Робин Эдвардс - Игра без правил
– О чем ты думаешь? – тихим шепотом спросил Брайан.
Челси снова поцеловала его, испугавшись, что Брайан с его проницательностью мог прочесть ее мысли. Но тут же заставила себя расслабиться под убаюкивающие звуки музыки.
– Я только подумала, какая же я счастливая! За всю свою жизнь не получала столько внимания, как за эти несколько недель. Это – настоящая победа.
Брайан нежно поцеловал ее в лоб.
– Наслаждайся, пока можешь, но всегда помни, что нельзя принимать себя чересчур всерьез. Если ты позволишь себе эту слабость, то шумиха вокруг пьесы может вскружить тебе голову на всю оставшуюся жизнь.
«Ну откуда тебе-то знать?» – подумала Челси. Но лишь обняла его и вздохнула:
– Знаю. Но все же это похоже на сон. И больше всего я боюсь проснуться, поэтому и упиваюсь каждой секундой. Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Мне приходилось работать со многими звездами, которые порой просто невыносимы… Я ни за что не хотела бы быть похожей на них.
Брайан улыбнулся.
– Да я вовсе не о том. Просто будь осторожна. Слишком пристальное внимание часто заставляет людей смотреть на мир совершенно другими глазами. И иногда это разрушает личность.
– Обещаю тебе, что буду осторожна.
Челси начинал раздражать чересчур покровительственный тон Брайана. Ей казалось, что его беспокойство необоснованно.
– Ну вот и прекрасно, – по-отечески заключил Брайан. – Я знал многих неплохих актеров, которые, сразу начав с главных ролей, всю оставшуюся жизнь прозябали в полном забвении. Это похоже на часовой механизм, который завели однажды, а потом бросили. Жуткое ощущение. Исключение составляли, как правило, только те, кто сумел справиться с депрессией и вернуть душевное равновесие, рассудительность, здравомыслие и интерес к жизни.
Челси слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Тебе не кажется, что твои слова слегка отдают мелодрамой?
Брайан прижал ее к себе и грустно улыбнулся.
– Может быть. Но мне также известно, что слава и известность способны разрушить самые нежные отношения. Все начинается с небольшого успеха, но потом этот вирус начинает быстро поглощать человека до тех пор, пока от него ничего не останется. Он превращается в оболочку, футляр – он только притворяется, что радуется жизни, а на самом деле все, чем он дорожил, отброшено за ненадобностью. Нельзя менять людей на забавы, чувства – на эфемерную славу.
Челси всмотрелась в его задумчивые глаза – они выражали нечто большее, чем слова. Она хотела было спросить его об этом, но сердце подсказывало ей, что время еще не пришло.
– Не волнуйся. Со мной такого не случится. Я этого не допущу.
– Дай-то Бог, – немного успокоившись, улыбнулся он. – И все-таки я за тебя волнуюсь.
– Какой заботливый, – улыбнулась Челси.
В камине слабо потрескивали угольки. Вино, выпитое за ужином, приятно возбуждало. Челси потянулась к губам Брайана. Долгий нежный поцелуй подхлестнул в ней желание близости, которая должна была стать логическим завершением столь романтического вечера.
В следующую минуту он подхватил ее на руки и отнес в спальню. Брайан был, как всегда, нежен и нетороплив в ласках, чем доводил ее до экстаза. Неожиданно для себя Челси мыслями обратилась к Коди Флинну: ей вдруг стало ужасно интересно, как бы все это выглядело, если бы сейчас на месте Брайана Кэллоуэя оказался он. Наверное, его темные усики щекотали бы ей сосок. А может быть, темные курчавые волосы Коди шелковистее, чем у Брайана? Могли ли пальцы Коди быть более нежными и терпеливыми, чем у Брайана, каждый раз, когда он ласкал ее горячее влажное лоно? Да и смог бы знаменитый мастер экрана доставить ей такое же потрясающее наслаждение, как этот никому не известный актер?
Челси не хотела, не могла больше ждать. Она жаждала удовольствия, но не скоротечного, а долгого, сладостного и страстного.
Челси обхватила его бедра, и в следующее мгновение обжигающий жар пронзил все ее существо, обрушившись на нее целой волной потрясающих ощущений.
«Ну давай же, – мысленно молила она Брайана. – Давай, оставь терпение и нежность для другого раза. А сейчас мне нужно больше, больше, еще больше. Входи же в меня сильнее, быстрее, глубже! Давай же, прошу тебя!»
