Татьяна Корсакова - Ты, я и Париж

Ян облокотился о перила, прямо рядом с грязными кедами и торчащими из них декадентскими полосатыми гольфами, сказал, глядя на затухающий небосклон:

— Сумочку бы лучше снять.

Девочка-пташка покачнулась от неожиданности, посмотрела на него сверху вниз, спросила сварливо:

— Зачем?

— Чтобы не мешала.

— Она мне не мешает.

— А, ну тогда извини.

Они немного помолчали. Ян вглядывался в невидимую линию горизонта, девчонка маялась на перилах. Она не выдержала первой:

— Что ты тут стал?!

— Жду. — Он совсем не обиделся, разве можно обижаться на девочек-пташек?

— Чего ждешь? — В ее голосе послышалось любопытство.

— Жду, когда ты прыгнешь.

— Куда прыгну?

Ян задумчиво поскреб подбородок.

— Ну, это как получится. Если законы физики на тебя не действуют, то вверх, а если действуют, то, стало быть, вниз.

Он достал из кармана пиджака сигареты. Когда до часа «X» осталось каких-то пару месяцев, можно не мелочиться и со спокойной совестью пускаться во все тяжкие. Сигарета показалась упоительно уместной.

— То есть ты пришел сюда понаблюдать, как я буду падать с моста? — спросила девчонка.

— Я так и думал, тебе не хватает веры в собственные силы. — Он выпустил идеально ровное колечко дыма.

— Почему?

— Потому что ты собираешься падать, а не взлетать.

Она нервно захихикала.

— Я что, по-твоему, птица, чтобы летать?

— Ты пташка. Пташки тоже иногда летают.

— Я не пташка! — Девчонка соскользнула с перил, не спрыгнула, а именно соскользнула, стекла, как ртуть. Или это просто воображение расшалилось?

Она была невысокой, по плечо Яну. В тусклом свете фонаря ее лицо напоминало маску, но, даже находясь в изрядном подпитии, Ян понимал, что скудное освещение тут ни при чем. Это все из-за макияжа, очень специфического, надо сказать, макияжа. Бледные щеки, густо подведенные глаза, накрашенные черной помадой губы — девочка была похожа на восставшую из гроба. Ян невольно попятился. Незнакомка усмехнулась, в сумерках блеснули белые зубы. Он уже приготовился увидеть вампирские клыки, но их не было — девчонка оказалась самой обычной, просто безобразно накрашенной.

— А кто ты? — спросил Ян, любуясь игрой света и теней на кукольно-неестественном личике.

— Я Клементина. — Девчонка выхватила у него сигарету, жадно затянулась. — Для друзей просто Тина.

— Клементина — это псевдоним? — Ян не стал отбирать у несчастной сигарету, закурил новую.

— Клементина — это мое имя! — Девчонка приготовилась к обороне, наверное, с таким именем ей частенько приходилось обороняться. — Я нездешняя.

— Ну, это я уже понял, — сказал Ян примирительно. — Ты с Марса.

Она растерянно хлопнула ресницами, а потом звонко расхохоталась.

— А ты шутник.

— Да, я шутник, — он согласно кивнул. — Так ты передумала с моста сигать?

— А ты не собираешься меня отговаривать?

— Нет, нужно уважать чужое решение.

Девчонка саркастически хмыкнула, перегнулась через перила, долго всматривалась в черноту внизу, потом сказала очень серьезно:

— Еще успеется.

— Да, свести счеты с жизнью никогда не поздно, — Ян говорил это очень даже авторитетно: всего полдня назад он сам всесторонне обдумывал подобный вариант и пришел точно к такому же выводу. Два месяца — это, конечно, не несколько десятков лет, но при разумном подходе и за столь короткий срок можно многое успеть. Как только решение было принято, самоубийство заняло в его жизненных приоритетах отнюдь не лидирующую позицию. — Выпить есть?

Клементина — для друзей просто Тина — покосилась на полупустую бутылку виски, спросила:

— Сгодится?

— Мне сгодится все, что способно гореть. — Он поднял с земли бутылку, сделал жадный глоток.

— Виски — дерьмо, — сказала она и застенчиво улыбнулась.

— Тогда зачем пила?

— Для смелости.

— Для смелости лучше коньяк. Поехали?

— Куда?

— Прокатимся!

Тина-Клементина отобрала у него бутылку, с гусарской удалью допила остатки виски, швырнула бутылку в воду. Где-то далеко внизу послышался всплеск — на сей раз реке придется обойтись малой жертвой, девочка-пташка отменила взлет.

— Поехали! — Она решительно поправила торбу.

— Я не маньяк, — на всякий случай предупредил Ян.

— Сама вижу, что не маньяк. Ты хороший.

— Это почему?

— Ты со мной поговорил, со мной уже давно никто не говорил. Поехали кататься! — Она потянула его за рукав пиджака.

— Подожди.

Ян достал из кармана мобильный, поднес к глазам. Пятнадцать непринятых вызовов. Алина, Шурик, деловые партнеры — люди из прошлой жизни, той жизни, в которой он считал себя бессмертным.

Телефон с тихим бульканьем упал в воду. Все, теперь его ничто не держит, впереди целый месяц, а если повезет, два месяца свободы…

Мужик был самый обычный, из породы бизнесменов средней руки или удачливых менеджеров преуспевающих компаний. Дорогой костюм, дорогой мобильный, крутая тачка и вселенская тоска в глазах. Тина презирала таких всей душой и с этим ни за что не стала бы общаться, если бы не запах. От мужика хорошо пахло: сигаретами, коньяком, дорогим одеколоном. По большому счету, это тоже атрибуты заурядных людей, да и комбинация не нова, но было и еще кое-что. Чистейший, выкристаллизованный запах обреченности и фатализма. Во всяком случае, Тина именно так это воспринимала, через обоняние. Этот запах был сродни ферромонам, он интриговал и притягивал, словно магнитом. Это именно он заставил Тину оторвать взгляд от голодной речной глади и посмотреть на незнакомца.

Старше ее лет на восемь-десять — в сгустившихся сумерках трудно определить точнее, — но еще достаточно молодой, чтобы не казаться битым жизнью волком. Правильные черты лица, волосы, зачесанные назад, гораздо более длинные, чем принято у клерков средней руки. Значит, незнакомец обладает определенной степенью свободы, если может позволить себе отойти от стандарта — это уже хорошо, это маленький шажок прочь от заурядности. Руки красивые, музыкальные. Такими бы руками не бутылку дешевого виски сжимать, а гриф скрипки или гитары, на худой конец. И курит с удовольствием, так, словно годами мечтал об одной-единственной затяжке. Может, сигарета особенная? Тине захотелось попробовать. Незнакомец не стал возражать, расстался с сигаретой без видимого сожаления. Тина затянулась — ничего из ряда вон выходящего, сигарета как сигарета.

А еще незнакомец пригласил ее в путешествие. Вообще-то, «покататься» и «путешествие» — это не совсем синонимы, но Тина воспринимала их именно так. Прогулка в машине с пьяным фаталистом за рулем — очень интересное путешествие получится. А самое главное — неизвестно, чем оно закончится. Может, судьба сама все расставит по местам, и не придется больше никогда взбираться на узкие перила моста и с содроганием всматриваться в бездонную черноту. Интересно, он чувствует, что от нее пахнет так же, как от него, — отчаянием и обреченностью?..