на мои ноги, словно взглядом ласкает, усмехается в усы. Блестит золотая фикса. Тоже не дань моде. Совсем. Руки на руле сжимаются крепче, и я залипаю на них. Татуированные, грубые, большие. Они мне почему-то нравятся. Вот нравятся, и все. Сразу вспоминается, как он сжимал мою грудь совсем недавно, как этими большими крепкими пальцами нырял за пояс шорт, как простреливало все тело от смеси страха и удовольствия. Я отчего-то уверена, что он может этими руками ломать шеи. Точно может. А может удовольствие доставить. Такое, какого я никогда не испытывала со своими парнями. А, учитывая, что у меня только два парня в опыте, и удовольствие с ними было очень сомнительного качества, то… Черт… А ведь я завелась. Вот он, текильный отходяк. Или это Ванек, гад такой, чего-то намешал в коктейли? Или те мажорчики Машкины, чтоб сговорчивей была? Все возможно. Мысли плывут медленной томной волной, не затрагивая никак сознание. В котором только воспоминания о грубых больших пальцах в своих трусах, о жесткости тела, о темном взгляде в чилауте…
Ничего себе, меня вштырило… Надо срочно домой… Социология… Полька…
– Дальше куда?
– Удиви меня.
Это я, что ли, ляпнула? Молодец. Просто молодец, бл*!
Он поворачивает голову, смотрит какое-то время в глаза, а потом усмехается.
