Одержимый - Анна Михеева
Боже! Я спала с ним, отдавала себя без остатка, любила его! Я даже хотела развестись с мужем, ради мужчины, убившего беременную женщину, потому что посчитал ее угрозой.
Тошнота поднялась к горлу.
Я их ненавижу! Ненавижу их всех! Смирнова, Перфильева, шантажиста! Хотя последний, не пытался меня одурачить. Он равнодушно признавался в своих деяниях, своей жестокости, своих намерениях.
В доме стояла тишина.
Я вошла в кухню, и просидела без движения, пока не стало темнеть.
Нехотя поднявшись, я включила свет, зажмурившись на мгновение.
Мобильный звонил несколько раз, оживая именем «Вадим» на экране, но я не стала отвечать. Немного остыв, и дав себе возможность подумать, я пришла к выводу, что сказать Вадиму мне, в сущности, нечего. Даже если ему удастся развеять мои подозрения, в убийстве Ирины, с тем, что он оказался таким же изменником, как и мой муж, уже ничего поделать нельзя.
На сердце было тяжело.
Но боли потери я не чувствовала. Может я не настолько была влюблена в Смирнова, как мне казалось? Просто он стал мне отдушиной. После измены мужа я чувствовала себя одинокой, даже в комнате под завязку, набитой людьми.
Но тем не менее, я чувствовала себя обязанной объясниться с Вадимом. Поставить точку во всей этой истории. Даже необходимость докопаться до сути смерти Ирины, отпала сама собой.
Телефон зазвонил снова, и имя на экране было тем же. Дождавшись, когда закончиться вызов, я отключила гаджет. Не сегодня! Возможно, завтра я найду в себе силы на этот разговор.
Только у Вадима, были другие планы. Он возник на моем пороге примерно через час.
— Элина! — кричал он с улицы. — Открой эту чертову дверь! Иначе я ее вышибу! Элина! — он снова грохнул кулаком. — Я знаю, что ты дома. Твою мать, Элли!
Несколько раз глубоко вздохнув, я пошла открывать.
Смирнов выглядел отвратительно. Явно не свежая рубашка, со спущенным галстуком, взъерошенные волосы, щетина и покрасневшие белки глаз. Обычно так выглядят люди с перепоя, однако Вадим был трезв. По крайней мере, алкоголем от него не пахло.
— Долго же ты, — ядовито произнес он, отстраняя меня и проходя в холл.
Первым чувством было, раздражение. Какого черта он себе позволят?!
— И тебе доброго вечера, — произношу сухо, закрывая дверь. Скрестив руки на груди, наблюдаю как Вадим заглядывает в кухню, затем в гостиную, включив там свет.
— Доброго ли? — и вот тут я почувствовала страх.
— Если ты пришел скандалить, то лучше уходи, — стараюсь не показать своего страха, делаю шаг к двери. Но Смирнов успевает схватить меня за предплечье и больно дернуть на себя. Мне едва удается устоять на ногах, а перед глазами все темнеет от боли, покуда Вадим продолжает впиваться в кожу пальцами с такой силой, будто собирается выдрать кусок моей плоти.
— Отпусти, — кричу, впиваясь ногтями в его запястье. — Ты делаешь мне больно!
— Какую игру ты затеяла, чертова сука? — орет мне в лицо. Сгребает в охапку и начинает трясти. — Дрянь! — Смирнова трясет. Замахиваясь, он отвешивает мне пощечину такой силы, что я отлетаю к стене. Я падаю, приземляясь на щиколотку, не в силах сдержать стон боли. — Боже, Элли! — Вадим будто спохватившись, очнувшись от дурмана, подбегает, присаживаясь рядом на корточки и протягивает ко мне руки. Я, инстинктивно, отшатываюсь, пытаясь просочится в стену. — Прости меня, прости!
— Уйди! Не трогай! — шепчу, прижимая ладонь к пылающей шеке. Щиколотка начинает нестерпимо ныть.
Не смотря на мои попытки сопротивляться, Вадиму удается подхватить меня на руки. Он относит меня в гостиную и укладывает на диван. Сам же продолжает метаться по комнате, как загнанный зверь.
Я молчу, боясь спровоцировать очередную вспышку агрессии.
— Тебе не приходило в голову пробить номер, с которого поступают звонки? — наконец заговорил Смирнов, прожигая меня тяжелым взглядом.
— Нет, не приходило.
— А мне, вот, пришло. Номер принадлежит твоему покойному мужу! — я распахнула глаза и открыла рот. — Вижу ты удивлена, — верно истолковал мою мимику Вадим. Затем он устало опускается в кресло напротив. — Прости меня, Элина, — Смирнов не делает попытку приблизится, просто смотрит на меня, не мигая, а я не могу истолковать его взгляда. — У меня серьезные неприятности. Вчера со мной связался шантажист. Назначил встречу, на старой пристани. Его аппетиты заметно выросли, а денег платить, у меня больше нет.
— За что он хотел денег? — я очень надеялась, что Вадим расскажет мне правду. Но это было глупо. Смирнов будет ревностно охранять свои скелеты.
— Не имеет значения, — он переместился ближе, и уронил голову, запустив пятерню в волосы он с силой их потянул. — Я обратился за помощью к серьезным людям, Элина, — приглушенно продолжил он.
— Я понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь! — снова взорвался Смирнов. Подскочив на ноги, он снова закружил по комнате, при этом заламывая руки. — На пристани была полицейская засада! Меня схватили, едва я оставил пакет с деньгами. Меня и тех людей, которые меня сопровождали. Началась перестрелка, одного из этих людей убили! Черт! Мне конец, понимаешь? Мне конец! — застонал он.
— А что полиция?
— Да к черту полицию! — рявкнул Вадим, вновь приближаясь ко мне с перекошенным лицом, отчего я вжалась в спинку дивана.
— С этими людьми нельзя ссориться! Я попал на огромные бабки! — его лицо было в сантиметре от моего. Я даже не дышала, зажмурившись.
Когда открыла глаза Вадим снова сидел в кресле, в той же мученической позе.
— Тебя шантажируют связью с Ириной Мироновой? — произнесла прежде, чем смогла подумать. Вадим дернулся, медленно поднимая лицо. — У Лисина я нашла фотографию. Я узнала девушку, она была любовницей моего мужа, — Вадим продолжал смотреть на меня, вот только вопрос видел ли? Взгляд пустой и рассеянный. — Саша не мог быть отцом ее ребенка. Он твой? Или Перфильева? — при звуках фамилии адвоката, Вадим встрепенулся.
— Что ты имеешь ввиду?
— Только то, что сказала. Артур, как и ты, состоял в любовной связи с Ирой.
— Артур, значит, — произнес Вадим, поднимаясь. Нетвердой походкой он направился на выход, бросив на прощание: — Я позвоню.
Хлопнула входная дверь. Я, выждав, пару минут, поковыляла на кухню, намереваясь приложить что-то холодное к ноющей ноге.
53
ОН
Меня не было рядом.
Пиздец!
Я раз за разом просматривал запись, пока в глазах не зарябили кровавые мошки. Элина кричала, морщилась от боли. А меня не было рядом!
Я давно понял, что заигрался. Тем более, что игра перестала приносить мне удовольствие. Желание мучать ее, наказывать, испарилось