Стон облегчения вырвался сквозь ее сжатые зубы, предвещая надвигающееся эротическое опьянение. Наконец Челси почувствовала, что вот он, тот самый миг, когда напряжение, готовое взорваться внутри ее на пике страсти, может бросить ее в глубины такого удовольствия, которого ей никогда еще не приходилось испытывать. Пульсирующий, покрывающий кожу мурашками, обжигающий поток обволакивал ее чрево, кружась, как в водовороте, в ее межножье; еще секунда, и он рассыплется блистательным великолепным дождем…
Боль, резкая боль.
Стоп!
У Челси перехватило дыхание.
Брайан почувствовал что-то неладное и остановился. С тревогой заглянул ей в глаза.
– Что случилось?
Горячая, обжигающая боль пульсировала где-то ниже живота. Тяжело дыша и стиснув зубы, Челси оттолкнула Брайана.
– Не знаю. Но только очень больно.
Брайан, встав на колени между ногами Челси, озабоченно посмотрел на нее.
– Я сделал тебе больно?
Ее дыхание постепенно успокоилось. Она даже попыталась улыбнуться.
– Думаю, мы, наверное, слишком увлеклись. Прости.
Он нежно погладил ее.
– Ничего. Я понимаю. Надеюсь, мы ничего не сломали.
Его слова рассмешили ее.
– Будем надеяться, что нет.
Понемногу боль начала утихать. Она посмотрела в глаза Брайану. Да это же он сделал ей больно! – уже не сомневалась она. Он был груб и неловок и не рассчитал свои силы в нужный момент. Да разве Коди Флинн был бы таким неловким? Нет, думала она.
– Знаешь, – неуверенно пробормотала она. – Я… я… думаю, что мне лучше уйти.
Брайан опешил. И только молча смотрел, как Челси встает с постели и поспешно одевается.
– Ты не хочешь остаться на ночь?
Она покачала головой.
– Нет, я пойду домой.
Челси не знала, почему она это сказала. У нее было только одно желание – уйти, выбежать на улицу, вдохнуть ночной воздух. Ей казалось, что если она останется с ним, то, пожалуй, начнет его презирать. Брайан был угнетен и разочарован, но, как воспитанный человек, не возразил ей ни одним словом, а только помог собраться, вежливо проводил до двери и поцеловал на прощание. Когда лифт уносил ее вниз, Челси испытала какое-то странное чувство облегчения. Тупая боль внизу живота давала о себе знать, но Челси без труда сбежала вниз по лестнице и с облегчением позволила швейцару заказать такси.
Несколько минут Брайан стоял неподвижно и смотрел на медную дверную ручку. Он не мог понять, что случилось с Челси. Сердце его сжалось от недоброго предчувствия: с ней неминуемо что-то случится. Брайан и раньше замечал симптомы беды, но боялся, что Челси не внемлет его упреждениям. Какой бы горькой ни была правда, ее надо было признать. Некоторым нужно обжечься, чтобы убедиться, что нельзя совать руку в пламя.
Брайан взглянул на часы: стрелки показывали семь тридцать вечера. Сколько времени он мог бы еще с ней провести! Брайан пожал плечами, медленно пошел в спальню, затем решительно оделся и вышел. Оставаться дома одному в этот вечер было невыносимо. Но куда пойти? Пока лифт медленно полз вниз, его осенило. Когда-то дядя Рой говорил ему, что если ты сам нуждаешься в поддержке, то помоги другому. Брайан принялся соображать, кто бы из родственных ему душ мог нуждаться в поддержке.
Десятью минутами позже он ехал в вагоне метро, направлявшемся в один из центральных районов Нью-Йорка. А еще через двадцать минут – поднимался на другом лифте.
– Я… я… подумал, что ты будешь рада моему обществу, – неуверенно начал он. Брайан заглянул в светло-карие женские глаза, ища одобрения.
Женщина кивком головы отослала прислугу и жестом пригласила Брайана присесть на диван. Сама же, правой рукой направляя колесо, подкатила свое инвалидное кресло к дивану так, чтобы было удобнее разговаривать.
– Страшно рада, что ты зашел.
Ее голос казался необычайно слабым и тихим, но, как и прежде, полон выразительности и очарования. Брайан не пожалел, что пришел.
– Я давно собирался тебя навестить. Но все как-то не хватало времени. Тебе, наверно, уже надоели бесконечные посетители. Представляю себе, как ты хочешь побыть одна.
Лилиан Палмер мягко улыбнулась.
– Не могу сказать, что в последнее время пользуюсь особенным вниманием. Правда, я получаю много открыток, писем, цветов. Но гостей бывает очень мало.
Даже бинты, плотно закрывавшие лицо Лилиан, не могли скрыть неукротимую энергию и волю к жизни этой женщины. Брайан посмотрел на ее ногу, загипсованную от колена до ступни и закрепленную на металлической подставке кресла. Только кончики пальцев выглядывали из-под толстого слоя гипса. Его шероховатая поверхность пестрела подписями и шутливыми надписями.
