Джудит Гулд - Рапсодия
Глава 16
Ее лондонская квартира находилась на Чейн-Уок, в Челси, некогда богемном, а теперь в высшей степени фешенебельном районе, одном из самых престижных в Лондоне. Дом представлял собой огромный особняк, построенный в девятнадцатом веке и разделенный впоследствии на просторные квартиры с высокими потолками. Вера предпочла бы какой-нибудь более молодежный, более «хипповый» район, например, модный Ноттинг-Хилл, однако ей не хотелось выглядеть неблагодарной перед родителями, хотя апартаменты, которые они для нее купили, казались слишком роскошными для студентки. Но больше всего ей не нравилось то, что своей щедростью они как бы держали ее в руках. Не нравился ей и Ангус, слуга, которого они для нее наняли и который постоянно обременял ее своим присутствием. Человек среднего возраста и мощного телосложения, он, как ни странно, сочетал в себе качества идеального дворецкого и охранника. Он оказался настоящим экспертом в вопросах безопасности. Вера в шутку говорила друзьям, что Ангус может одинаково хорошо подать бокалы с напитками и изувечить лучшего друга. В этой шутке крылась большая доля правды. Вера и сама ощущала странное беспокойство в присутствии Ангуса.
В конце концов она смирилась с навязчивой заботой любящих родителей и пришла к соглашению с Ангусом касательно своей личной жизни. Ценой некоторых компромиссов ей удалось сделать свою лондонскую жизнь вполне приятной на протяжении всех четырех лет, в течение которых она изучала историю искусств в институте Кортхолт. Сейчас она оканчивала курс по изобразительному и декоративно-прикладному искусству и собиралась получить диплом от «Кристи» и Королевского общества искусств.
Сидя в библиотеке, огромной комнате с книжными шкафами из красного дерева от пола до потолка, со стенами, обитыми зеленым бархатом, она трудолюбиво работала над дипломным исследованием. Письменный стол в стиле короля Георга I, заваленный книгами и бумагами, стоял лицом к стене: вид из окна, так же как и вид других комнат, ее неизменно отвлекал.
Вера отложила ручку, потерла уставшие глаза. Она уже два часа сидит, не поднимая головы. Подняла глаза на стену напротив. Улыбнулась. Над столом на стене висела доска, сплошь увешанная открытками со всего мира. Вена, Прага, Будапешт, Берлин, Копенгаген, Хельсинки, Париж, Мюнхен, Женева, Рим, Венеция, Мадрид, Лиссабон, Сидней, Кейптаун, Найроби, Токио. В основном типичные туристские открытки с видами городов, но иногда Миша присылал ей рискованные, а то и просто смешные виды. Например, из Кейптауна, Найроби и Сиднея она получила изображения спаривающихся животных — лягушек, гиен и зебр. Из Парижа пришли фотографии проституток в откровенно возбуждающих позах. Как это похоже на Мишу! У кого еще можно найти такие колебания вкуса — от роскошнейших дворцов до вульгарной бульварщины. Но есть у него вкус или нет, Вере нравились все его открытки, вульгарные в особенности. За эти четыре года, что он путешествует по миру со своей музыкой, они переписываются с какой-то фанатичной регулярностью, еженедельно, а иногда и ежедневно, стараясь держать друг друга в курсе мельчайших деталей своей жизни. Сообщали обо всех своих взлетах и падениях, о встречах и вечеринках, о новых знакомых, даже о своей эмоциональной жизни.
Вера потянулась к шкатулке из слоновой кости, до отказа заполненной письмами и открытками. Подняла крышку. Эти письма и открытки помогали им не терять связь друг с другом и в то же время служили своего рода терапией. Если Мише становилось неуютно или одиноко в пути, переписка с Верой заполняла пустоту, особенно ночами в безликих гостиничных номерах. То же самое происходило и с Верой. На многочисленных светских мероприятиях, где она присутствовала часто лишь по настоянию родителей или друзей, ее нередко охватывало острое чувство одиночества, несмотря на то что ее знакомили с новыми, порой очень интересными людьми. Многие из этих новых знакомых хотели бы стать ее друзьями. Однако ее не покидало ощущение, что жизнь проходит зря, что она упускает драгоценное время. Причину этого она хорошо знала: жизнь проходила без Миши.
Она отодвинула кресло. На сегодня достаточно. Работа по истории мебели и декоративно-прикладному искусству от «Кристи» и Королевского общества искусств близится к завершению. Это было не какое-нибудь рядовое исследование, ее работа должна стать лучшей в классе. Она уже мечтала о том, как сможет применить полученные знания. Возможно, на аукционах «Сотбис» или «Кристи», в Нью-Йорке или в Лондоне. Отец заверил ее, что с работой проблем не будет. Он является акционером одной из этих компаний и весьма почитаемым клиентом обеих. А у нее теперь к тому же достаточно высокая квалификация.
На данном этапе Вера ощущала сильное желание сделать свою жизнь как можно более приятной и насыщенной. Занятия в институте скоро закончатся. Можно надеяться, что работа, какой бы она ни оказалась, будет приносить ей удовлетворение и наполнит ее жизнь. Некоторое время придется заполнять жизнь работой. Она знала, что Миша — несмотря на их дружбу, не прерывавшуюся в течение четырех лет в разлуке, несмотря на тесную связь и секс, которым они наслаждались при каждой возможности, — пока не готов связать себя семейными узами ни с ней, ни (слава тебе, Господи!) с кем-либо другим. Теперь она сознавала лучше, чем когда-либо, что действительно влюблена в него. Любовь ее, казалось, с годами только усилилась. Какой-то частью своего существа она постоянно ждала… ждала, что в конце концов он поймет — она его единственная.
— Мэм…
Вера вздрогнула, внезапно выведенная из раздумий. На пороге появился Ангус. Как ему удается подкрадываться так бесшумно?.. Огромный, как бульдозер, а двигается легко, как балерина. Сейчас он стоял у двери в выжидательной позе, сохраняя при этом вид, полный достоинства.
— В чем дело, Ангус?
— Вас к телефону, на первой линии. Молодой человек. Она сразу поняла, кого он имеет в виду. Сердце подпрыгнуло от радостного предвкушения.
— Спасибо, Ангус. Я возьму трубку здесь. Ангус повернулся и бесшумно исчез в направлении кухни. В те часы, когда Вера занималась, все телефоны в квартире отключались, кроме одного, стоявшего на кухне, где она не могла его слышать. Ангус знал — прерывать ее можно лишь в тех случаях, когда звонит кто-нибудь из родителей, или Миша, или Саймон. Она сняла трубку.
— Привет, — раздался глубокий баритон. — Придешь сегодня?
— Да. Я выйду примерно через час.
— Значит, до встречи.
— Пока.
Но он уже положил трубку.
Вера откинулась на спинку. Задумалась. Надо бы пойти наверх, принять ванну и переодеться к свиданию… если это можно так назвать… однако она чувствовала, что пока не готова. На самом деле, не лучше ли вообще никуда не ходить? Просто остаться дома. Она часто спрашивала себя, стоит ли вообще встречаться с этим человеком.
