Тереза Маммерт - Этот прекрасный сон
Эйвери посмотрела на меня искоса и усмехнулась. Потом взяла вилку и принялась наматывать на нее спагетти.
– Стол? Но у тебя даже посуды настоящей нет.
– У тебя тоже. – Я легко подтолкнул Эйвери локтем и, отправив макароны в рот, подумал: «Черт, а из меня не такой уж плохой кулинар!» – Может, на выходных купим кухонный набор?
– Тарелки?
– Почему нет? У нормальных людей бывает нормальная посуда, а еще такие прикольные ложки, ножи и вилки из металла.
– Ага, – рассмеялась Эйвери. – Но эти люди, Джош, живут вместе.
– Точно. В конце этой недели мы могли бы перетащить тебя ко мне. Я попрошу Куинна, он поможет. А в следующие выходные купим посуду и стол. И дуршлаг. А то ты не представляешь себе, что мне приходится делать, чтобы слить воду из-под макарон, – сказал я, молясь, чтобы моя настойчивость не отпугнула Эйвери.
Она разинула рот, опустив вилку:
– Ты серьезно?
– Ну мне, конечно, надо сначала спросить Куинна, но думаю, он согласится, если у них с Деб ничего особенного не запланировано.
– Надо спросить Куинна, говоришь? А меня спросить не надо?
Мое сердце как будто распухло в груди. Я медленно повернулся к ней, с усилием сглотнул и, дико нервничая, начал:
– Эйвери, переезжай ко мне.
Она взяла мое лицо в свои маленькие руки:
– Есть одно замечание.
– Какое?
– Мой дом как минимум на десять лет новее. Может, лучше ты переедешь ко мне?
– Хорошо, – без колебаний сказал я.
– Мне кажется, над этим стоит поразмышлять с недельку. Такие решения нельзя принимать поспешно.
– Эйвери, я думал об этом. И много.
– Ты об этом думал?
– А ты – нет? – спросил я, опять разволновавшись.
– Это серьезный шаг.
– Я знаю, что мне это нужно. И не хочу больше терять время.
– Если мы съедемся, это может осложнить наши отношения.
– Мне начинает казаться, что ты в нас сомневаешься.
– Я не в нас сомневаюсь. Просто совместное житье… семья… От этой мысли мне становится как-то не по себе. У меня нет большого опыта счастливой семейной жизни.
– Зато у тебя есть я.
Я почувствовал себя уязвленным. Мне казалось, мы с Эйвери – уже семья, и никакой другой семьи мне не было нужно.
– Эйвери, мы будем превращать нашу совместную жизнь в копилку приятных воспоминаний. Я считал, что именно этим мы и занимаемся.
Ее взгляд заплутал на тех нескольких дюймах, что нас разделяли. То, как она себя сейчас вела, было очень на нее не похоже, и я просто не знал, что делать. Поначалу она боялась отношений со мной – это было мне известно. Но я думал, мы это преодолели. Одним пальцем я приподнял ей подбородок, заставив ее посмотреть мне в глаза.
– Что я могу сделать?
– То есть?
– Сдаваться я не собираюсь. Поэтому скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты почувствовала себя со мной комфортно.
– Мы так мало друг о друге знаем. Ты меня даже с родителями не познакомил.
Меня заметно передернуло. Такого поворота я не ждал.
– Эйвери, это не очень хорошая идея.
– Ты меня стесняешься?
– Я? Тебя? Черт, да нет, конечно!
– Тогда в чем дело?
– Трудно объяснить.
– Боишься, я увижу что-то неприятное?
Я закрыл глаза:
– Эйвери, ты даже не понимаешь, чего просишь.
– Как мы можем жить вместе, если ты мне не доверяешь? Я не собираюсь судить о тебе по твоим родителям. И знаю, что ты тоже не станешь осуждать меня из-за моих.
Я сдвинул брови:
– Эйвери, твои родители погибли. Как я могу тебя за них осуждать?
– Вот именно, они погибли, а я живу.
Я моргнул и покачал головой:
– Не говори так. Это был несчастный случай.
– Авария, в которую попали мы с тобой, тоже была несчастным случаем. И все-таки я виновата. Не думай, что я не помню, как тронулась на красный.
В ее глазах заблестели слезы.
– Перестань, – сказал я. – Звони на работу. На ближайшие выходные мы уезжаем.
Она нахмурилась:
– Куда?
– Буду знакомить тебя с моими родителями.
* * *Эйвери сидела, теребя желтую юбку, чуть заходившую ей за колено. Она и так нервничала перед встречей с моей матерью, а то, что дорога обледенела, только усиливало ее тревогу. К счастью, мы ехали на юг, где неведомы такие проблемы, как снег и лед.
– Ты уверен, что все нормально? – в десятый раз спросила она, когда я свернул с шоссе на заправку.
– Да.
Подгоняя машину к колонке, я чувствовал на себе взгляд Эйвери.
– Ты за последний час почти ничего не сказал.
– Извини. Я думал.
– О чем?
Я громко вздохнул и покрутил головой, чтобы расслабить зажатые мышцы.
– Много о чем, детка. Как насчет перекуса?
Она помолчала, а потом улыбнулась и тряхнула головой, отчего ее растрепанный хвостик подпрыгнул. Я достал из кошелька двадцатку и протянул ей:
– Заодно возьми мне, пожалуйста, ванильный фраппучино.
Эйвери взяла бумажку и вышла. Допрос удалось отложить. Какие-то парни заметили ее юбочку, едва видневшуюся из-под моего джемпера. Я ощетинился.
Заливая в бак бензин, я смотрел на Эйвери через стеклянную стену магазинчика. Она ненавидела дальние поездки, но с радостью согласилась отправиться к моим родителям. Зная, что́ ей придется повидать в Ричмонд-Хилле, я старался смягчить ее впечатления. Мне самому становилось жутко при мысли, что снова придется увидеть мать. В прошлый мой приезд она большую часть времени провалялась в состоянии невменяемости. Но если Эйвери хотелось несколько дней потерпеть ее общество, то я не возражал.
Пока машина заправлялась, я вынул телефон и набрал мамин номер. После нескольких гудков она неуверенно ответила:
– Алло?
Я зажмурил один глаз, уже жалея, что позвонил.
– Алло? – повторила она.
– Я еду к тебе на выходные, – выпалил я.
– Джош? На эти выходные? Предупредил бы за пару дней! В доме такой кавардак…
Я закатил глаза и взялся двумя пальцами за переносицу. Сама мать годами не брала в руки швабру, но каждые несколько недель кому-то платила за уборку.
– Дом меня не волнует. Со мной приедет еще кое-кто, – сказал я, взглянув на Эйвери: она стояла у кассы и ждала, когда у нее возьмут деньги. – Ты не возражаешь?
После секундного молчания мама ответила:
– Нет, конечно. Твоим друзьям здесь всегда рады.
Я пробормотал «пока» и нажал отбой. Вернулась Эйвери с кофе.
– Мне нравится, какой здесь климат, – сказала она, радостно улыбаясь. – Южная Каролина – уже рай по сравнению с нашими местами, а тут вообще почти тропики.
– Я же говорил тебе не надевать платье.
Прищурившись, она подала мне кофе и скользнула на свое место. Я повесил пистолет на колонку и оперся ладонями о крышу машины: мне нужно было собраться с мыслями, прежде чем сесть за руль рядом с девушкой, на которой собирался жениться.
