Жена поневоле - Нинель Лав
— Милиончиком больше, миллиончиком меньше! — легкомысленно заявила Кира, а про себя подумала: «- Это какой же он меня считает дурой, если надеется, что я отдам незнакомому человеку без равноценного залога и гарантий такую кучу акций, плюс место в совете директоров банка, учредительные проценты от прибыли и доходы от неучтенных денежных оборотов! Может, я ничего не понимаю в банковском деле, в минимизации налогов и депозитных операциях, но доверять такому двуличному человеку, как Лаврентий Павлович, я не стану».
На ее легкомысленное заявление глава юридического департамента отреагировал весьма предсказуемо — его маленькая ручка дернулась к виску, чтобы покрутить пальцем около него, но на полпути остановилась. Лаврентий понял, что столь легкомысленное поведение не свойственно этой женщине, а значит, она что-то задумала, а раз задумала, значит, уже все для себя решила — черновики этого решения он только что видел, хотя еще полностью не разгадал ее намерения. Это был какой-то «ход конем», который надо было хорошо обдумать и обсудить с Борисом.
— Мне кажется, Лаврентий Павлович, что вы торопите события — собрания учредителей еще не было, никаких предложений нам с Вячеславом от них не поступало, так зачем же бежать впереди паровоза?! Завтра мы встретимся с ними, выслушаем их мнения и аргументы, все узнаем «из первых рук», тогда и будем решать возникшую проблему…
— Но надо быть готовым к завтрашнему бою!
— Помилуйте, Лаврентий Павлович, какой бой?! — как можно искренней удивилась Кира. — Я слабая, растерянная женщина, мужа которой обвиняют в ужасном преступлении.
— Вот этой слабостью и вашей растерянностью учредители и могут воспользоваться — обведут вас вокруг пальца, вы и не заметите, как всего лишитесь…
— А вы тогда на что с Борисом Яковлевичем? Вот вы и следите, чтобы нас всех вместе, не обвели вокруг пальца.
— Легко сказать следите, когда не имеешь никаких прав.
— Зачем вам брать на себя лишнюю ответственность, Лаврентий Павлович? Ваше дело советовать, а решение мы будем принимать вместе с Вячеславом.
— Но, если учредители будут настаивать на немедленном ответе?
— Предоставьте это мне — в конце концов, должны же мужчины быть мужчинами по отношению к слабой, растерянной женщине.
— Это вы то слабая и расстроенная женщина? — не удержавшись, хмыкнул гость, недоверчиво сощурив темные глаза.
— А вы в этом сомневаетесь? И напрасно! На собрание я приду без стальных доспехов, отложив в сторону щит и копье, и посмотрим, кто из учредителей решится вонзить свой меч в раненное, женское сердце.
— Вы так образно выражаетесь, Кира Дмитриевна… только позвольте вам напомнить, что в бизнесе нет места жалости и состраданию.
— Это я знаю! И даже могу вас поправить словами одного моего родственника: «в жизни нет места жалости и состраданию, но иногда случаются удивительные исключения», — почувствовав едва уловимое движение в смежных с кухней подсобных помещениях, Кира чуть громче продолжила: — Возьмем хотя бы дом Вячеслава: однозначно, здесь надо наводить порядок, но я пока никого не увольняю, не из жалости, а потому, что в доме проводится частное расследование. После него в доме все изменится!
— Вот стерва! — не сдержавшись, зло прошептала Роза и прикрыла рот рукой.
Услышав за спиной жаркий шепот, Кира удивленно дернула бровью, не ожидая от горничной столь жесткой оценки — стервой ее никто никогда не называл, и попрощавшись с гостем, вышла из столовой, забрав со стола файлик с черновиками и громко попросив Виктора предупредить водителя, что через пять минут они едут к нотариусу на Таганку.
Но планы Киры нарушил телефонный звонок.
Петр не обманул, не забыл о ее просьбе и видно у него были новости.
— Здравствуйте, — не очень уверенно начал он разговор, — я чё звоню… Пообедать со мной не хотите?
— Спасибо, но… — и тут Кира сообразила, что Петр не хочет говорить по телефону о согласованной с кем-то встрече. — Но… я с удовольствием.
— Тогда в два. Езжайте по Кольцевой против часовой стрелки, а там уточню.
— К двум я, наверно, не успею, — удивилась Кира столь стремительно развивающейся ситуации, — давайте в три…
— Сказано в два — значит, в два, — жестко отрубил Петр и быстро повесил трубку, так быстро, что Кире показалось, что он чего-то очень боится.
— Ладно, в два… — покладисто согласилась она и, глядя на Николая и Виктора, спросила: — И чё теперь делать?
— Брать деньги и ехать, — посоветовал Виктор и сказал в микрофончик: — выходим по готовности.
— Я тоже с вами поеду, — тут же решил Николай, не одобрявший эту затею с криминальным подтекстом. — И не спорьте, Кира Дмитриевна!
— Хорошо, — снова согласилась Кира и Николай удивленно, как Ларион, склонил голову набок.
— Вы ли это?
Но Кира не ответила, махнула рукой и, прихрамывая, поднялась в спальню. В спальне она произвела нужные манипуляции и открыла сейф. Деньги из сейфа понемногу таяли, но было их еще очень много.
Не зная какую сумму брать, Кира взяла несколько пачек тысячными купюрами и одну пятитысячными, запихала в сумочку, записала в блокнот взятую сумму, положила его вместе с ручкой в сейф, захлопнула дверцу и вернула экран на прежнее место.
— Сторожи, Ларион, — приказала она и, потрепав собаку за шею, пообещала: — Девочки приедут, и будешь гулять с ними по полдня. Обещаю!
В коридоре ее ждал Евгений Краснов.
— Кира Дмитриевна, у меня к вам дело — на минутку, — в полголоса заговорил он, преграждая ей путь к лестнице.
Поднявшись по ступеням, Виктор заглянул в коридор, готовый вмешаться, но Кира слегка покачала головой.
— Цигель-цигель, ай-лю-лю, — поторопила она Краснова, слегка постукивая указательным пальцем по часикам. — Опаздываем…
— Мне нужен ваш паспорт.
— Вообще-то, для всех я его потеряла, — удивилась Кира такой необычной просьбе.
— Думаю, Дмитрия Викторовича это не касается. Он готовит вам сюрприз и нужен ваш паспорт, — настаивал Краснов, не собираясь отступать.
— Подожди, сейчас принесу…
Вздыхая, Кира вошла в кабинет, достала из сейфа свой паспорт и отдала Краснову.
— Надеюсь, что это не кредит в банке на мое имя, — пошутила она. —
