Мегги Чарльз - Приглашение к счастью
Потом — обед с приятельницей, Гертрудой Сандерс, которую Марта знала со времен жизни в Сохо. Эта мысль напомнила ей о Сохо и о том, как Джош однажды ни с того ни с сего приревновал ее к Стену, товарищу по дому. Тогда это показалось Марте смешным…
Марта приказала себе забыть о Джоше и снова углубилась в блокнот. После обеда она идет в больницу к Джеральду Баскину — пациентка, прооперированная вчера, согласилась на интервью. Это интервью Марта собирается записать на магнитофон и отдать журналисту, который напишет текст для очерка.
— Вы уверены, что завтра она будет готова к беседе? — спросила Марта после операции.
— Конечно, — широко улыбнулся Джеральд. — Почему бы и нет? Мои пациенты быстро поправляются.
Но это воспоминание снова вернуло ее к Джошу и к его монологу прошлым вечером — монологу, который она назвала бы почти исповедью. Если бы она могла записать слова Джоша на магнитофон и послушать еще раз! Марта была уверена, что смогла бы немало прочесть между строк. Однако большая часть его речи твердо запечатлелась в ее памяти: Марта могла бы дословно цитировать его слова.
Если бы он только не закончил этим ужасным замечанием: «Я прекрасно знаю, что ты заинтересуешься мной лишь в одном случае: если я начну бегать и прыгать…» — Марта смогла бы продолжить разговор. И, возможно, перед ними открылись бы новые горизонты…
Если бы он этого не сказал, они не занялись бы любовью. Одно вытекает из другого.
Что же дальше?
Марта взглянула на часы — и обрадовалась, что ей надо спешить на встречу с редактором. Сейчас она не могла думать больше ни о чем.
* * *В течение этого дня Марта трижды звонила в отель, спрашивая, не было ли для нее сообщений. Она была уверена, что Джош позвонит.
Должен позвонить. Не может же он просто уйти и закрыть за собой дверь, как будто этой ночи не было!
Но Джош не звонил.
Отправляясь в больницу на интервью с пациенткой доктора Баскина, Марта чувствовала, что нервы ее взвинчены до предела.
По счастью, беседа с пациенткой ее немного отвлекла. Женщина в кокетливой розовой пижаме, с накрашенными губами и тщательно причесанными волосами была оживлена и разговорчива. Трудно поверить, что всего сутки назад эта женщина лежала на операционном столе!
Словоохотливая пациентка подробно рассказывала Марте о своей травме и ее лечении. Все ее рассказы неизменно сводились к похвалам доктора Баскина. Автокатастрофа и последовавшие за ней месяцы страданий и томительной неопределенности теперь стали для этой женщины далеким прошлым.
Рассказ ее снова напомнил Марте о Джоше. Однако благодаря искусству Джеральда история этой женщины получила хороший конец. Она сможет свободно двигаться и путешествовать по всему миру…
Когда Марта вышла из палаты, к ней подошел Джеральд.
— Не хотите кофе? — предложил он.
— С удовольствием, — ответила Марта.
Он повел ее в кабинет, где уже кипела кофеварка. Разливая кофе по чашкам, Джеральд заметил:
— Я знаю, что потребляю слишком много кофеина, однако кофе меня подбадривает… особенно в это время дня.
— Меня тоже, — согласилась Марта. — Хотя, стоит мне выпить больше обычного, я начинаю нервничать.
— Мне кажется, — заметил Джеральд, — вчера вечером вы начинали нервничать всякий раз, как мы с Джин оставляли вас с Джошем вдвоем. И еще мне показалось, что, когда я танцевал с вами, он был от этого не в восторге.
— Он пылал праведным гневом, — саркастически ответила Марта и добавила: — Джерри, это долгая история.
— Связанная с кольцом на пальце?
— Да.
— И с Тони, с которым вы помолвлены?
— Да. Я знаю, это звучит совершенно безумно. Это и есть безумие. Я расскажу вам об этом… как-нибудь потом, — уклонилась она от ответа.
Джеральд улыбнулся:
— Вас понял, умолкаю.
— Спасибо. Я просто не готова говорить об этом сейчас.
— Тогда я задам другой вопрос, — предложил Джеральд. — Если ваша помолвка несерьезна и с Джошем Смитом вас ничто не связывает, может быть, поужинаете со мной, пока вы в городе?
— А Джин?
— Мы с ней просто друзья, — ответил Джеральд и снова улыбнулся: — Впрочем, это слово таит в себе бездну оттенков!
— Да, пожалуй. Джеральд, я с удовольствием поужинаю с вами. Если…
— Если я пообещаю оставаться для вас «просто другом»? — лукаво усмехнулся доктор Баскин.
Марта улыбнулась в ответ.
— Вот именно.
— Даю слово. Как насчет субботнего вечера?
— Отлично. В воскресенье я улетаю в Пенсильванию. Несколько дней меня не будет.
— Опять какой-нибудь фоторепортаж?
— Да, и, кроме того, я хочу навестить семью. Точнее, отца и братьев. Моя мать умерла.
— Марта, прошлым вечером Джош говорил Джин что-то о вашем возвращении в Лондон. Вы там живете?
— Жила последние два года.
— Еще он сказал, что в начале лета вы выйдете замуж. За того самого английского друга?
— Джеральд! — с осуждением посмотрела на него Марта. — Мне кажется, мы договорились…
— Знаю, знаю, — рассмеялся он. — Но, Марта, вы дразните мое любопытство.
— Честно говоря, — ответила Марта, — я действительно собираюсь в Лондон, но ненадолго. И не знаю, что будет дальше.
— Перед вами — целый мир, — с завистью заметил Джеральд Баскин.
Марта улыбнулась в ответ, но улыбка вышла слабой и тут же погасла.
Глава 12
Городок Эстертаун, штат Пенсильвания, располагался почти в центре квадрата площадью четыреста восемьдесят квадратных миль, где находились богатейшие в мире залежи антрацита.
Город стоял на угле в буквальном смысле слова. От угля шло его благосостояние, от угля же — и все его беды. Марте вспомнились слова отца: он рассказывал, что во времена его детства во всем городе не было ни одной семьи, где бы не погиб в шахте муж, брат или сын.
Сейчас шахтерское дело стало гораздо безопаснее, чем в те времена, когда семнадцатилетний Джереми Бреннан впервые пришел на работу в Белденовские шахты. Однако, несмотря на технический прогресс, опасность существовала, и время от времени происходили несчастья. Пятнадцать лет назад Бреннаны потеряли одного из шестерых мужчин в семье. Джо, старший из братьев Бреннанов, погиб под обвалом в двадцать три года; Марте тогда было семнадцать. Она очень любила брата и до сих пор не могла вспоминать о нем без глубокой душевной скорби.
Мысли о Джо и его гибели невольно потянули за собой мысли о матери. Мэри Бреннан так и не оправилась после смерти старшего сына. Из нее как будто ушла жизнь. Когда Марта была маленькой, эта веселая розовощекая женщина была настоящей душой большого дома. Но после смерти Джо она стала молчалива, замкнута и бледна, как привидение, — может быть, оттого, что почти не выходила из дому. Однажды она призналась Марте, что не может смотреть на возвышающиеся над городом башни шахт.
