Верни моего сына (СИ) - Златова Тата
До утра вспоминала детство, как росли с Амелией. В голове, как вспышки, мелькали воспоминания, а сердце сжималось от боли.
Вот первые разбитые коленки, первая ссора из-за игрушки, вот впервые идут в первый класс. Сжимает руку сестрички и счастливо улыбается. Улыбается, потому что думает о том, что впереди ждет большое и светлое будущее. Какой же глупой была…
А вот и первая ссора. У Амелии еще с пеленок вспыльчивый характер, она всегда стремилась везде и во всем быть первой, командовать, управлять. Иногда получалось, иногда — нет. Как-то сестра даже пожаловалась в сердцах, что родители слишком носятся с ней. Если куда-то уходила Лера — они почти никогда не интересовались, куда и зачем. Но стоило уйти Лии — уже через пять минут поднимались на уши все соседи, родственники, папа хватался за телефон, мама — за сердце. После очередного такого «розыска» Лия в ярости кричала, что когда-нибудь уйдет и больше не вернется.
Никто тогда не придал ее словам большого значения.
Не забылась и первая ссора из-за молодого человека. Сейчас даже имени его не вспомнит, а тогда они чуть не подрались.
— Он мой! — шипела Лия. — Отвяжись от него!
— Еще чего! — не хотела уступать. — Из нас двоих он выбрал меня. Меня, а не тебя!
— Ты всего лишь вешалась ему на шею, вот и выбрал! Ничего, скоро ему надоест, и он поймет, что я самая лучшая!
Чем старше становились, тем больше находилось поводов для ссор. Они ругались всегда и повсюду, сильно, дерзко и со вкусом. Это стало не только привычкой, но и неотъемлемой частью их жизни. Светлых и радостных моментов почти не осталось в памяти. Лера не знала, почему они так ненавидели друг друга. Сестры-близнецы, красавицы, умницы… Возможно, вся проблема была в том, что родители Амелию любили больше. Тогда, по идее, обижаться должна была Лера, а выходило наоборот.
Что бы ни случилось, они постоянно принимали ее сторону. Отдавали ей все самое лучшее. У Лии всегда была куча дорогой одежды, фирменной косметики, модных побрякушек. А Лера либо донашивала после нее, либо надевала вещи, купленные на рынке. Детская обида залегла в сердце так глубоко, что до сих пор трудно вспоминать то время спокойно.
— Разве я виновата, что они все покупают мне? — вопрошала сестра. — Они говорят, что им не хватает на тебя денег. Но я же всегда делюсь с тобой, Лера, какие ко мне претензии? Поговори с ними сама!
А как она могла поговорить, если у матери на уме была только Лия. Всегда. На первом месте. Второй дочери словно не существовало. Она словно была отражением — все видят, но никто не воспринимает всерьез. Стоило лишь подойти к матери с вопросами, как от рыданий в горле появлялся ком, а голос прерывался, мешая говорить. А отцу некогда было разговоры вести. Все время работал, постоянно в рейсе, он почти не бывал дома. Лера держала все обиды в себе. Пожалуй, слишком много осталось недосказанности…
В свои неполные семнадцать лет Амелия связалась с плохой компанией и испортилась окончательно. Если до этого просто дерзила и считала себя выше других, то потом стала совсем неуправляемой. В восемнадцать переехала к бойфренду, где, по рассказам знакомых, устраивала посиделки и просаживала все деньги, которые давали родители. Мать с отцом так и не смогли убедить ее взяться за ум и вернуться домой.
А потом Лия исчезла. Многие считали, что она попала в автокатастрофу. Сотрудники ГАИ нашли на трассе ее автомобиль, разбитый в пух и прах, только сама Лия как в воду канула. Поговаривали, что ее давно уже нет в живых. Но родители ничего не хотели слышать. Отказывались верить в то, что дочь погибла. Тело ведь так и не нашли! Они надеялись, что Амелия уехала заграницу или специально подстроила аварию, чтобы начать жизнь с чистого листа. К тому же, подобное было в ее стиле. Они простили бы ей все, что угодно, только не смерть.
