Красивый. Наглый. Бессердечный (СИ) - Туманова Кира

Наш поцелуй в палате было быстрым, напористым и спонтанным. А сейчас, мне кажется, нас окутывает нежность. Одна на двоих.

- Это... – Кир шепчет хрипло. – Это всё Петров, мать его, Водкин!

Смех слетает с моих губ тихим шелестом. И я благодарна ему за эту шутку, снявшую напряжение. Наверное, у меня была улыбка, как у блаженной дурочки.

Губы ещё покалывает, как иголочками. У меня сейчас в груди взрывается фейерверк, а в животе кочегарит настоящая печь.

- Ты тоже опьянел? – Отвечаю ему в тон. – Вот она сила искусства.

- Я бы повторил...

- Я бы не отказалась...

Кладёт мне ладони на плечи, и я в предвкушении прикрываю глаза, ожидая продолжения. Вместо этого, за спиной раздаётся тяжёлое сопение.

- Арина, я не знаю, что будет дальше. Но я хотел сказать...

Напрягаюсь и вытягиваюсь в струнку. По голосу, по тембру, по тону, по неслышимым вибрациям понимаю, что будет что-то приятное для меня. Важное! То, чего ждут все девочки с замиранием сердца с самого детства...

- Арина, - его ладонь ползёт по моей шее, и я слегка наклоняю голову, подбадривая.

Давай же! Я жду! Сердце колотится в сладком предвкушении у самого горла. Кажется, ещё чуть-чуть и я разревусь от сильных чувств.

- Вот они! – Чужой громкий голос, разбивает всё очарование момента. Вздрогнув от неожиданности, оборачиваюсь.

Почти ослепшая без очков, вижу только Кира, с предупредительно поднятыми вверх ладонями. Он смотрит куда-то назад. Туда, откуда раздаётся грохот ботинок.

- Э, ребята! Всё в порядке. Я с охраной договорился.

Отходит от меня, а мне хочется закричать. Пожалуйста, не бросай меня без защиты. Будь рядом.

- Арина, я всё решу, - бросает мне напоследок.

Замираю, вцепившись в ручки кресла до побелевших костяшек. Крепко жмурюсь и втягиваю голову в плечи.

Пожалуйста, пусть он скорее вернётся!

- Эй, чего вы! Я же говорю, согласовано всё. Нам разрешили на пятнадцать минут, индивидуальная экскурсия... – Возмущённо доказывает кому-то Кир. – Руки убрал я сказал! Не трогай меня!

- Быстро на выход! Или я положу тебя сейчас! – Громыхает кто-то басом.

Звуки борьбы, мужские крики и мат.

Что происходит? Верчусь на своём кресле, как флюгер.

- Арина, не пугайся, всё нормально. – Видимо, этот вопль Кира адресован мне. - Да пошли вы в жопу, уроды! – А это, скорее всего, охране или кто это с ним?

Очень страшно сидеть вот так. Полуослепшей, беззащитной и прикованной к креслу. Я не могу ни убежать, ни помочь.

- Девчонку куда?

- Тоже забирай. Здесь что-ли оставлять? С конём этим... – Мужское ржанье бьёт по ушам, расползается по телу колючими мурашками. – Себе можешь взять.

- На хрена мне эта инвалидина!

Снова гогочущий смех.

Хочется закрыть уши от ужаса, чтобы не слышать. Но тогда я вообще превращусь в овощ.

Коляска дёргается, и меня куда-то волокут спиной вперед, как на буксире. Распахиваю глаза и наблюдаю, как удаляется от меня картина, которая теперь навсегда станет для меня воплощением одновременно счастья и кошмара.

Яркое красное пятно в обрамлении синего, бежевого и голубого. Купание красного коня...

Улица обжигает холодом, но никто не набрасывает на меня тёплую куртку. Я так и не знаю, кто меня везёт и что с Киром. Пару раз я пыталась обернуться, тут же получала резкое:

- Сиди, уж! Смотрит ещё.

И эта фраза подкреплялась легким шлепком по затылку.

Да и толку в моих рассматриваниях никакого – всё равно не увижу. А задавать вопросы я не решилась.

У входа три машины со спецсигналами. Я отлично вижу их в ночной тьме. Тут даже моего зрения достаточно. Ошалев от внезапности, полиции, неизвестности могу только щурится, глядя на полицейскую дискотеку.

Не знаю, от чего меня потряхивает больше – от мороза или от шока.

- Арина! – Поворачиваю голову влево и вправо, услышав мамин голос. Где она? Или мне послышалось?

