Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви
– Честно, очень рад.
– Я тоже. Она хорошая.
– Согласен.
– Что то ты у меня вялый какой то, не выспался?
– Просто заряд истекает.
– Думаю, хватит, – звонко смеялась она, – до возвращения, а там я буду подзаряжать тебя, котик.
– Я надеюсь, хватит, но если что, тебе придется срочно выехать или даже вылететь.
– Ну, если ты будешь не в состоянии передвигаться и нетранспортабелен, куда мне деваться. Как скорая помощь с мигалками и сиреной, помчусь спасать тебя.
– Ты меня уже спасла. Оксана, сейчас и минуты без тебя представить не могу, благодаря тебе, я смог увидеть жизнь… я люблю тебя!
– И я тебя, Коля.
По дороге в купе я думал о том, как мне разрядить обстановку, но Натальи там не оказалось. Толян радостной улыбкой и сияющими глазами встретил меня.
– Нормально все!
– В смысле? – не до конца понимая о чем он, спросил я, сев напротив.
– В смысле с Аленкой, надо нам поговорить, разрыдалась она, а я слышу, как сын говорит: «Мама, тебя опять папа обижает», она сказала: «Нет. Папа нас любит, сынок». Я сам чуть не зарыдал.
– Надо было.
– Все это херня, Колян! Знаю, что мне мешало жить нормально, сидел сейчас и думал, так как ни когда до этого – бухло. Больше пить не буду. Пару днем побуду в Москве, наберу им подарков и поеду к ним… Домой…. Колян, мой дом, где они, а я уже пять лет с места на место. Все, что было до нее, не серьезно, а Аленку я любил и люблю. Это после Чечни, когда я был в последний раз там, запил сильно и понеслось. Нервы сдали. Мне же сниться все это. Господи, прости меня, что мы творили… Мы же просто пешки, а те, кто это все замутил, сидели в тепле и не видели, что такое война, для них она как игра в солдатики. А я все видел…, – сказал он, устремив взгляд в окно.
– Оставь прошлое. Ты, как ни кто другой знаешь всю жесткость нашего мира, поэтому сможешь показать миру, в частности, близким другое. Лишь вышедший из тьмы способен быть истинным воином света!
– Вот денек! Надо же. А если бы я нажрался с утра и все шло бы по-старому. Спасибо, Колян! – протянул он мне руку.
Я сжал его большую кисть.
– Это не моя заслуга. Твоя. И дым, наверное, помог, – улыбнулся я.
– Колян, а наша соседка, что как ошпаренная? Сумочку схватила молча и ушла.
– Я точно ее не ошпарил, она сама себя ошпарила.
– Ты знаешь, сейчас хотел сказать: «Да хер на нее, ****ина». И тут же мысль, а сам-то я далеко ушел от нее. У меня же все чмыри, а я Д’Артаньян. Оказывается я такой же чмырь. Колян, ты мне дай чуть—чуть этой херни.
– Не вопрос. Тебе на пользу, главное, знай меру, перекуришь, будет грузить, два, три крапаля, за глаза.
– Да. Меру знать надо, с водкой быть честным, мне в меру пить не удавалось.
– Знаешь, Толян, у меня есть друг Юра, вот он бы тебе сейчас такую лекцию прочел о вреде алкоголя и о позитивном влиянии гашиша. Конечно, дым бессилен, если мертвое сердце и напрочь засранное сознание. В твоем случае все сложилось благополучно. Теперь я знаю еще одного человека, когда дым жестко встряхнул уснувшее сознание.
– Я сначала, – улыбнулся он, – и не понял, что меня прет, а ты ушел Наталья молчит, мне так тошно стало, все помню как фильм. Посмотрел на нее, она улыбается, и в глазах ее все вижу, там только ебля. Говорит мне что-то, а думает о другом, и я не слушаю ее, думаю о сыне и Аленке. Встал и ушел, она только рот открыла.
– Надо полагать, – засмеялся я, – она то ждала, что ты ей воткнешь. Но знаешь, она вчера хоть призналась в том, что у нее в башке *** и она не стыдиться этого.
– ***, – поправил он смеясь.
– Нет, именно ***, остальная часть тела ее мало интересует, поэтому мужчины видятся ей не иначе, как эрегированный член и не больше.
– Сто процентов! – смеялся он.
– Вот, – вспомнил я, – я же забыл тебе пиво взять.
– Не надо. Лучше давай повторим.
– Согласен.
После повторения мы, смеясь, вошли в купе. Наталья с серьезным видом тревожила свою память, вписывая в идиотский сканворд слова.
– Наталья, – говорил я, улыбаясь, – вы мне простите мою бестактность, дело в том, что я полагал наш вчерашний уговор об искренности и прямолинейности остался в силе. И поэтому…
– Ничего страшного, – улыбнулась она, как мне показалось искренне. – С утра у меня часто повышенная нервозность.
– Алкоголь, – вставил рядом севший с ней Толян.
– Молчал бы. Не сам ли спаивал меня.
– Сам, – улыбаясь ей, ответил он. – Извини, больше не буду.
– Кстати, предлагаю выпить вина, скоро мне выходить. Ну?
Толян пожал плечами, Наталья согласилась, и я незамедлительно отправился за вином. Без лишних проволочек я вернулся в купе с бутылкой вина и коробкой конфет. Толян сидел рядом с ней, поглощая жареную курицу, увидев меня, он улыбнулся жирными губами.
