Дженел Тейлор - Настанет день
И Тай вовсе не гордился тем, что трагическая смерть Гейл пробудила его разум и послужила толчком к уходу из родительского дома, к полному разрыву с прошлым, к отказу от далеко идущих притязаний и амбиций. По счастью, он сумел сохранить душу, хотя и истекающую кровью.
Вот, значит, чем объяснялось его отношение к Кэмми. Он попросту за неё боялся. Она ступила на ту же тропу, по которой в свое время прошел и он, и, хотя напрямую от Сэма не зависела, его паучьи сети, раскинутые по всему Голливуду, являли для неё опасность. Кэмми же, несмотря на уже накопленный опыт съемок в телесериале, была в Голливуде, по представлениям Тая, Красной Шапочкой, оказавшейся в темном лесу.
Сам Тай Голливуд люто ненавидел. Хотя и признавал его магическую притягательность для тысяч и тысяч людей, всю жизнь лелеющих мечту попасть в эту кинематографическую Мекку…
Но почему все-таки встреча с Кэмми настолько потрясла его? Неужто они вел настолько уединенный и отшельнический образ жизни, что едва ли не первое напоминание о прошлом пробудило столь сильные чувства?
Долго бродил Тай по берегу залива, пытаясь найти ответ на этот вопрос, а заодно избавиться от назойливого желания, лишнего напоминания, что повторное сближение после долгой разлуки не принесет ничего хорошего ни ему, ни Кэмми…
Десять минут спустя Кэмми вышла из ванной. В джинсах и белой блузке, босая, раскрасневшаяся. Мокрые ещё каштановые волосы благоухали свежестью, зеленовато-голубые глаза были трогательно-испуганными; никогда ещё она не казалась ему столь желанной. Именно — желанной.
Подумав об этом, Тай даже испугался. Разве не должен он вести себя, как подобает «старшему брату»? Может, сам он и не ощущал себя таковым, но Кэмми, наверно, относилась к нему именно так.
— Я приготовил тосты, яичницу и бекон, — ворчливо сказал Тай. — Что будешь есть?
— Только тост, спасибо. Может, ещё одно яйцо.
— Что, бекон женщины тоже не употребляют? — с лукавой улыбкой спросил Тай.
— Только с белым вином, — засмеялась Кэмми. — Пару ломтиков с бокалом… нет, с графином вина. — Она протянула руку, взяла тарелку, и вскрикнула от боли, едва не уронив тарелку.
Тайлер подхватил тарелку и посмотрел на Кэмми.
— Что с тобой?
— Да так, ничего страшного, — ответила Кэмми, поспешно пряча пострадавшую руку за спину.
Однако Тайлер успел заметить распухший палец.
— Что случилось?
— Палец прищемила.
Тайлер озабоченно нахмурился.
— Покажи.
— Не покажу. Давай лучше позавтракаем.
Тайлер подумал, что она стесняется, и решил пока не настаивать на своем, хотя состояние пальца Кэмми серьезно его обеспокоило.
Он налил в два стакана апельсиновый сок и, усевшись рядом с Кэмми, молча принялся за трапезу. Кэмми же спрятала правую руку под столешницу, и ела только с помощью левой, хотя это и причиняло ей видимые неудобства. В конце концов Тай не выдержал и, ухватив её за запястье правой руки, извлек руку из-под стола.
— Ух ты, черт! — воскликнул он, увидев потемневший и сильно раздутый палец. — Боль, наверно, жуткая — да?
— М-мм, побаливает — согласилась Кэмми.
— Чем ты его прищемила? Дверью?
Отпив апельсинового сока, Кэмми хотела было соврать, но в последний миг не решилась.
— Нет, ящиком.
Морщины на лбу Тая разгладились.
— Ах, ящиком! В спальне, что ли?
Кэмми не ответила, и тогда он спросил:
— Но что ты искала?
— Ничего! — виновато потупилась Кэмми. — Просто выдвинула, и все.
Тай рассмеялся.
— Ты решила пошарить по ящикам, да? А я тебя спугнул? Да?
Кэмми вспыхнула, щеки её стали пунцовыми. Тай продолжал смеяться, но вдруг лицо его помрачнело. Неужели она нашла…
— О каком ящике идет речь? — спросил он изменившимся голосом.
Кэмми не ответила.
— В тумбочке?
Рука Кэмми дрогнула, и кусочек яичницы свалился с вилки на тарелку.
— Ты читала мой сценарий, да? — спросил Тай неестественно спокойным тоном. — Так? Отвечай же.
Кэмми вновь промолчала. И тогда Тай распалился уже по-настоящему:
— Вот, значит, для чего тебя прислали! Ты за мной шпионишь! По заданию Сэма, да? Кто тебе платит? — он уже кричал во весь голос. — Отвечай, Кэмми! Я имею право это знать!
Глава 8
Кэмми, к своему глубокому смущению, едва не разрыдалась. Почувствовав, как предательски увлажнились глаза, она часто заморгала, пытаясь согнать слезы.
— Тебе ведь кто-то за это заплатил, да? — не унимался Тай. Голоса его гневно блестели. — Отвечай же!
— Нет!
— Я сразу не поверил, что ты приехала ко мне «просто так». Да, конечно, у тебя был зуб на моего отца за то, как несправедливо он обошелся твоей мамой. И я тебя прекрасно понимаю, поскольку и сам от него натерпелся. — Тай перевел дух и продолжил: — И тем не менее ты с ним общалась. Почему? С какой стати? Неужели он и правда тебя подослал? Почему ты согласилась помочь ему?
— Это неправда! — вскричала Кэмми. — Да ни за какие деньги на свете я бы не стала ему помогать! Если ты не веришь мне, это твое дело. Я могу уехать сию же минуту.
— И кому ты расскажешь про то, что выведала? — процедил Тай.
И тут Кэмми захлестнула бешеная ярость, чему она даже порадовалась. Слишком устала она сдерживаться, слишком устала скрывать свои мысли, только и делать, что уступать и подчиняться чужим желаниям.
— Ну хорошо! — ты меня разоблачил! — воскликнула она, воздев руки к потолку. — За дверью караулит несметная орда репортеров и фотографов. Они с ночи ждут не дождутся, пока ты хоть нос свой за дверь кажешь. А мы с Сэмом на тебе наживемся! Между прочим, твой отец сейчас выступает на местной телестудии. Он рвет на себе волосы и надрывно причитает, как утратил любовь своего ненаглядного сыночка. Мне остается только привести тебя туда, и на глазах миллионов телезрителей произойдет драматическое и трогательное воссоединение. Возвращение блудного сына! Собирайся и — пошли! Мне тоже не терпится свой куш сорвать.
В последний миг Кэмми чуть-чуть не испортила все, едва не расплакавшись. Губы её дрожали, пальцы сжались в кулаки. Но взгляд Тая она выдержала с достоинством.
Тай задумчиво поскреб подбородок, с трудом сдерживая улыбку.
— Ну хорошо, — сказал он.
— В каком смысле?
— Ты меня вразумила. И сценку эту сыграла вполне прилично, разве что со слезами чуть-чуть перестаралась.
— Подлец ты! — проникновенно сказала Кэмми.
Тай поморщился и глубоко вздохнул. Потом, когда он посмотрел на Кэмми, в глазах его читалось восхищение.
— Поскольку Опра [3] в настоящее время наверняка за тысячу миль отсюда, — произнес он, — думаю, что спектакль с воссоединением мне сейчас все-таки не грозит. И… прошу у тебя прощения.