Не радуюсь, не удивляюсь. Кажется, внутри меня произошёл ядерный взрыв, который смёл все эмоции, чтобы я случайно не сошла с ума.

Спустя несколько секунд, мама бросается передо мной на колени, стягивает простенькую шубку и накрывает меня.

- Ариночка, дочка... Я же говорила! – причитает, укутывая мне ноги. – Зачем ты с ним связалась?

Молча сижу восковой статуей и пялюсь на полицейские огоньки. Глаза уже к ним привыкли, даже не раздражают.

- Доча, надо обратно в больницу. Как же ты так! – Мама что-то трещит рядом со мной, завязывает мне голову своим шарфом. – Не плачь, не надо! Он не стоит ни одной твоей слезинки!

Слегка веду головой, отметив ускользающим сознанием её последние слова.

Я плачу? Разве?

Провожу ладонью по щеке и растираю пальцами влагу. Тёплые слёзы тут же остывают на морозе, распространяя холодок, который доходит до самого сердца.

Глава 41.

Судьба ведет игру, не мы

Кир

- На выход, быстро!

Какие-то амбалы, топают сапожищами. Светят фонариком в лицо. Успеваю заметить, что они в камуфляже, в балаклавах!

Это что за маски-шоу? Будто мы террористы.

Инстинкты работают быстрее, чем мозги. Наобум выбрасываю руку в апперкоте, тут же раздаётся чей-то влажный хрип. Полуослепший от их долбанного прожектора трясу запястьем, чтобы унять боль. И мне тут же выкручивают руку за спину, вздёргивают локоть так, что я чуть не взвываю от боли.

Что происходит? Я же договорился!

- Уводи его, – резкий рык.

И меня тащат по коридорам. Пытаюсь обернуться, чтобы посмотреть на Арину. Ей же страшно! Она ничего не видит, кроме долбанного коня. И убежать не может!

Кричу ей что-то поддерживающее и локоть опять вздёргивают до ломоты в суставах.

- Угомонись, пацан! Если проблем не хочешь. – Едкий шёпот прямо в ухо.

Проблем я не хочу, поэтому иду спокойно. Настороженно оглядываюсь по сторонам, вдруг будет возможность как-то сбежать и вытащить Арину.

Но меня тащат на улицу. Один из мужиков в камуфляже бросает моему конвоиру куртку.

- Держи, это его. Не дай бог простудится. - Так и чувствую, как его лицо презрительно кривится под маской.

Конвоир с гоготом ловит куртку на лету свободной рукой. Нахлобучивает мне на голову капюшон.

- Держи, папкина радость!

В ярости скриплю зубами. Ясно... Это отец! Даже не знаю, радоваться этому или печалиться. То, что мне ничего не угрожает – это факт. Но на хрена он это делает? И что будет с Ариной?

Так и иду к знакомому чёрному джипу, как полусогнутый клоун. На башке капюшон, куртка волочится следом, рука неестественно загнута и прижата к спине.

Меня недружелюбно запихивают на заднее сиденье. Локоть, наконец-то, отпускают. И я, тяжело дыша от злости потираю ноющее плечо.

- Какого хрена ты творишь! – выдыхаю с ненавистью, глядя на тёмный силуэт, спиной прислонившийся к окну.

- Трогай, Дим... – отец будто не слышит меня. Обращается к водителю, и тот послушно жмёт на газ.

В салоне машины темно. На фоне светлого окна отлично вижу, как отец поднимает бутылку и делает несколько глотков. Я принюхиваюсь и понимаю, что воняет алкоголем. Причём сильно! Я сначала даже не понял... Это плохо, бухой отец – это хуже, чем трезвый. Он и трезвый не подарок!

Стараясь унять дрожь в ладонях, зажимаю их между коленями. Опыт общения подсказывает, что сейчас лучше молчать. А мне хочется схватить его и трясти за мерзкую тонкую морщинистую шейку. За то, что он устроил!

Боюсь навредить Арине. Если начнётся скандал, он под пьяную лавочку её не пощадит. Не знаю, что он может сделать, но он может многое...

Отец молчит, иногда прикладываясь к бутылке. И его молчание просто оглушает. Это тоже плохой знак! Боюсь представить, что у него в голове, если от одних пьяных мыслей, витающих в салоне, у меня уши закладывает.

Старый мудак!

Приоткрываю окно, чтобы не дышать выхлопами.

- Закрой! – резкий окрик.

Послушно закрываю и снова смотрю перед собой. Но один вопрос жжёт мне горло.