Жена поневоле - Нинель Лав
А Кира спала так крепко и сладко, что не слышала ни звонков, ни криков под окном — наконец то, она выспалась в этом доме. Проснулась она около десяти, забрала Лариона в кабинет и тут же в дверь постучали.
— Кира Дмитриевна, вам куда завтрак подавать? — кричала под дверью Раиса Васильевна, весьма недовольная вынужденным «простоем».
— Я сейчас спущусь, — кричала через дверь Кира в ответ.
— Ждем вас…
Переодевшись в цветастое платье, Кира спускалась по лестнице на первый этаж и услышав громкие голоса в тренажерном зале, остановилась. Прислушалась и решила узнать из-за чего назревает конфликт между мужчинами.
В подвале находились тренажерный зал, парилка и подсобные помещения — хозяин не разрешал охране пользоваться тренажерами, а новая хозяйка разрешила и поскольку «в доме» работало много мужчин, а девать им свое свободное время было практически некуда, то тренажерка не пустовала.
Ночные охранники — молодые парни в камуфляже держались отдельно от телохранителей — более старших по возрасту и более опытных мужчин. Они старались не сталкиваться, но в тренажерном зале — так уж случилось — в одно время собирались почти все.
Обнаженный по пояс молодой охранник Игорь, перед зеркальной стеной «качая маятник» (чтобы труднее было при выстреле попасть в человека, человек должен был все время двигаться из стороны в сторону — качать маятник), подзуживал занимающегося на тренажере Виктора.
— Вставай и давай поборемся! Что струсил, старичок?
Довольно долго Виктор терпел насмешки, не поддаваясь на провокации, ритмично опуская и поднимая коромысло тренажера.
— Иди сюда, Виктор-ага, я научу тебя некоторым приемам. Иди…
— На хрен мне подходить, — неожиданно раздался спокойный голос массивного, медлительного на вид телохранителя. Быстрым неуловимым движением он выхватил откуда-то из-за спины пистолет и направил его на обалдевшего обидчика. — Я тебя и отсюда пристрелю!
Голос его был по-прежнему ровным, но все сразу поняли, что это не пустая угроза. В зале тут же образовалась напряженная пустота, хотя там было много людей.
— Бах! — громко сказал Виктор — многие вздрогнули от резкого звука, прозвучавшего в полной тишине — и, также быстро убрав пистолет за спину, усмехнулся. — Что ж ты про маятник забыл, пацан? Если бы качал, может, тогда я в тебя и не попал бы. Хотя вряд ли — такой козел, как ты, всегда пулю поймает… Здравствуйте, Кира Дмитриевна. Мы куда-то едем? Через пять минут я буду готов.
И не глядя ни на кого, Виктор легко поднялся с тренажера и, набросив полотенце на шею, пошел в душ.
«— Что это было? — подумала Кира об увиденном инциденте. — До такой степени ненавидеть человека, чтобы открыто угрожать ему оружием… Возможно, это была лишь вспышка раздражения, ответная реакция на издевки молодого человека, но узнать причину ссоры необходимо — в доме совершено убийство, и каждая на первый взгляд неважная деталь может привести к неожиданным результатам. Какая я стала подозрительная — всюду мне мерещатся заговоры и подставы!»
И разговор с Виктором состоялся, когда они остались одни в гостиной.
Правда, ничего конкретного Кира так и не выяснила — «простая антипатия» — так сказал телохранитель, зато почувствовала за своей спиной надежную каменную стену.
— Куда-то едем, Кира Дмитриевна?
— В офис Вячеслава Львовича, мне надо ознакомиться с учредительными документами.
— Через пять минут выходим, — сказал Виктор в микрофончик водителю и посмотрел на «объект» — успеете?
«— Лучше иметь его за спиной, чем перед глазами, — восхищаясь умением Виктора так уважительно не отвечать на вопросы, уходить от ответов и разговаривать молча. — Он не сказал ничего — я же выложила ему все свои опасения… Опасения, но не планы! Нет, все-таки я умница: частное расследование — это вам не фунт изюма съесть! А что сделали его, так называемые, друзья? Одного больше заботит, чтобы нелицеприятные факты, открывшиеся в ходе следствия, не просочились за стены изолятора, а другой, как попугай, твердит мне о продаже акций…»
— Кира Дмитриевна, к вам гости! — обиженно поджав губы, доложила горничная, стоя в дверях гостиной — с новой хозяйкой она разговаривала именно так: четко и кратко, обиженно поджав губы и буравя ее немигающими глазами. — Лаврентий Павлович.
— А почему вы не спросили меня, могу ли я сейчас его принять? — с каждым днем эта женщина раздражала Киру все больше и больше.
Кире не нравилась эта молодая, яркая, черноглазая и черноволосая женщина и не потому, что она не признавала ее как хозяйку, а потому, что Роза всюду совала свой нос и язвительно обсуждала со всеми услышанное и увиденное — а подслушивать и подсматривать (надо отдать ей должное) она умела.
Кира вспомнила утренний разговор, случайно подслушанный ей в столовой, когда она спустилась к завтраку…
— Ты представляешь, эта наша мадама держит в сумке всего пару комплектов белья, — делилась на кухне Роза с Раисой Васильевной своими впечатлениями.
— Откуда ты знаешь? — не поверила экономка. — Даже мне не разрешают заходить в хозяйскую спальню!
— Вчера она собаку выпустила, сама пошла в ванну, а дверь не закрыла — вот я и заглянула, в спальне на кровати ее сумку увидела и не держалась — порылась…
— Смотри, нарвешься на неприятности, — предостерегла домоправительница и наливая в чашку «утренний хозяйский» кофе. — Она нас держит только потому, что до середины сентября нам уже заплачено.
— Меня это не касается — я беременная.
— Тем более — хозяйка узнает и быстренько найдет тебе замену.
— Никуда я отсюда не уеду — у меня здесь муж работает, и я буду с ним жить во флигеле.
— Щас! Размечталась! — Раиса Васильевна встала со стула, поставила на поднос чашку, грязную посуду и приборы сложила в раковину. — Она и мужа твоего выгонит — пьет он денно и ночно, а работу свою не выполняет. С чего бы он это? Ведь такой работящий мужчина всегда был.
— А, ну его! — отмахнулась Роза и хищно прищурилась. — Еще посмотрим, кто из нас отсюда раньше вылетит: я или она со своими девками! Ты знаешь, что она им в подарок купила? Куклу Барби с женихом, у Олега в машине видела — они у нее, наверно, дефективные, раз в таком возрасте в куклы еще играют!
Дальше подслушивать Кира не стала. Едва сдерживаясь от того, чтобы не накричать и не уволить обеих, она постояла в столовой, успокаиваясь — чужое мнение о себе ее нисколько не волновало, но она никому не позволит неуважительно отзываться о
