Не буди лихо - Виктория Рогозина
Не желая сдаваться, Анна решила попробовать другой путь. Она направилась в Славутич — новый город, построенный специально для сотрудников ЧАЭС и их семей. Она надеялась, что здесь ей удастся найти кого-то, кто поможет пробраться поближе к Чернобыльской зоне. В глубине души она понимала, что её план был отчаянным и необдуманным, но в это время у неё не оставалось других вариантов. Только желание увидеть Виктора снова давало ей силы.
Когда она приехала в Славутич, маленький и ещё не до конца обжитый город встретил её холодным ветром. Анна сняла номер в местной гостинице, ощущая полную безысходность. Она сидела на кровати, обхватив голову руками, и её мысли вновь возвращались к Виктору. Его лицо, его улыбка, их планы на будущее — всё это казалось теперь таким далёким и нереальным. В её груди разгоралась тоска. Она скучала по нему с каждым днём всё сильнее. Жизнь без него превратилась в постоянную борьбу с отчаянием.
Анна не могла заснуть. Лежа в постели, она вслушивалась в тишину, прерываемую редкими шагами в коридоре. Гостиница была почти пуста. В голове проносились обрывки воспоминаний: как они с Виктором вместе гуляли по Припяти, смеялись, строили планы на будущее. Теперь всё это казалось далёкой и недосягаемой мечтой. Её мир был разрушен — так же, как был разрушен реактор Чернобыльской станции.
На следующий день Анна собиралась предпринять ещё одну попытку пробраться к ЧАЭС. Её упорство гранило с отчаянием, но она не могла смириться с мыслью, что Виктор в опасности, а она — в стороне. Она надеялась, что найдёт кого-то среди работников станции или ликвидаторов, кто сможет помочь ей. С каждым днём её план становился всё менее реалистичным, но желание увидеть любимого не оставляло её ни на минуту.
Анна знала, что шансы были ничтожно малы, но она больше не могла сидеть сложа руки. Она была готова бороться за Виктора, несмотря на все преграды.
Глава 36
Ликвидаторы, работавшие с Виктором, начинали один за другим ощущать на себе страшные последствия радиационного облучения. Кто-то падал от усталости прямо на месте, кто-то жаловался на сильные боли в голове, кто-то едва поднимался утром, чтобы вновь отправиться к реактору. Симптомы были разными, но с каждым днём они становились всё заметнее. Молодые и сильные мужчины превращались в измождённых, потерявших силу людей, чьи тела начали сдавать под напором невидимого врага.
Первым умер Саша, один из тех, кто работал с Виктором с самого начала аварии. Он всегда был жизнерадостным, поддерживал всех шутками и оптимизмом. Но его голос стих так же внезапно, как и начал ослабевать его организм. Потом ушёл ещё один товарищ. И так, один за другим, их становилось всё меньше.
Виктор видел, как смерть окружает их. Он понимал, что это только начало — дозы радиации, которые они получали, были смертельными. Но каждый день они всё равно возвращались к работе. У Виктора были свои симптомы — слабость, головокружения, постоянная усталость. Поначалу он списывал это на переутомление, но в глубине души знал, что это первые признаки радиационного отравления. Кожа на руках начинала трескаться и покрываться язвами, волосы выпадали клочьями. Но он продолжал работать, словно в этих повседневных действиях был его последний долг.
Он не позволял себе думать о собственной смерти. Все мысли были направлены на спасение людей и предотвращение ещё больших последствий катастрофы. Время для страха не было, как и времени для сожалений. Виктор знал, что должен был быть здесь, в этом месте, с теми, кто, как и он, выбрал этот путь. Даже если это означало смерть.
Каждый вечер, оставаясь наедине с собой, он размышлял о том, сколько времени ему осталось. Иногда он представлял, как обнимет Анну в последний раз, как попытается сказать ей всё, что так долго носил в себе, но слова всегда прерывались пустотой. Он знал, что его жизнь может закончиться в любой момент, и от этого мысли о будущем казались всё более призрачными.
Те немногие, кто ещё оставался жив и продолжал работать, уже не говорили вслух о том, что происходит с их телами. Все прекрасно знали, что идёт отсчёт до того момента, когда они начнут падать один за другим. Ликвидаторы не делились своими страхами, потому что каждый уже понимал свою судьбу.
Виктор стал замечать, что ему всё сложнее подняться по утрам, его движения стали замедленными, а силы словно покидали его тело. Но он отказывался покинуть станцию. Чувство долга было сильнее страха смерти. Это была его борьба, его последняя миссия. Он знал, что был одним из тех, кому выпадет участь оставить свою жизнь в тени разрушенного реактора, но, несмотря на это, он продолжал работать до последнего вздоха.
Он думал о том, что не успеет увидеть Анну снова. Не успеет рассказать ей о том, как любил её. Но осознавал, что его работа здесь была ради тех, кто должен был жить дальше, ради тех, кого они пытались спасти.
Каждое утро Виктор выходил на работу, с трудом поднимаясь на ноги, ощущая на себе груз смертельной усталости. Его тело продолжало сопротивляться, но ум уже привык к боли и слабости. Радиосигналы и гул вертолетов, постоянно курсирующих над зоной, стали привычными, но мысли о тех, кого уже не было рядом, и тех, кто остался жить, вытесняли звуки разрушенной Чернобыльской станции.
Виктор был предан своему делу, но каждый день всё сильнее ощущал, как его сознание возвращается к Анне. В её образе он находил утешение и смысл того, что всё это продолжается. В тяжёлых, пропитанных пылью и радиацией днях, мысли о любимой были как луч света, пробивающийся через тёмное облако неопределённости и страха.
Он вспоминал, как они познакомились на танцах, как впервые увидел её — светлую, весёлую и такую нежную. Её улыбка тогда сразу запала в его сердце, и с тех пор Виктор уже не мог представить свою жизнь без Анны. Её смех, её нежные прикосновения, как она порой дразнила его за серьёзность — всё это заполняло его воспоминания. Они мечтали о большой свадьбе, но так и не успели её устроить. Жизнь закрутила их в круговороте событий, и вместо грандиозного праздника они лишь тихо расписались. Но это не имело
