Нестандартный ход 2. Реванш - De Ojos Verdes
Ей понадобились доли секунд, чтобы резво вскочить и кинуться к окну, когда сознание прошило догадкой...
Внизу стоял старый добрый темно-вишневый «Ягуар», подмигивая фарами.
Она помчалась в коридор, схватив первую попавшуюся накидку, и, закутываясь в нее на ходу, бросилась к лифту. А через полминуты уже пересекала двор, подбегая к спорткару. Но у самой его двери внезапно застопорилась.
Пара вдохов-выдохов в попытке восстановить дыхание, и Элиза тянет ручку на себя.
Разумовский лежал лбом на ободе руля и все еще держал телефон у щеки, не замечая, что его уединение нарушено. Пользуясь этим, девушка прошлась по нему быстрым взглядом и обмерла, когда увидела на коленях коробочку... которую вручила ему вчера.
В груди защемило странным новым чувством. Повлекшим за собой растерянность. Она никогда не видела мужчину таким... сложно описать — каким.
— Рома... — позвала, дотронувшись до плеча.
Он немного заторможено обернулся, и его глаза блеснули, остановившись на ее лице. Воспаленные и не совсем трезвые, они все равно просачивались в самую душу, как и раньше.
Вот теперь Элиза была окончательно потрясена видом бывшего мужа. И никак не могла поверить, что он сел за руль в таком состоянии.
— Пойдем, я вызову тебе такси, — с твердым намерением девушка ухватилась за его локоть, но он неожиданно проворно вывернулся. — Не надо. Нам здесь и так хорошо. Обнадеживает, что язык у него все-таки не заплетается, и голос весьма бодр. Но... в каком это смысле... «нам»? — Вам? — вырвалось недоуменно. — Нам, — кивнул, слегка улыбнувшись. — С твоим подарком. — Да... плохи ваши дела. — Угу. Очень.
Она озадаченно нахмурилась и осмотрелась по сторонам, оглядывая пустынный двор.
Ну и что с ним делать во втором часу ночи на улице? Ясное дело, что бросить не сможет — Элиза теперь и понятия не имела, чего от него ждать в такой кондиции. Ее просто загрызет совесть, если она посмеет развернуться и уйти. А надо бы, черт дери! Надо бы именно так поступить!..
Но поступила, естественно, аккурат наоборот.
— Вставай, Разумовский, пошли баиньки.
Рома вскинул на нее изумленный взгляд и так и завис в моменте. Явно не ожидая подобного предложения. А когда девушка нетерпеливо свела брови на переносице, смекнул, что пора шевелиться.
Надо отметить, что двигался он тоже на удивление уверенно. И даже обошелся без помощи. Они обособленно прошагали мимо стойки, не обращая внимания на любопытного консьержа.
Да чтоб тебе пусто было, вечно курьезы случаются в его смену!
В лифте Элиза с досадой убедилась в безрассудности своей затеи, когда, поймав на себе ее недобрый прищур, мужчина проникновенно пригрозил:
— Осторожно, валькирия... Своим взглядом ты рискуешь поджечь мою проспиртованную душу. Гореть будет ярко и с последствиями...
У нее так и зачесались руки треснуть ему за неуместные шутки. В голове не укладывалось, как глыба Разумовский может вести себя настолько безответственно! А если бы что-то случилось по дороге?
Тем временем он хмыкнул каким-то своим мыслям и добавил:
— Надо же, с тобой действительно опасно оставаться в закрытом пространстве.
Кажется, у кого-то сегодня неудержимый приступ ностальгии. То он Сашу Белого вспомнил, то эту фразу в их первую встречу... Как бы поскорее уложить его спать, чтобы больше не бередил ее нутро воспоминаниями?.. И так... невыносимо тошно.
В прихожей девушка стянула кардиган, с раздражением выдернула из ладони Ромы всю ту же коробку с подарком и достаточно небрежно поместила на полку. Мужчина с сожалением проследил за ее жестом, но ничего не возразил. Молча снял обувь и как-то подозрительно послушно поплелся за ней в спальню.
— Раздевайся, — коротко скомандовала она, отвернувшись, и принялась готовить ему спальное место.
Конфисковав одну подушку и вооружившись другим одеялом, Элиза сухо бросила, направляясь к двери:
— Всё. Ложись.
Но до порога ей дойти было не суждено. Сильные руки крепким захватом легли поперек ее живота и в следующую секунду оторвали от пола, развернув в воздухе на сто восемьдесят градусов. Чтобы потом мягко опустить на кровать. Рома следом смачно свалился на поверхность рядом с ней и тут же притянул к себе, вжимая в горячее тело.
Все попытки вырваться привели к тому, что девушка лишь уползла немного вверх, но из плена так и не высвободилась. Зато Разумовский с довольным выдохом удобно устроился у нее на груди, уткнувшись носом в изгиб шеи.
Ну, знаете ли!
Она попробовала лягнуть его, но Рома без особых усилий перекинул через нее свою ногу, этим полностью обезвредив все конечности, представляющие для него опасность. И надежно зафиксировал ее в таком беспомощном положении, будто оплетя собой.
Элиза яростно рыкнула и снова дернулась, а потом над ухом раздалось полунасмешливое-полусерьезное:
— Напомни мне, за что мы воюем?..
Это он про сейчас или вообще?..
— А давай я напомню, что ты как-то обещал больше не прикасаться ко мне! — прошипела ему куда-то то ли в висок, то ли в скулу — не разобрала в ходе своей односторонней борьбы, и передразнила, цитируя фразу почти полугодичной давности: — «Особенно после него». Но сейчас тебя почему-то не смущает, что ты в квартире и на кровати этого «него» зажимаешь меня?! — Ах, Элиза... Это квартира Аси. Я еще в прошлый раз увидел ее фото с дочкой на полке в коридоре. Почему ты так упорно пытаешься убедить меня... в своей развязности? — буркнул Разумовский ей в подбородок, опаляя кожу своим дыханием.
Она сразу притихла, сокрушаясь над примитивной оплошностью, и одеревенела, почувствовав, как ослабевает хватка мужчины, а трепетные пальцы медленно перемещаются вниз по ее спине. Его действия были до жути релаксирующими. Похожими на попытку вогнать в транс. Дурманящими, гипнотизирующими.
— Тебя тогда так задели мои слова? — ласково поинтересовался он, добравшись до ее бедра и, убрав с него свою ногу, мягко огладил.
Элизу проняло предательской дрожью от нежности Ромы, и, может, поэтому она забылась на секунду и честно ответила:
— Меня задела твоя уверенность в них.
И прикусила язык, чтобы не добавить: то, как легко и твердо ты отверг меня.
— И поэтому ты пришла наказать... собой?
Девушка вздрогнула. Красноречиво промолчала.
Изловчившись, высвободила руку и остановила его ладонь, блуждающую по ее телу.
— Хватит. Ты пьян.
Разумовский повиновался ей, и у Элизы получилось слегка перегруппироваться. Теперь она
