Татьяна Алюшина - Далекий мой, единственный...
Папа не желал слушать никакой критики в адрес дочурки, его «нежного цветочка». Родители, а с ними и бабушки с дедушками, долго спорили, как назвать чадо. Папа упорно стоял на своем, аргументируя «Лилию» нежностью и прелестью ребенка.
– Она же просто принцесса! – ворковал он, не выпуская дочку из рук.
Остальные высказались категорически против такого имени и любых других цветочно-розовых вариантов.
– Хорошо! Тогда давайте назовем Юлией, как бабушку, раз она так на нее похожа! – сделал уступку папа.
– Да господь с тобой, Игорь! – всплеснула руками папина мама. – Ты что, бабушку не помнишь? У нее был такой взрывной характер! А уж сколько крови она попортила мужчинам!
– Вот и хорошо! Значит, девочка сможет за себя постоять! – обрадовался будущей перспективе папа. – Но моя дочь такой не станет! Она нежная, тихая, настоящая принцесса! Правда, Юлечка?
– Агу! – ответил ребенок.
– Вот видите! Она отзывается на Юлю! – просиял родитель.
Мама выразительно подняла глаза к потолку, стараясь не рассмеяться.
Очень скоро папа понял, как ошибался в оценке характера «нежного цветочка»!
Юлька росла энергичным, шустрым, не в меру любопытным ребенком с бойцовским, упертым и целеустремленным характером. В восемь месяцев она начала ходить, перед этим ползая так быстро, что родители частенько за ней не поспевали. Девочка лезла везде, познавая мир в кратчайшие сроки, умудряясь с молниеносной скоростью доставать, рвать, ломать, пробовать на зуб все, что попадалось ей на пути, пользуясь любой малейшей расслабленностью родителей, не уследивших за дитятей. Папа хватался за голову, когда, собираясь на работу, обнаруживал расшнурованными свои туфли (любимое Юлькино занятие – расшнуровывать все, что имело шнурки и попадалось ей под руку). Самое страшное испытание для опаздывающего на работу отца заключалось в том, что найти сами шнурки было невозможно, куда она их девала, оставалось загадкой.
Вершина постижения Юлькой мира, можно сказать, научного мира, а заодно и степени терпения отца случилась в полуторагодовалом возрасте. Девочка мгновенно забралась на письменный стол с помощью стула, стоявшего между ним и диваном, на котором она мирно играла, пока папа не отвлекся буквально на пару минут. Этого времени ей вполне хватило, чтобы залезть на стол, обследовать бумаги, лежавшие на нем, и… сделать свои детские «важные» дела на доклад для научной конференции.
Папа стонал и опять хватался за голову, а мама смеялась, убирая следы «катастрофы».
– Игорь, может, ребенок дал свою оценку твоему докладу? Наверное, тебе следует над ним еще поработать.
В общем, ребенок рос и развивался, доставляя родителям море радости и вынуждая их поддерживать спортивную форму с помощью бега по пересеченной квартирной местности в не всегда удачных попытках вовремя поймать дитя.
В то лето Илья появлялся у них на даче очень часто, каждые выходные, а иногда и среди недели. У них с папой была какая-то важная работа, впрочем, сколько Юлька помнила, у папы всегда была важная работа.
Юлька любила Илью самозабвенно, со всей страстностью своей рыжей натуры. Родители, будучи людьми мудрыми, не позволяли себе подшучивать над данным обстоятельством, понимая, что само пройдет, и стараясь не нанести ребенку душевную травму. Дачные Юлькины преданные друзья принимали данный факт, собственно, попробовали бы не принять – рулила парадом в их компании Юлька (а кто же еще?). Тот, кто попытался бы зло шутить, вполне мог остаться и без зуба или приобрести «бланш», навеки потеряв Юлькину дружбу.
Юлька бегала встречать свой объект повышенного обожания к электричке, когда знала, что он должен приехать, прихватив, конечно же, всю компанию, доводя людей на платформе криками и проделками до предынфарктного состояния. Продавщицы мороженого и пирожков, а с ними и бабульки, торговавшие огородными дарами, спешно закрывали торговлю, завидев Юльку с друзьями, и небезосновательно – от греха подальше. Словом, приезд Ильи Адорина по степени шума и народного ликования неизменно был обставлен не хуже, чем градоначальника какого.
Этой же компанией, но уже с Ильей они ходили на речку, в лес, загорали, играли в волейбол. Юлька слушала их непонятные разговоры с отцом – наука, наука и, как водится, еще раз наука! Но она слушала, только бы посидеть рядом!
Потом, спустя годы, став взрослой, вспоминая то лето, Юлька поняла и оценила, насколько правильно и тактично вел себя Илья. Он не делал вид, что не замечает обожания девочки, не шутил, не говорил всякие глупости по этому поводу, а главное – не смущался! И всегда повторял, что его самолюбию очень льстит, что такая очаровательная девочка одарила его своим вниманием, умело переводил все их разговоры в игру, в шутки или начинал рассказывать захватывающие, удивительные истории, легенды, которые Юлька и ее друзья могли слушать часами! Он был молодец! Но Юлька поняла это уже потом, а тогда она любила не столько его, сколько само состояние любви, ведь все маленькие девочки когда-то бывают в кого-то влюблены!
Однажды, проявляя свое безудержное чувство, она чуть не угробила родного отца.
Юлька знала, что в этот день должен приехать Илья, но во сколько именно появится божественный, было неизвестно. Папа сказал:
– Приедет, обещал, в течение дня, точного времени не знаю.
Чтобы не пропустить тот счастливый момент, Юлька устроила игры с друзьями в непосредственной близости от своей калитки. И все-таки она его прозевала!
Ребята всей компанией понеслись на соседнюю улицу, лишь на несколько минут, посмотреть, как тетя Зина, местная жительница поселка, ловит в огороде свою сбежавшую козу. Насмеявшись над уморительными проделками животного, которое умудрялось скакать по огороду, не забывая при этом то петрушки отщипнуть, то кусок капусты с грядок под громкие крики хозяйки, ругавшей безобразницу на все лады, друзья вернулись к Юлькиному дому. И тут Юлька увидела, что калитка широко открыта, Илья с мамой сидят на ступеньках веранды и о чем-то разговаривают.
Юлька рванула к любимому, не заметив отца, который, оседлав каменный столбик (к таким столбикам крепились створки ворот), приделывал какое-то приспособление. Да что там отца – она вообще вокруг никого не видела, кроме Ильи: ни мамы, ни отца, ни сидевшей на ее пути Жульки, которая выбрала папу хозяином и, когда тот появлялся на улице, не отходила от него дальше, чем на два метра. В данный момент преданная псинка сидела возле ворот, задрав морду, и не сводила глаз с папы, от счастья виляя хвостом.
– Илья!!! – заорала Юлька.
От неожиданности папа вздрогнул, потерял равновесие, попытался схватиться руками за опору, но руки у него были заняты инструментами, и с криком «О, черт!» Игорь Дмитриевич рухнул на землю. А Жулька с перепугу завалилась на бок, истошно заверещав.
