Мой малыш миллионера - Анастасия Сова
– Большое спасибо! – после ее слов я ощущаю некоторый прилив сил.
Ситуация теперь уже не кажется такой уж безвыходной, хотя я и понимаю, что в большинстве баров уже есть свои исполнители, и найти место для себя будет очень сложно.
Наверное, мне стоило сначала зайти в магазин, купить продуктов, памперсов, которые дома уже подходят к концу, но я, сломя голову, несусь к сыночку.
Прошло около пяти часов с того момента, как я уехала в ресторан, а будто вечность Макара не видела.
Пока ждала выступления, все рассматривала его фотографии на телефоне. Звонить Кате боялась, вдруг сыночка спит.
Боже, какой же он у меня все-таки потрясающий! А как пахнет! Мммм… Слаще запаха в мире не знаю!
Мысли о ребенке помогают мне справиться со стрессом. В конце концов, у меня нет ничего важнее. Лишь бы он здоров был.
В теплый летний вечер на улице еще полно народу. Детки на площадке оккупировали песочницу, молодежь скамейки во дворе.
Я уже привыкла к такому. С тех пор, как переехала сюда, картинка перед домом почти не меняется. Очень дружный двор. Все друг друга знают. Здороваются всегда. Не скажу, что богато живут, зато дружно.
Но мое внимание привлекает сейчас совсем другая картина. Двое мужчин у моего подъезда.
Жуткие бритоголовые мордовороты. Их фигуры кажутся мне очень знакомыми. Нет, не кажутся. Я знаю их. И даже знаю зачем пришли. По мою душу.
Я застываю на месте. Нужно дождаться, пока они уйдут. Кате я запретила открывать деверь кому бы то ни было. Даже к трубке домофона не разрешила подходить.
Конечно, она не в курсе моих проблем, я никому не рассказывала, но выполнить мою просьбу согласилась. А Катя надежный человек – не предаст.
Становится очень страшно. Особенно оттого, что Макарка там, а я здесь. Далеко. И ничего не смогу сделать.
Сердце в груди бьется, точно взбесилось. К горлу подкатывает паника, и я зажимаю рот ладонью.
«Постоят, и уйдут!» – уверяю сама себя, чтобы хоть как-то унять душевное волнение.
Несколько раз я просто не открывала дверь, когда они приходили, все обходилось только устрашающими ударами по железу, от которых в угол забиться хотелось.
Прячусь за углом соседнего дома. Пытаюсь восстановить дыхание. Мне кажется, у меня сердце остановиться может от волнения.
– Кать, – решаю все же предупредить подругу, – нам в квартиру уже звонили?
– Да. Я не снимала трубку, как ты и просила. Что-то случилось? – обеспокоено интересуется она.
– Нет, все в порядке. Просто не открывай! Я скоро буду.
Ненавижу врать. Но и поделиться своими переживаниями очень хочется. Порой мне кажется, что они разъедают меня изнутри.
– Как все прошло?
Снова выглядываю из-за угла. Мужчины все еще стоят на прежнем месте. Какие же они страшные! Жуть.
– Если честно, просто кошмарно, – сознаюсь я, снова прячась за домом. – Но самое ужасное: работы у меня так и нет.
– Эй! – подбадривает подруга. – Один провал еще не конец жизни! После завтра у меня выходной, я могу посидеть с Макаркой, а ты пока подыщи что-то еще. Не вздумай расстраиваться, слышишь?!
– Угу, – мычу в трубку, закусывая губу. – Скоро буду.
Отключаюсь, и сглатываю болезненный комок, что застрял в горле от желания заплакать.
Я так давно не плакала. Все казалась себе сильной. Очень хотелось такой быть, и я давила любое желание пустить слезу еще в зачатках, а сейчас их уже невозможно остановить.
Набираю в грудь побольше воздуха. Снова обращаю взор в сторону своего подъезда.
Никого.
Мужчины ушли. Слава Богу!
Я жду еще немного. Совсем чуть-чуть. Осматриваюсь, чтобы убедиться в том, что страшилы не вернутся, и не поджидают меня где-нибудь в кустах.
Месяц назад у нас с сыном уже был опыт общения с этими людьми.
Они разгромили нашу квартиру прямо на моих глазах. Сказали, что это лишь предупреждение. «Безобидные показательные выступления, – хмыкнул один из уродов. – Чтобы собирать бабло было веселее».
Меня передергивает, когда я вспоминаю тот день. Именно тогда я узнала, что банк продал мой долг коллекторам, и что те не церемонятся ни с кем, ни с женщинами, ни с детьми.
Убедившись, что путь домой свободен, бегу к подъезду.
На полпути меня окликает соседка, баба Маруся.
– Анечка, подойди, – зовет она с лавки.
Из вежливости приходится отклониться от маршрута.
– На вот, – женщина сует мне в руку смятую купюру, – купишь себе чего-нибудь, или памперсы Макарке.
– Вы что, теть Марусь, не надо! – отшатываюсь от нее, как от огня. И неудобно, и стыдно очень.
– Дают бери, бьют – беги, знаешь такое? – соседка не отстает. – Мне всего хватает, а вам питаться надо хорошо. Не спорь. Могла бы, дала бы больше.
Сгорая от стыда, беру у добродушной старушки смятую купюру. Деньги мне, действительно, очень нужны.
– Я верну, – обещаю ей. – Как только заработаю, сразу отдам.
– Беги к сынульке, – она машет на меня рукой. – Он заждался, поди.
Наспех убираю пятьсот рублей в кошелек. Сегодня я богата. Если можно так сказать.
Наша квартира находится на третьем этаже старенькой пятиэтажной хрущевки.
Успеваю подняться только до второго, как на моем пути возникают знакомые физиономии.
– Ну, привет, Анна Сергеевна. Давно не виделись.
ГЛАВА 3
Аня
Я замираю на месте. Страшно до жути.
Перекосившиеся в ухмылке морды бритоголовых вселяют ужас.
– Иди, иди сюда, – зовет один, маня меня пальцем.
Продолжаю стоять, будто к полу меня приклеили.
Что они сделают со мной? В прошлую нашу встречу обещали голову открутить, если я не достану денег. Только где их взять?
Один из уродов делает два шага мне навстречу, хватает за руку и дергает на себя.
И без того частый пульс теперь просто зашкаливает.
Мне не хватает воздуха, потому что страх сковывает все органы, и сделать вдох нет никакой возможности.
– Думала, сможешь бегать от нас вечно? – хрипловатый низкий голос слышу откуда-то издалека. – Хотела поиграть? Так давай! Игры мы любим.
– Отпустите, – произношу так громко, как только получается.
– Отдашь долг – можешь валить на все четыре стороны, а пока: наши рожи будут твоим самым страшным