А ведь однажды уже было что-то похожее: сестра сбежала из дома на несколько дней и остановилась у случайной подруги, с которой познакомилась так же случайно. Еле нашли ее тогда. Ох, сколько же нервов она родителям потрепала! Правда, это уже другая история… Лера тоже чувствовала: сестра жива. Хоть и ненавидела ее, а все равно родственная связь никуда не пропала. Однако подсознательно надеялась, что Лия больше никогда не вернется. Может быть, тогда родители вспомнят, что у них есть еще и вторая дочь…
Но, вопреки всем ожиданиям, отношения с ними окончательно испортились. Отец перестал интересоваться делами Леры, полностью отстранился, а мама продолжала называть непутевой и почему-то во всем ее винила. Сколько раз пыталась доказать, что чего-то стоит, что так же, как и Лия, заслуживает любви. Бесполезно. С каждым днем жить с ними под одной крышей становилось все невыносимей. Пришлось перебираться в комнату, которая досталась ей после смерти тетушки. Да, в коммуналке, конечно, жить не сахар, соседи раздражают и вся жизнь на виду, но все же лучше, чем жить под постоянным гнетом и слышать бесконечные упреки и обвинения…
Кто же знал, что Лия объявится так внезапно, да еще и мужа уведет и ребенка отнимет! Так просто, одним махом, растопчет всю ее жизнь! Всегда Амелии уступала, не решалась слова поперек сказать, зная ее строптивый характер. Но не в этот раз! Не в этот раз, дорогая сестричка. Немного успокоившись, забылась под утро коротким сном, с твердым намерением поговорить с ней как можно скорее.
Глава 7
— Пропустите меня! Пропустите, кому говорю! — Лера пыталась обойти охранников и протиснуться во двор, но они упорно не желали пускать ее домой к Илье. Сначала просто говорили, что «не положено» и «вам запрещено приходить сюда». Потом, видимо, им надоело, и они перешли от слов к действию: бесцеремонно вытолкали ее за ворота и закрыли калитку на замок.
Ну и гад же ее муженек! Мало того, что выгнал, как ненужную собачонку, так еще и запретил приходить к сыну! И охранников этих ничем не прошибешь. «Это ребенок Ильи Михайловича и его супруги. Мы не понимаем, чего вы хотите», — заладили они в один голос. А ведь еще совсем недавно называли ее хозяйкой этого дома и охраняли их с Ильей покой. А теперь даже выслушать не хотели! Делали вид, будто видят ее впервые, и наотрез отказывались позвать мужа.
Зря только понадеялась, что Илья одумался. Не одумался. Более того, распорядился, чтобы ее и близко не подпускали к дому. Сказать, что чувствовала себя ужасно, — ничего не сказать. Голова гудела, в висках пульсировало, а в глазах все туманом застилало. Поспала за эти сутки всего лишь полтора часа. Потом быстро собралась и прыгнула в электричку. Дорога казалась бесконечной. Нервничала жутко и все время смотрела на наручные часы. Не столько хотела поговорить с Лией, сколько увидеть сына. Хотя подсознательно понимала: вряд ли кто-то из них позволит увидеть его.
Так и получилось. Но отступать Лера не собиралась. Рано или поздно кто-нибудь из них выйдет из особняка, надо лишь дождаться. Выяснить, чего добивается сестра. Не просто же так она все это устроила! Явно преследует какую-то цель.
— Я все равно никуда не уйду! — крикнула, обхватив ладонями стальные прутья калитки и прислонившись к ним лбом. — Амелии все равно придется выйти и поговорить!
— Нет здесь никакой Амелии! — насмешливо бросил охранник.
— Она точно «ку-ку», — хохотнул второй, покрутив пальцем у виска.
Лера продолжала обреченно смотреть во двор. Этот поселок недалеко от столицы когда-то казался ей настоящим раем. Едешь — и душа радуется: кругом такие красивые дома, большие и ухоженные дворы, все чисто, аккуратно, а рядом — великолепный сосновый бор. Помнила, как подолгу стояла у окна и любовалась красивым пейзажем, как открывала форточку и дышала полной грудью, а голова кружилась от запаха хвои и ощущения счастья… Тогда ей казалось, что она попала в сказку. Будто все это только красочный сон. Уснула в тесной комнатушке в коммуналке, а проснулась в самом настоящем дворце! Была золушкой, а стала принцессой!
Только сказка быстро закончилась. И не так, как обычно бывает: «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Илья как раз таки продолжает жить на полную катушку, а она умирает. Сердце у нее вырвали из груди, когда забрали ребенка, и теперь она ходит с зияющей дырой, словно живой мертвец…