– Жрать хочу, оказывается.
– Не переусердствуй, – предупредил я.
Мои слова на мгновение остановили его челюсть, жадно перемалывающую мясо.
– Во всем надо знать меру, – сказал он, и челюсть его заработала.
– У меня есть стаканчики, – сказав это, она полезла в пакет под столиком.
Я откупорил вино и раскрыл конфеты. Разлив вино, я предложил тост: «Выпьем за то, чтобы в наших сердцах не было грязи, как и в наших умах. И чтобы наши светлые мысли и желания воплотились в жизнь».
Мы выпили вино и говорили как старые добрые друзья. Несколько раз я оставлял их, чтобы поговорить с Сережей и с Серегой, сообщившим мне о том, что он уже выехал в Глазов. За окном стемнело, вошла женщина проводник, сообщив о скором прибытии. Толян попросил номер моего мобильного. Наталья искренне говорила о том, что рада нашему знакомству. Я отвечал ей тем же.
Поезд плавно остановился у освещенного здания вокзала. Перрон практически был безлюден, Толян вместе со мной спустился, мы пожали друг другу руки, он заскочил обратно в вагон, встав рядом с Натальей.
– Всего вам светлого! – пожелал им я.
– И вам, Николай! – нежно сказала Наталья.
– Давай, Колян! Увидимся!
Серега стоял чуть поодаль наблюдая, за тем, как я прощаюсь.
– Ну, все, я пошел.
– Давай, – сказал Толян, и я двинулся к Сереге, который тут же заключил меня в свои медвежьи объятия.
– С возвращением, – гудел он басом.
– Рад тебя видеть, – дышал я кожей его пиджака.
– Пойдем в машину, замерз я уже.
– Еще бы. Не май месяц, а ты без куртки.
– Нормально, – похлопал он меня по плечу, – я же вырос в Сибири. Давай сумку.
– Ты что, Сергей? – спросил я.
– А че? – улыбнулся он.
– Дуру не гони.
– Ладно, не буду, – засмеялся он.
Уже в машине я достал ему гашиш.
– Держи. Вот тебе Тувинский дым, не много правда, я отдал Толяну с которым ехал, он нуждается. Это от Юры презент.
– Спасибо. Дорогу «кокса» в дорогу?
– Нет. Давай лучше курнем, – предложил я.
– Давай, – согласился он. – Сейчас, здесь у меня есть пипетка, пару напасов и в путь.
После «напасов» я развалился в удобном кресле.
– Какая музыка есть? – спросил я.
– Новый set Ферика.
– Супер! – улыбнулся я. Дым окутал меня, оголив мои нервные окончания, натянул до отказа мембрану перепонок и грузом лег на веки.
– Trance, гашиш, дорога – все это в купе доставляет мне удовольствие, – сказал он, плавно трогаясь.
Всю дорогу в меня лился Ferry Corsten и только раз Серега отключил звук, сказав: «Ручник жесткий». Я улыбнулся, кивнув ему в ответ, и Ферик вновь наполнил меня.
Ижевск нас встретил спящим, светофоры, мигая желтым, разрешали свободно двигаться по дорогам. Удмуртская практически пустынная, таким мне Ижевск симпатичен. Въезжая во двор моего дома, я попросил Серегу подъехать к стоянке, машина оказалась на месте. Сонный охранник Андрей отдал мне ключи и сообщил, что неделю Иру не было видно. У подъезда Серега вновь обнял меня.
– Высыпайся, завтра, вернее сегодня едем обедать.
– Договорились, – отвечал я, ощущая сильную потребность в отдыхе.
В прихожей на зеркале висела записка «Сразу позвони мне. Ира». Зачем подписала? Будто здесь может быть и кто-то другой. Расправив кровать и скинув все до единой вещи, ногой я пошел в ванную. Душ не придавал мне бодрости, а, напротив, забрал остатки энергии. И только моя голова коснулась подушки, я провалился в темноту.
Ближе к полудню меня разбудил звонок Оксаны, ее бодрый голос растрясал мое сонное сознание. Отмычавшись ей в ответ и почмокав ее непослушными губами, я практическ на ощупь пошел в ванную. Душ смыл остатки сна, крепкий кофе придал бодрости, свежее белье, уверенности и чувство комфорта, а DJ Sun хорошее настроение.
Спускаясь по лестнице, я звонил Сереге.
– Здорово, – приветствовал он, и я чувствовал его бодрое настроение.
– Здорово, – отвечал я, – Серый, я в офис, долго не задержусь там и едем обедать.
– Давай не долго. Жрать хочу.
– О’кей
– До связи.
Я заехал в офис, в безобразное как снаружи, так и внутри здание, где населяли его в большинстве своем такие же безобразные людоеды. Наш офис, как и множество других контор по всему миру, не что иное, как рассадник лести, подхалимства, беспроглядной лжи и только те, кто в совершенстве овладел этим ядом, занимали самые верхние этажи, подставляя свои задницы для юных жополизов, пытающихся повторить их путь. Меня встретили с улыбками и даже как-то торжественно, не для кого уже не было секретом, что я увольняюсь. Юля, увидев меня, радостно обняла меня, поцеловав в щеку и заставив множество онанирующих на нее, открыть рты.
